Последний соблазн - Вэл Макдермид

Хотя она приехала рано, Том Брюке уже был на месте. Хмурый, он сидел, склонившись над рапортами, то и дело ероша кудрявые каштановые волосы на голове. Он оглянулся на шум ее шагов, и Марийке увидела его усталое мальчишеское лицо с кругами под глазами.

— Привет, — сказал он. — Будь я проклят, если знаю, как быть с этим делом.

Марийке мгновенно приняла решение. Две головы, что она уже доказала, гораздо лучше, чем одна.

— Как ни странно, Том, но вчера вечером у меня появилась одна мысль.

Она подвинула стул и села за его стол, подобрав под себя одну ногу.

Том намотал на указательный палец прядь волос.

— Здесь столько тупиков, что нужен ясновидец, — сказал он. — Не знаю, что ты думаешь, но у меня от этого дела голова кругом.

— Я постоянно просыпаюсь по ночам, потому что мне снится, будто я тону, — призналась Марийке.

Том фыркнул.

— Мы и утонем в море проклятых бумаг, — проговорил он, махнув рукой на кучи рапортов на столе. — Жизнь ради работы. Де Гроот, насколько я понял, был членом всех возможных комитетов. А еще он организатор ежегодной конференции для психологов, работающих в одной с ним сфере. «Психодинамика эмоционального насилия». Что это значит? Но в результате его знает полмира. Это же кошмар. Ну и что за блестящая идея тебя посетила?

— Я не сказала, что она блестящая, однако кое-что свеженькое. Можно попробовать. Ты ведь согласен, что убийство необычное?

— Судя по его жизни, иначе не скажешь. С другой стороны, в дом никто не врывался силой. Суди как хочешь. Но со своим убийцей он не был знаком.

Марийке сняла крышку с кружки и отпила кофе.

— Судя по тому, что я читала, люди, убивающие таким образом, не останавливаются на одном преступлении. Ты согласен?

— Ну да. Думаю, в глубине души нам всем известно, что одним убийством дело не ограничится. Тем более что мы никак не можем его остановить, — с отчаянием произнес Том. — У тебя там smoutebollen!

Он показал на пакет.

— Бери, если хочешь. — Марийке подвинула к нему пакет. — Спасай меня от себя самой.

Том открыл пакет и взял один пончик. Сахарная пудра просыпалась ему на синюю рубашку, и он смахнул ее свободной рукой.

— Я подумала, — вновь заговорила Марийке, — а вдруг это продолжение серии?

Том перестал жевать и с трудом проглотил едва не застрявший в горле кусок.

— Ты хочешь сказать, что, может, это не первое его убийство? Ты так думаешь?

Марийке пожала плечами:

— На мой взгляд, не похоже, что действовал новичок. Я бы сказала, что он уже делал это или что-то в этом роде.

Брюке с сомнением покачал головой:

— Мы бы знали. Такое скальпирование случается не каждый день.

— А если это было не у нас? Скажем, во Франции. Или в Германии.

Том почесал в затылке:

— Пожалуй, стоит об этом подумать. Но что мы можем сделать?

— Сами — немного. Но почему бы не обратиться в Европол?

Том фыркнул:

— Да там всего лишь кучка чертовых канцеляристов.

— Может быть. Однако это они рассылают международные бюллетени.

— Чертовы бумажки! Кто их читает?

Марийке потянулась к пакету и вытащила салфетку, которую тоже заблаговременно положила вместе с пончиками. Потом взяла пончик, стараясь не испачкаться.

— Я читаю, — сказала она. — И держу пари, не одна я.

— Ты хочешь отдать наше дело канцеляристам в Гааге? — недоверчиво спросил Том.

— Да нет, я не об этом. Не надо ничего отдавать. Я предлагаю послать запрос в Европол с подробностями дела, чтобы они разослали информацию по всем странам. Но при этом попросили бы отозваться тех полицейских, у которых было нечто подобное. Таким образом мы, по крайней мере, узнаем, не убивал ли он прежде. А если убивал и мы получим соответствующую информацию от тамошних следователей, у нас будет с чего начать.

Том внимательно посмотрел на коллегу:

— А знаешь, неплохая мысль.

— Значит, ты поддержишь меня, когда я буду докладывать об этом Маартенсу?

Том рассмеялся:

— Ну, Марийке, политик из тебя хоть куда.

— Принимаю это за «да».

Марийке встала и взяла остатки своего завтрака. Она как раз подошла к своему столу, когда дверь открылась и появился старший инспектор Киис Маартенс, держа в мясистой руке открытую банку с колой. Сделав на ходу большой глоток, он выбросил пустую банку в корзину для мусора.

— Что нового? — спросил он, останавливаясь у стола Тома.

— Ничего стоящего, — ответил Том.

Маартенс повернулся к Марийке:.

— А у тебя? Эксперты еще не прислали результаты?

Марийке отрицательно покачала головой:

— Ничего нет. Во всяком случае, ничего, что дало бы хоть какие-то зацепки.

Маартенс потер ладонью подбородок.

— Хуже некуда, — пробурчал он. — Выглядим дураками.

— У Марийке есть хорошая идея, — решил не терять времени даром Том.

«Ну спасибо!» — подумала Марийке, когда Маартенс повернулся к ней, вопросительно сдвинув густые брови.

— Что у тебя? — спросил Маартенс.

— Я думала о том, до чего педантично сработал убийца де Гроота. Он действовал методично и наверняка каждый шаг продумал заранее. Здесь не было порыва страсти. Все спланировано. Похоже на серийного убийцу. Конечно же, нам всем не безразлично то, что он будет убивать в будущем, но мне пришло в голову, а не убивал ли он прежде?

Маартенс кивнул и склонил голову набок. Он подошел к столу Марийке и опустился на стул напротив.

— Не могу спорить с теорией, — медленно произнес он. — Разве мы не проверили, не было ли у нас чего-нибудь похожего?

— Нам доступны только наши архивы, — отозвалась Марийке. — А вдруг его прежние жертвы жили не в Нидерландах? Что, если он убивал в Бельгии, в Германии или в Люксембурге? У нас нет возможности это узнать.

— В наши постшенгенские времена мы все граждане Европы, — с ехидцей произнес Маартенс. — Я понимаю, Марийке, к чему ты клонишь. Но как это поможет нам?

— Я обратила внимание, что в последние несколько месяцев бюллетени, которые мы получаем из Гааги, то есть из Европола, очень изменились. Прежде они были скорее общего характера, а теперь там много подробных запросов об определенных преступлениях. Ну, я и подумала, не стоит ли обратиться к ним, чтобы они разослали запрос о делах, схожих с нашим, в страны Европейского Союза.

На лице Маартенса застыло скептическое выражение.