Московская сага. Поколение зимы - Василий Аксенов

Никита потупил глаза. Мэри приняла мяч.

– Вероника, что за выражения? Здесь же дети!

Митя, ставший тут уже явным любимчиком, зашелся в смехе:

– А на фиг, а на фиг нам это долголетие?

Борис IV, потеряв важность, даже подпрыгнул:

– На фиг! На фиг!

Мальчики явно подружились, несмотря на разницу в возрасте.«Кулацкое отродье» изменился до неузнаваемости. Агаша даже расчесывала емуволосы на косой пробор, чтобы был похож на ребенка «из хорошей семьи». Толькопо ночам еще он иногда с закрытыми глазами вскакивал и куда-то с мычанием рвался,но все реже и реже.

Борис Никитич погрозил Веронике, все свое племя обозрел спритворной строгостью, остался своей ролью весьма доволен, посмотрел на часы ивстал. Что-то все-таки мешало почувствовать полный утренний комфорт. Вдругвспомнил – опера! Грозный и справедливый Грозоправ сразу пропал, профессорслегка заюлил:

– Мэричка, можно тебя на минуточку?

Мэри уже почувствовала неладное, прошла за ним в кабинет.

– Что случилось, Бо?

– Мэричка, наш поход в оперу придется отложить.

– Ну вот, я так и знала! Мы никогда до оперы не доберемся!

Он торопливо забормотал:

– Понимаешь, Главное медицинское управление наркоматаобороны просит в самые кратчайшие сроки представить доклад по нашему методуместной анестезии. Поэтому мне пришлось созвать всю нашу исследовательскуюгруппу. Мы просто не управимся до начала спектакля.

Мэри была очень оскорблена. «Поход», как он выражается, вБольшой на новую постановку «Кармен» для нее был большим событием – сегодня ипроснулась-то с радостным предвкушением, – а для него это всего лишьдосадная причина спешки, препятствие на пути к новым успехам. Как-то не так всеэто представлялось в молодости! Именно в опере, в консерватории, в музыке всеэто представлялось. Да, конечно, труд, быт, борьба, но все это рядом с музыкой,с чистым вдохновением, иначе мы лишимся духовной свободы!

– Я вижу, Борис, ты просто потерял способность отказыватьначальству! Ты получил свои награды и высшие посты, но потерял духовнуюсвободу!

Градов умоляюще простирал руки:

– Ты не права, моя дорогая!

В это время кто-то продолжительно позвонил в дверях. Агашапрошелестела открывать. На пороге выросла внушительная фигура бывшего младшегокомандира РККА, ныне участкового уполномоченного Слабопетуховского. Он что-тотихо сказал на ухо Агаше. Та всплеснула руками, схватила его за рукав, обходнымпутем, чтоб в столовой не увидели, повлекла в кабинет. Здесь уж затопала нанего ножками, замахала кулачками, шепотом закричала, показывая на негохозяевам:

– Борюшка, Мэрюшка, да вы подумайте только – за Митенькойпришел Слабопетуховский! Чтоб мои глаза тебя никогда не видели! Пошел вон,бесстыдник!

Участковый пятнами покрылся от возмущения, ус опустился,скула выпятилась, будто скифский курган.

– А при чем тут Слабопетуховский, Агафья Власьевна?Слабопетуховского вызвали, куда следует, поставили по стойке «смирно» иприказали. Получен сигнал из Тамбовской области. Несовершеннолетний кулацкийэлемент незаконно вывезен и помещен в семью профессора Градова. Немедленно, досоответствующих указаний, изъять несовершеннолетнего из семьи и поместить вдетприемник. Зачем же вы, Агафья Власьевна, «бесстыдником» меня потчуете? Ешьтеего сами, вашего «бесстыдника»!

В большой обиде он задрал голову и через анфиладу дверейувидел кухонный шкаф с граненым стеклом, за которым – он знал это лучше других– всегда стоит графин с крепкой настойкой.

– Да они совсем уже осатанели, эти мерзавцы! –вскричала Мэри. Грузинский ее темперамент никогда не заставлял себя ждать.

– Это уже просто за пределами добра и зла, –раскипятился Градов. – Изъять несовершеннолетнего, каково!

Он еле сдерживался, чтобы не присоединиться к крику жены:«Мерзавцы! Мерзавцы, осатаневшие от полной безнаказанности, исчадия ада!»

– Надеюсь, ты этого не допустишь, Бо?! – на той же нотеобратилась к нему жена.

Он вдруг скомандовал, словно и сам был представителембольшевистской бюрократии:

– Мэри, остаться! Слабопетуховский и Агафья, можете идти!Ждать! Никому ничего не говорить!

На кухне участковый одной рукой обратал Агашу, другойпривычно потянулся за графином. Агаша слабела под его полуобъятьем.

– Слабопетуховский, как ты мог? Где же твои клятвы,Слабопетуховский? Ведь они же мне все как родные, а Митенька пуще других,сиротка. – Вдруг решительно стряхнула могучую длань, скомандовала: – А ну,сей же час ступай к начальству, скажи – Мити дома нету. Скажи, с мамашейЦецилией уехал в партийную санаторию!

Слабопетуховский восхитился находчивостью подруги,повеселел.

– Слушаюсь, Агафья Власьевна, однако позвольте для бодрогонастроения кавалерийским способом заполучить ваш поцелуй и двести граммчиковнапитка.

В кабинете тем временем Борис Никитич решительно направилсяк телефону, однако не успел он положить руку на трубку, как телефон самзазвонил. Мэри трагически сжала руки на груди.

– Савва? – удивился Градов. – Хорошо, что выпозвонили именно в этот момент. Пожалуйста, известите всех, кому надо знать,что я отменяю сегодня операцию и все встречи. Что? Вы счастливы? Как прикажетепонимать? Ах, вот что! Ну, что ж, увидимся вечером.

Он повесил трубку и обратился к жене:

– Вообрази, Нина и Степан возвращаются сегодня. Она прислалателеграмму Савве, и он пришел в экстаз, несчастный.

На Мэри даже эти новости не подействовали.

– Пожалуйста, Бо, Нина – потом! Сейчас – только Митя, Митя,Митя! Надо спасать мальчика!

Профессор сел за стол, открыл сафьяновую записную книжку,нашел номер коммутатора Кремля. Боже, как ему не хотелось туда звонить! Каждаяминута отсрочки казалась ему выигрышем.

– Мэри, принеси мне тот костюм, ну, тот, с их дурацкимиорденами, – попросил он. Как только она вышла, снял трубку. –Девушка, соедините меня, пожалуйста, с секретариатом председателя ЦИКа товарищаКалинина!

Мэри уже прилетела обратно, неся темный костюм с двумяорденами Красного Знамени на лацкане. Теперь его стали награждать едва ли неперед каждым праздником, и все эти ордена, здоровенные бляхи, полагалось носитьна «парадном» костюме. Не отрываясь от телефонной трубки, он началпереодеваться. Снял пиджак. В это время на другом конце провода проклюнулсясекретариат, бойкий мужицкий голосишко какого-то «выдвиженца». Градов солиднозаговорил: