Сорванная вуаль - Дебора Мартин

– Да ты понимаешь, что бы случилось, если бы я не подъехал?

Ответить Марианна не успела. Гаррет дернул за завязки накидки, и та упала к ногам Марианны. Ее распущенный корсаж едва прикрывал нижнюю часть груди. В свете камина над нею ясно были видны синяки. Гаррет увидел эти темные пятна, и его глаза наполнились смятением и гневом.

Он осторожно коснулся одного из них:

– Это только пример того, что они могли бы сделать с тобой. А ты не боишься.

– Конечно, боюсь! Неужели вы думаете, что я не желала бы ездить, куда мне хочется, не сталкиваясь с такими мужчинами, которые хватали меня грязными руками и жестоко обращались со мной, только потому, что я цыганка? Я боюсь, милорд, и намного сильнее, чем вы думаете.

– Так позволь мне защищать тебя. – Гаррет сказал это так, как будто другого выхода не существовало. – Отдайся под мою защиту. Поклянись мне, что не уедешь. Дай мне такую клятву!

– Я… я не могу, – повторила Марианна. – По тем же самым причинам, заставившим меня сегодня уехать из Фолкем-Хауса. Я не могу обещать, что снова не сбегу.

Колеблющийся свет камина придавал лицу графа почти дьявольское выражение, он искал в ней хотя бы какие-нибудь признаки, говорившие, что сумеет сломить ее сопротивление.

Марианна не смогла удержаться и вскинула голову, показывая этим простым движением свою решимость. Она не позволит графу запугать ее, пользуясь тем, что произошло этой ночью. Она не допустит этого!

Но Гаррет, очевидно, заметил этот жест, потому что выражение его лица изменилось.

– В таком случае я буду вынужден по-другому привязать тебя к себе.

Глядя Марианне в лицо, он начал медленно расстегивать длинный ряд позолоченных пуговиц на своем жилете.

Она видела суровость в его глазах и почему-то подумала, что Гаррет собирается побить ее. Он снял с себя длинный расшитый жилет и отбросил его в сторону. Затем начал расстегивать рубашку. Поняв его намерение Марианна, потрясенная, прошептала:

– Нет. Нет, прошу вас. Это вам ничего не даст. Если вы принудите меня, я каждую минуту моей жизни потрачу на попытки снова скрыться от вас.

– Принудить тебя? – спросил Гаррет, насмешливо подняв брови, продолжая расстегивать манжеты. – Ты принимаешь меня за какого-то грязного солдата, который в поле набросился на тебя? Мне не требуется такая жестокость.

Марианна отступила назад и, приподняв юбки, приготовилась бежать.

– Какой же вы самоуверенный наглец, если думаете, что я охотно…

Она замолкла, увидев, как Гаррет через голову снял рубашку, обнажив верхнюю часть торса. На минуту Марианна застыла в изумлении. Она и раньше видела голую грудь мужчин, пациентов ее отца. Но такого великолепия она еще не встречала. Широкие плечи переходили в хорошо сложенную мускулистую грудь, довольно густо покрытую темно-каштановыми волосами. Ее глаза проследили эти волосы, спускавшиеся неровной полосой к его животу и ниже…

Отведя глаза, Марианна перевела дыхание. О чем она думала, стоя здесь и глазея на него? Пора было бежать!

Но Гаррет стоял между нею и дверью. С неожиданной быстротой, рожденной страхом, Марианна бросилась поперек кровати, пытаясь перебраться на другую сторону. А Гаррет сел на стул у камина и с равнодушным видом начал снимать сапоги.

– Знаешь ли, в этом нет никакой необходимости, – сказал он, сбрасывая сапог на пол. – Поклянись, как я тебя прошу, и я позволю тебе еще некоторое время хранить свою глупую добродетель.

Кровь застучала у Марианны в висках.

– Чтобы вы могли отнять ее у меня позднее, как только благополучно снова сделаете меня пленницей в Фолкем-Хаусе? Я не так глупа, и вы никогда не заставите меня поклясться, что я перережу собственное горло, милорд.

– Ты же знаешь, что тебе совсем не хочется бороться со мной. Только твое упрямство заставляет тебя сражаться с ветряными мельницами. Глупое занятие.

– Вы не ветряная мельница, – проговорила Марианна, огибая кровать и приближаясь к двери.

Гаррет встал.

– Нет. Но и ты не Дон Кихот, ибо ты не за то борешься. Что заставляет тебя сопротивляться? Ничего, кроме недоверия к аристократам, которое мешает тебе признать несколько истин.

– Каких же? – рассеянно спросила Марианна, лихорадочно соображая, как бы ей подойти к двери и отодвинуть засов раньше, чем Гаррет успеет схватить ее.

– Ты меня хочешь.

На такое заявление, естественно, она не могла не обратить внимания.

– Нет. Никогда.

– Твои губы, когда прошлый раз я попробовал их, сказали мне совсем другое.

Марианна покачала головой, ей не хотелось признаваться в этом даже себе самой, но понимала, что отрицать этого не сможет.

– Более того, у тебя нет никакой причины отказывать мне. Она могла бы придумать несколько причин, и среди них – инстинкт самосохранения. Если Гаррет дотронется до нее, она потеряет половину своей решимости.

Эта мысль заставила Марианну рискнуть. Она подобрала лежавший у нее под ногами брошенный Гарретом жилет и бросилась к двери.

Но не успела Марианна открыть ее настолько, чтобы могла протиснуться в образовавшуюся щель, как дверь с силой захлопнулась и ее прижало к тонкой дверной доске.

– Не могу поверить, что после того, что произошло, ты снова сделаешь попытку, – прошипел Гаррет. Он повернул Марианну лицом к себе. – Господи, теперь я постараюсь, чтобы это была твоя последняя попытка.

Марианна не успела ответить. Гаррет грубо и властно поцеловал ее.

Охваченная паникой, Марианна стала сопротивляться, пряча от него губы и ударяя кулачками в грудь. Гаррет зажал ее между своими сильными ногами. Марианна уворачивалась от поцелуев, а он прижался лицом к ее шее и слегка покусывал ее.

Неожиданно его губы скользнули вниз, и Марианна почувствовала поцелуй в том месте, где был синяк.

– Я бы никогда не сделал тебе больно, моя милая, – взволнованно прошептал Гаррет, поднимая голову.

Неожиданно Марианна перестала сопротивляться, завороженная сверкавшей в его глазах страстью.

– Вы сейчас делаете мне больно, – удалось ей выдавить из себя явную ложь в последней отчаянной попытке помешать графу соблазнить ее.

– Где? – спросил он, не отстраняясь.

Марианна молча смотрела на него.

– Где? – повторил Гаррет, прикасаясь кончиками пальцев к ее шее. У нее не находилось сил, чтобы ответить. Хуже того, она чувствовала, как учащенно бьется ее пульс под его пальцами. Он тоже это чувствовал, судя по тому, как разгорались его глаза.

– Может быть, здесь, – шептал он, проводя ладонью по ее груди и останавливаясь на том месте, которое он целовал. И там, где билось ее сердце.

«Да, – думала Марианна. – Именно здесь и болит».