Полигон для интеллекта - Сергей Самаров

— «Второй»! Покидай блиндаж! Найди укрытие и отлежись там…

— Поздно, командир. Часть бандитов уже пробежала дальше. Если высунусь — сразу под очередь. «Третий»! У тебя есть связь с «Градами»?

— Я — «Третий». Связь устойчивая…

— Я — «Второй». Вызываю огонь на себя. Я окружен со всех сторон. А стреляться я не умею, да и не хочу. Огонь по высоте! Фугасно-осколочными…

— Я — «Четвертый»! — вклинился в разговор старший лейтенант Рапсодин. — «Третий», передавай просьбу капитан-лейтенанта. Я его прикрою «Ртутью»[40]. «Второй», ложись хоть под стол, хоть под бревна. Я выставляю над тобой РЭБ-купол «Ртути». Ставлю купол предельно низко. Ракеты будут взрываться в двадцати метрах над поверхностью. Осколки, конечно, полетят. И взрывная волна будет жуткая. Но от джихадистов высоту очистит. Роботов удалите подальше. Командир, не возражаешь?

— Приказываю, если имеешь возможность…

— Работаю, — ответил Рапсодин. — Можно стрелять. Активаторы радиовзрывателей включены.

— Я — «Третий». Передал заказ, — сообщил старший лейтенант Воропаев. — Они ситуацию наблюдают. Согласны вмешаться.

Рус Григорьевич сначала повернул свои танки и роботов-автоматчиков и только после этого развернул во весь монитор окно программы «Андромеда-Д», наблюдая, как срываются с направляющих «Градов» ракеты, как они подлетают к высоте и взрываются в воздухе, рассыпая вокруг себя осколки. Обстрел длился недолго. Участвовали в нем только три «Града», давшие каждый по полному залпу из всех своих сорока направляющих. Итого над высотой разорвалось сто двадцать ракет. Этого хватило с избытком.

— «Второй»! Я — «Первый». Как ты там? Жив?

— Сейчас, только выберусь из-под земли… Ох и долбали… Меня завалило. Еще и бревно на спину улеглось… Проверю конечности. Если все на месте, может быть, и жив…

— «Третий». Я — «Первый». Передай «Отбой!»…

— Понял. Заказываю…

Камеры спутника показывали приближение к роботам цепи вооруженных людей. Роботы-танки и роботы-автоматчики настойчиво требовали дать им разрешение на поражение целей. Прицелы были уже взяты. Поленьев опустил экран «Андромеды». Пятнадцать маленьких экранов показывали цепь наступающей сирийской пехоты. Рус Григорьевич приготовил бинокль и высунулся из пролома в своем блиндаже. После внимательного осмотра наступающих он вернулся к планшетнику, развернул своих роботов в обратную сторону и мысленно стал созывать их к себе, как пастух созывает стадо. Дело было сделано. Попавшие в «мешок» исламисты планомерно уничтожались. Роботы оказали сирийцам существенную помощь…

Салман никак не смог уснуть в эту ночь. Во-первых, он привык спать на боку, подкладывая под голову одну руку, а в наручниках сделать это было невозможно. Во-вторых, нервное возбужденное состояние, никак не проявившееся на его лице во время разговора с братом, тоже сну не способствовало. И даже усталость после бессонной и беспокойной прошлой ночи не могла побороть возбуждение. Сами собой лезли в голову мысли о том, что могут предпринять помощники. Они, по большому счету, люди опытные, но им противостоит не менее опытный и при этом намного более хитрый Сулейман Цхогалов. Сумеют ли они обмануть его? Или же подставят и себя, и своего командира… Их попытка освободить его приведет не только к их гибели, но и к гибели самого майора. Был бы у кого-то из них бинокль с тепловизором, они смогли бы издали увидеть засаду и ликвидировать ее. Но такой бинокль в группе был только у одного майора, а сейчас он перешел к брату. И вполне возможно, что этот самый бинокль, если успели подзарядить аккумулятор, Сулейман передал своим людям, устроившим засаду рядом с землянкой, и они смогут увидеть приближение команды Салмана раньше, чем бойцы этой команды сообразят, в чем дело.

Как можно было уснуть с такими мыслями? Сам Салман не боялся смерти. Ему было просто обидно и больно за то, что его люди могут легко попасть впросак. Ведь Сулейман никак не показал им, что они тоже на подозрении, следовательно, бойцы думают, что от них не ждут активных действий. А Сулейман как раз этих действий и ждет и готов убить их всех, включая брата. Он так спокойно и хладнокровно говорил об этом, что Салман поверил. Сулейман убьет без зазрения совести. Хотя бы для того, чтобы подчеркнуть свою преданность тем, кто им управляет. Убить постороннего может всякий. А вот убить брата, к тому же брата-близнеца — намного сложнее. И это хозяева Сулеймана оценят.

Где-то неподалеку в ночной тишине залаяла собака, и вслед за ее лаем с западной стороны раздался весомый, заполняющий все небо вой минометов. Значит, началось наступление исламистов. Собака услышала звуки подготовки к наступлению, оттого и залаяла. Провал этого наступления и ответное контрнаступление сирийской армии были одним из вариантов спасения Салмана. Хотя бы случайно какое-то подразделение прорвется именно сюда и принесет спасение и освобождение. При всей своей внутренней отваге и готовности погибнуть за свое дело Салман Цхогалов просто на физическом уровне не мог не думать о возможности спасения. К этому обязывали и воспоминания о семье, и мысли о незавершенных делах. Даже такая простая мысль о том, что он так и не нашел времени, чтобы подправить дверь на веранде, примыкающей к дому родителей, не позволяла ему думать о смерти как о неизбежности. Эту дверь он обязан был подправить, чтобы она хорошо закрывалась. Обязан был спастись, выжить, вернуться и подправить дверь.

Говорить с братом о родителях было бесполезно. Он с радостью отказался от заботы о них, предоставив это сначала брату, а если убьет брата, то кому угодно. Даже в мыслях, похоже, не желал принимать на себя такую заботу. Если уж откровенно отказался перед братом от исполнения желания матери, чтобы братья вместе закрыли ей глаза, когда она умрет, то и с живыми родителями общаться как не желал раньше, так и не пожелает сейчас. Он ведь видел в трубке номер отца. Почему бы не нажать одну только кнопку, чтобы с отцом поговорить. Нет, не пожелал. И не пожелает впредь.

Странно, но у Салмана не было на Сулеймана злости, одна только обида. Горькая обида, от которой сводит язык. И была обида за парней из своей группы. Салман сам долго и тщательно готовил их, но никогда не учил, как вести себя в подобной ситуации. Эту ситуацию нужно было предвидеть, чтобы учить, а предвидеть ее было невозможно. Напротив, Салман всегда учил подчиненных, что товарища следует выручать. Даже просто товарища, а не командира. И они обязательно пойдут его выручать. И тем самым обрекут на гибель и себя, и его…