От солдата до генерала. Воспоминания офицера-связиста об управлении войсками в военных кампаниях Третьего рейха. 1939—1945 - Альберт Праун

техническим образованием капитан Вильдермут, прекрасный специалист, еще в Первую мировую войну произведенный за храбрость из пехотинца в офицеры; и капитан Рейнеке, который со знанием дела перестроил линии связи укрепрайона. Нельзя не упомянуть также технического обер-инспектора Штойделя, содержавшего в порядке аппараты связи. Работать с ними было одно удовольствие. Мы, вюртембержцы и баденцы, серьезные и веселые, подшучивали друг над другом и работали профессионально, создавая в большом штабе благотворную обстановку. Полк связи армии проложил к коммутатору главного командования армии на усилительном пункте в городке Кальв десятки полевых кабельных линий дальней связи, которые укладывались на деревянные решетки близ дороги на Шварцвальд. Это соответствовало тогдашнему уровню техники, высокочастотные аппараты отсутствовали. Правый фланг армии у Карлсруэ примыкал к 1-й армии, левый упирался в город Дёррах у швейцарской границы. Между ними располагались бункеры Западного вала на Верхнем Рейне, некоторые непосредственно на берегу, другие в глубине. Подземные, протяженные помещения у Баден-Бадена и Фрайбурга-им-Брайсгау, предназначенные для расположения командно-наблюдательных пунктов корпуса, еще только строились. Кабели к ним были большей частью подведены, и только на оборонительных сооружениях на более отдаленных позициях продолжалась работа. Кабели укрепрайона, которые шли в направлении фронта, были небольшого диаметра, в обратном – становились уже многожильными и крупногабаритными, подсоединявшимися к почтовой сети. Тянущиеся непрерывно жилы кабеля для обеспечения лучшей слышимости были дополнительно пупинизированы. Сеть состояла из перпендикулярно расположенных к линии фронта линий связи и параллельно ему идущих трех поперечно проложенных линий. Первая проходила через наблюдательные пункты батальона, ее кабель имел десять парных скруток; вторая – на расстоянии 3 – 4 км от линии соприкосновения с противником, имела два кабеля с десятью парными скрутками, третья – на расстоянии 20 км от фронта, изначально пупинизирована и подсоединена к почтовой сети. Последняя могла быть проложена на большее расстояние от кабельной сети укрепрайона. 3-е поперечное соединение проходило за фронтом 1-й армии у Гермерсхайма, для укладки магистрального кабеля было пробурено русло Рейна. В тылу 7-й армии 3-е поперечное соединение проходило по гребню Шварцвальда. Я наблюдал за прокладкой алюминиевого кабеля нового типа, проходившего через почтовое отделение. Старший почтовый советник Рёдер из министерства почт рейха, инспектируя укрепления Западного вала, подчеркнул необходимость действенной и профессиональной поддержки их строительства. Сотрудничество с многочисленными строительными подрядчиками, которые прокладывали и монтировали кабели, их подключение и эксплуатация входили в обязанности войск связи укрепрайона, которые были в подчинении командующего армией. Командиром этих войск связи был полковник Бёкслер в Баден-Бадене. На каждом участке корпуса существовал штаб войск связи укрепрайона, которому подчинялись роты, занимавшиеся подключением кабеля, и взводы, прокладывавшие кабель и поддерживавшие его в рабочем состоянии.

Кроме них существовали команды радистов, для нужд связи использовались также почтовые голуби и собаки связи. Ее организации дало начало строительство укрепрайона «Гейльсбергский треугольник», и за последние годы она окончательно сформировалась. В военном министерстве рейха эти войска курировал полковник Клейндинст из группы «N».

Фронт протяженностью в 160 км порождал некоторые проблемы для начальника связи армии, и среди них вопрос сотрудничества с начальниками связи корпуса и дивизии. На передней линии с той стороны реки были видны бункеры линии Мажино. Редко раздавался выстрел. Скоростные поезда и товарные с углем шли беспрепятственно на виду у всех с обеих сторон фронта, направляясь в Швейцарию. Начиналась весна, и возобновились поездки на природу, несмотря на «чудную войну» с посещением прекрасных баденских виноградников, где можно было насладиться маркграфским и кайзерштулем и блюдами из форели. На склонах Шварцвальда располагались замаскированные орудия, предназначенные для ведения настильного огня, обслуга которых состояла из военных моряков. Развернутые в сторону Эльзаса, батареи были подсоединены к системе связи.

На швейцарской границе было необходимо провести разведку, чтобы решить, что можно сделать для противодействия французскому прорыву у Базеля. Швейцарцы на постах в глубоких окопах опасались «датско-норвежской оккупации страны», нам кричали что-то обидное, что мы «воры». В Келе, в прошлом часть немецкой крепости Страсбург, мы искали старый крепостной кабель, чтобы с его помощью попытаться подслушать переговоры французских телефонистов. Остатки телеграфного кабеля были или сильно проржавевшими, или надежно укрытыми, так что нас ожидала неудача. Майор Шмид-Бургк из Управления вооружений сухопутных войск привез громадные микрофоны, которые поставил на берегу Рейна, чтобы можно было услышать разговоры личного состава в бункерах линии Мажино. Но их заглушал шум речных волн.

Потом мы получили известие, что к нам передислоцируется итальянская армия. Мы наметили местоположение будущих штабов и подключения к нашей сети, переложили кабели командования, чтобы избежать возможных трений и разногласий. Количество армейских дивизий значительно сократилось. Одна за другой они отбывали на фронт наступления. Среди них был 3-й батальон полка связи армии. Я получил задание штаба провести переговоры с главным командованием сухопутных сил о районе обороны нашей армии.

Итак, в первый раз я пришел в Генеральный штаб сухопутных войск на учебный войсковой плац Цоссен под Берлином. Лагерь «Майбах» был замаскирован под жилой район. Отдельные дома имели защиту от осколков и на случай газовой атаки. Все они соединялись под землей и были поделены на отделы Генерального штаба. Я явился к начальнику связи сухопутных войск генералу Фелльгибелю и посетил начальника его штаба полковника Тиле. Как и следовало ожидать, мои усилия были безуспешны. Батальон полка связи армии нужен был на фланге наступления. 7-я армия должна была обойтись без него. Ее действующие дивизии были также передислоцированы. Тиле показал мне коммутационный пункт «Цеппелин». Он был на глубине 20 м, к нему сходились со всех сторон коридоры, кабели которых были подключены к полевым кабелям почты рейха. Широко ветвились коридоры убежищ и эксплуатационных помещений телефонных и телетайпных коммутаторов. Образцовая и надежная центральная телефонная станция легко могла установить связь с фронтом сухопутной армии.

Оборудование было создано в гармоничном сотрудничестве инспекторов войск связи и сотрудников почты рейха. Станция сохранилась до конца войны.

Итальянцы так и не прибыли. Планы форсирования Верхнего Рейна надо было менять, слишком мало сил было в нашем распоряжении. К тому же не хватало переносных радиостанций, мы предполагали использовать собак для установления связи с плацдармами. Случайно посетивший нас эксперт по животным-«связистам», оценив скорость течения, высказал мнение, что доберманы и овчарки не смогут с ним справиться. Он намеревался раздобыть ньюфаундлендов. К этому вопросу мы больше не возвращались. В апреле 1940 г. мы были поражены известием о наступлении в Данию и десантах в Норвегии. Все наши симпатии принадлежали Дитлю, нашему товарищу по горным восхождениям, который не терял присутствия духа в, казалось бы, безвыходной ситуации[96]. Каждый вечер Шнивинд звонил своему брату, служившему при командовании