Ключ власти - Александр Белаш

— Я покажу. — Златовласка с радостью принялась расстёгиваться.

— Хайта, не сейчас!!

— Но господарь желает посмотреть…

— О боже, как тебе втолковать — это при всех не делают!

— Тогда вечером, можно?

— Я читала, — вмешалась Эрита, — что над ними проводили опыты, изучали их строение. Между нами и мориорцами есть разница — у них другая кожа, лёгкие и жир. А ещё кости…

— Слава богу, я не пошла в музей, где кости выставлены, — пробормотала Лара. — Меня бы точно стошнило. Всё-таки зверство — потрошить и свежевать людей как скотину… Надеюсь, они были мёртвые, когда их резали.

— Не поручусь, — ровным голосом сказал Карамо. — Я бы на вашем месте поинтересовался, что бывает с людьми, которых утаскивают в норы. У людей шахт есть свои учёные, так называемые мудрецы — может, они изучают устройство мирян. Кто более жесток, наверняка не скажешь.

В каюте воцарилось мрачноватое молчание. После паузы его нарушила Эрита:

— Лари, послушай — нет ли новостей про Сарцину.

Кавалер жестом дал Ларе понять: «Хватит эфира!»

Он угадывал события умом, не пользуясь услугами вещателей.

— Это я и без шлема скажу. Делинская армия и кроты рука об руку ровняют город с землёй. Когда от Сарцины останется плешь, кроты отступят в землю, которая вся будет изрыта ходами от стана до моря. То есть старый стан добился своего — расширил владения, разорил республику и нахватал рабов, а прийти на помощь было некому — один корпус «охотников» прикован к Эстее, второй идёт в Кивиту, ждать очередной звезды.

— А вы сказали — старые и новые не дружат! — укоризненно скосилась Лара на Лисси.

— Всё правда! знать друг друга не хотят! — горячо возразила та.

— Но что это значит? — пожал плечами кавалер. — Ровно ничего. Одни знают время прилёта других и пользуются этим, чтобы нанести удар. Как микробы.

— Почему — микробы? — удивилась Лара.

— Те, кто изучает бактерий, считают, что разные их виды нападают на человека вместе, как союзники. То же делают инородцы, иноверцы — если на островах бунтуют сонники-баханы, то и варакияне налетают на имперский гарнизон, хотя обычно сонники и пустосвяты живут как кошка с собакой.

В Эрите вспыхнул царский гнев.

— Такие выходки нельзя прощать.

— Вейцы наших моряков грабят и в неволю продают, — прибавила Лара. — Старики помнят — они прямо в устье Гура заходили, Гаген жгли, и пустосвяты с ними. Эту сволочь только пулемётом вылечишь!

Кавалер согласно покивал:

— Вот, и штабс-генерал Купол того же мнения.

— Они ещё дикие, неразумные, — попыталась вступиться Лисси.

— Ан Лисена, у них было время поумнеть, — возразила Эрита. — Бахла, первый бут, проповедовал за пять веков до Эры Грома. Пора бы этой — как выразилась ан Ларита, — сволочи научиться уму-разуму, пахать, разводить скот и ловить рыбу, а не разбойничать и не сажать для нас дурман. Чтобы вложить ума, есть бомбы и ракеты.

Но переупрямить нрав рода Тор-Майда было нелегко.

— Чем убивать, лучше внушить им нашу веру. И терпеливо наставлять, тогда дикие нравы исправятся. Дева Небесная так и учила — любовью. Целый край склонился к ней! Даже загорные кивиты веру приняли, в конце концов.

— Да, когда пришли монахи в броне и с мушкетами, — парировала Эри.

— Они не истребляли, а наставляли и давали грамоту!

Эрита обратилась к Карамо:

— Вы, гере кавалер, писали, что у мориорцев — примитивное общество…

— Я? где?

— В «Очерках о жизни Алой планеты».

— М-да… верно.

— То есть, несмотря на технику и полёты в космос, они — дикари. Вроде тахонцев или чёрных с Кайдала. Значит, и обходиться с ними следует, как с кивитами — подавить, а потом воспитать по-нашему.

Напоминание о давней научной работе заставило кавалера мысленно перетряхнуть свои знания.

— Вы не вполне правы, ан. Говоря про общество Ураги, я имел в виду его простоту. У нас такое было в старину. Всего четыре сословия: господари, жрецы-мудрецы, вольные люди и рабы. Множество наших рудников, заводов и машин им заменяет одно — живые механизмы, паты. Мориорцы гораздо лучше нас знают биологию и магнетизм. Они отнюдь не дикари! и покорить их, как кивитов, не удастся. Будь магнитное поле Мира сильнее хоть втрое, мы давно были бы разгромлены…

— Разве? — Лара изумилась. — Только из-за этого мы не…

— Их летуны, чёрные корабли, получают энергию от магнитного поля Ураги. Здесь они почти бесполезны. В первую войну мы не имели приличной авиации — нас расстреляли бы лучами с воздуха… Так что, если дойдёт до переговоров, придётся вести себя, как с цивилизованной нацией.

Если Лис склонялась к состраданию, то Эри рассуждала как дочь правителей:

— Насколько я знаю, они даже не пытались вступать в переговоры. Приземлившись, сразу нападали, сеяли страх и разрушение, охотились на людей, а когда им давали отпор — гибли или отступали. Ни перемирий, ни парламентёров…

— Видите ли, ан Эрита, на Ураге полагают, что миряне — варвары, и если нас трудно победить, то лишь потому, что нас много, как муравьёв. Но мы разные, у нас свои породы. В империи они нашли равного противника. Другой народ — вялый, слабоумный, прирождённые рабы, — поддастся им. Мы — никогда.

— Может, они кого-то уже захватили? — вслух подумала Лара. — Мир-то большой…

— Есть опасения, что в первую войну мориорцы обосновались в Тахоне и Фаранге, расширяют там свою власть. Про Кайдал ничего не известно — остров велик, не изучен, чёрные свирепы…

— Ну, если свирепые, то не сдадутся!

— Шакалы очень злы, но люди сделали из них собак. Всё дело в породе, ан Ларита. Она не появляется и не исчезает, она есть — или её нет. Скажем, волки умирают, но не сдаются.

— У волков есть достоинство и благородство. — Лисси нравились эти хищники; как и Без, она считала, что держать их в зверинцах — преступно. Бог создал волков для воли. — Всё-таки унижать людей шахт нельзя. Тем более, ставить на них опыты, как на животных…

— На Ураге и в станах Мира всё определяют периджис — обычаи, традиции, — голос Карамо стал непререкаемо твёрд. — У нас это называют законами. Тот, кто ведёт войну против империи, но в переговоры не вступает — вне закона. Пока люди шахт делают вид, что воюют с муравьями, всё останется как есть.

— Что у них там с жиром? — шёпотом спросила Лара у Эриты.

— Он другой, — шепнула та в ответ. — Лучше защищает от холода и медленней тает. Если голодать, мирянин исхудает первым.

— Во, дьявол — пленных голодом морили!..

— Но и мирян тоже, для сравнения.