Последний соблазн - Вэл Макдермид

— Вы давние друзья?

— Вряд ли это можно назвать дружбой. Мы были коллегами. У нас были общие интересы. Пару дней я провел в ее доме. Мы говорили о том, чтобы вместе написать статью, но до этого дело не дошло. Несколько раз в год мы посылали друг другу электронные сообщения, обменивались открытками на Рождество. Нет, друзьями мы не были, просто приятели. Но она мне очень нравилась. У нее были ум, воображение. И она отлично работала. У нее остался сын, которого она обожала. — Он опять покачал головой. — Что будет с его психикой? Сейчас ему семь-восемь, около этого. И он вырастет, зная, что кто-то обошелся с его матерью как с куском мяса.

— Можно, я помогу тебе?

Тони удивленно посмотрел на Кэрол:

— У тебя своих дел невпроворот.

— Не исключено, что у меня будет полно свободного времени. Мне придется тратить время на Радецкого и на рапорты, а все остальное время — мое.

Насупив брови, Тони задумался.

— Я работаю в квартире Петры. Само собой понятно, что тебе туда хода нет на случай слежки. Но если бы я смог обговаривать с тобой идеи, которые будут приходить мне в голову, это было бы здорово. Ты всегда придумываешь что-нибудь эдакое, до чего никто, кроме тебя, никогда не додумается.

— Прекрасно, — улыбнулась Кэрол. — Когда ты начинаешь?

— Я уже начал вчера вечером. — Тони поглядел на часы. — Если честно, то мне уже пора быть у Петры, чтобы проверить пару идей.

— Встретимся позднее? — спросила Кэрол, вставая с кресла.

— Мы ведь можем обмениваться сообщениями? Это безопасно? Давай пока договоримся так. — Тони пересек комнату и нежно обнял Кэрол. — Я рад, что буду здесь.

— Я тоже рада.

Кэрол подняла к нему лицо, и они улыбнулись друг другу. В первый раз Кэрол подумала, что, похоже, у них вся жизнь впереди.

Тадеуш Радецкий не находил себе места. Вернувшись из оперы, он долго не мог заснуть. Любой человек вывел бы его из состояния равновесия, если бы зашел в его личную ложу, потому что это значило бы, что кто-то из его деловых партнеров всерьез покопался в его жизни, как он сам копается в жизни своего окружения. Однако тут было другое. Конечно, неприятно стать объектом изучения, но к нему пришла женщина, невероятно похожая на ту, которую он недавно потерял, и мир для него словно перевернулся с ног на голову.

Едва Радецкий взглянул на Кэролин Джексон, как сердце у него стремительно забилось. Он похолодел, у него подкосились ноги. Он не поверил собственным глазам, решив, что у него начался психоз с галлюцинациями. Однако «галлюцинация» заговорила, и тогда он понял, что перед ним реальная женщина, а не призрак, воплощающий его самое сокровенное желание. Катерина, обращающаяся к нему по-английски, не могла привидеться ему даже в самых буйных фантазиях и всерьез его напугала.

К счастью, за многие годы он привык контролировать свою мимику и реакции, так что ему удалось скрыть растерянность, какой он никогда прежде не испытывал. По крайней мере, ему так казалось. Что бы женщина ни подумала, по ее виду нельзя было сказать, что она поняла, какое впечатление произвела на него. А у него пересохло во рту и помутилось в голове из-за ее невероятного сходства с Катериной, мгновенно повергшего его в омут воспоминаний.

И, словно недостаточно того, что судьба лицом к лицу столкнула его с женщиной, которая как две капли воды похожа на его обожаемую подругу, так эта женщина чуть ли не сразу заговорила на самую щекотливую для него тему. Эта женщина, из-за которой у него похолодело внутри и по коже побежали мурашки, отлично знала, кто он такой — кто он такой на самом деле. Или она изучала его жизнь и оттого прекрасно понимала, в чем он отчаянно нуждается именно теперь, или это был еще один счастливый случай, который привел к нему двойника покойной Катерины. В любом случае такое немыслимое стечение обстоятельств переворачивало все его представления об окружающем мире.

Как вести себя во время последовавшей беседы, он не имел ни малейшего понятия и потому ощутил несказанное облегчение, когда показавшийся ему бесконечным первый антракт подошел к концу. Весь второй акт он просидел, ничего не слыша, так как был полностью погружен в воспоминания о своем несчастье. От непосильного напряжения у него заболели все мышцы, тем не менее он не мог заставить себя отвести взгляд от женщины, неожиданно появившейся в его ложе и его жизни.

Он изучал черты ее лица и сравнивал их с чертами, сохранившимися в его памяти. При ближайшем рассмотрении оказалось, что сходство не абсолютное. Естественно, волосы были другого цвета. Длинные шелковистые белокурые волосы его возлюбленной были прекраснее коротких волос незнакомки, хотя цвет как будто был таким же натуральным. И профили у них были разные, хотя он не мог бы объяснить почему. Да и глаза у Катерины были темно-синие, как гиацинт, а у Кэролин, и это было видно даже в сумеречном свете зрительного зала, — серо-голубые. Губы тоже, если внимательно посмотреть, не были похожи. У Катерины они были сама чувственность — полные, великолепно очерченные, постоянно зовущие к поцелую, а у англичанки они были тоньше и обещали куда меньше. Однако стоило Кэролин улыбнуться, и непохожести как не бывало, более того, перед Тадеушем словно воскресала Катерина. Когда он смотрел на ее губы, произносившие: «Тадзио», — у него пол уходил из-под ног.

Самым странным ему казалось то, что он как будто ясно видел перед собой не Катерину, но мелкие различия во внешности двух женщин лишь усиливали влияние невесть откуда взявшейся незнакомки. Она не была Катериной, и это одновременно и разочаровывало его, и радовало. Как бы там ни было, эта женщина захватила над ним власть, какой никто не имел после смерти Катерины. От этого становилось не по себе, но и появлялась надежда. Тревога и возбуждение не давали ему покоя, стоило ему подумать о совместной работе с ней.

Однако не настолько он потерял голову, чтобы не помнить главных правил своего бизнеса. Как только закончился второй акт, Тадеуш Радецкий предпринял первые шаги, чтобы узнать побольше о Кэролин Джексон. На память ему пришел человек из Эссекса, с которым он пару раз встречался, когда начинал дело с Колином Осборном. Ник Крамер прежде работал с Колином. Очевидно, что он не был настолько близок с Осборном, как Дарко с ним, тем не менее Осборн привез его, чтобы намекнуть на равенство команд. Привыкший к педантичности в делах, Тадеуш сохранил номер его телефона в памяти своего мобильника.

Крамер отозвался после второго гудка.

— Слушаю, — ворчливо произнес он.

— Я немецкий друг Колина, — сказал Тадеуш. — Мы встречались в Лондоне.

— А, да, было такое, помню. Что случилось?

— У меня тут женщина, которая говорит, будто она дружила с Колином. Мне бы хотелось знать, вы слышали о ней?

— Как ее зовут?

— Кэролин Джексон. Говорит, они собирались сотрудничать.

Крамер помолчал.

— Имя мне знакомо. Но видеть я ее не видел. Слышал, она в том же бизнесе, что ты и Колин. У нее дело в Восточной Англии. Насколько известно, держится сама по себе. Ах да… Когда Колин… умер, на допросах всплыло ее имя. Это все, что я знаю. Извини, но больше ничем не могу помочь.