История Франции. От Карла Великого до Жанны д'Арк - Айзек Азимов

Кроме того, Карл предпринял реорганизацию армии. Франция, как и при Карле V, была наводнена независимыми наемными солдатами. Их называли «экорше» — «бандиты», потому что они хватали и раздевали всех, кого могли поймать, и сдирали с них кожу, когда ничего иного не находили. Карл создал из них армию и управлял ими один, запрещая таким образом создание частных армий. Он следил, чтобы новой регулярной армии платили из правительственных фондов, таким образом препятствуя привычке солдат содержать себя за счет сельской местности.

Один аспект военной реформы был особенно важен. Карл поддержал двух братьев, Жана и Гаспара Буре, которые реорганизовали артиллерию. Они усовершенствовали орудия и улучшили качество пороха.

Армии Карла VII стали первыми подразделениями, способными систематически использовать артиллерию, и это привело к концу средневекового способа ведения войны. Тяжелая броня и доспехи рыцарей потеряли актуальность.

Городские стены, которые, в отличие от доспехов, были непробиваемы для больших луков, также пали перед новой артиллерией. Буре получил первую возможность доказать это в 1439 году, когда французы осадили Монс. Этот город был местом последней победы Генриха V за семнадцать лет до этого. Стены, которые сопротивлялись Генриху V в течение долгих месяцев, не смогли противостоять колоссальному осадному орудию, и Монс быстро пал. Действительно, осады в последнее десятилетие Столетней войны были краткими по сравнению с длинными осадами в дни английского господства.

Карл VII сделал другую вещь, которая должна была стать характерной для его преемников, — он взял любовницу. Нельзя сказать, что короли перед ним не имели любовниц, это была общая привычка всех мужчин. Карл первым сделал это открыто, и был предан любовнице, красивой девушке по имени Агнес Сорель, и дал ей полуофициальное положение при дворе. В течение шести лет, с 1444 по 1450 год, она была некоронованной французской королевой.

Реформы Карла были приняты не без возражений. Все свои действия он направлял на концентрацию власти короля. Многие из большой знати обижались на это, им казалось, что их низводят до простых служащих короны.

Они искали лидера, который мог бы их объединить, и нашли юношу дофина — Людовика.

Людовик[113] был рожден в 1423 году, много позже смерти Генриха V, и проводил годы, переживая глубокий национальный спад во французской истории. Он был уродлив. Отец не любил его, и Людовик отвечал взаимностью. Когда знать приблизилась к молодому человеку в 1440 году и предложила большую роль в правительстве, он согласился повести их.

Восстание называли «прагерия», в параллель с городом Прагой, в Богемии, которая была тогда печально известным центром мятежей. Там последователи Яна Гуса, религиозного реформатора, который был сожжен в 1415 году, все еще отчаянно боролись против Германской империи.

Знать пробовала поднять население, призывая к миру с Англией и обещая более низкое налогообложение. Горожане и крестьяне, однако, слишком хорошо помнили последствия управления склочной и некомпетентной аристократии и остались верны королю и централизованному правительству как символу стабильности и процветания. Артур де Ришмон, который вел армию Карла VII как коннетабль, систематически уменьшал силы мятежников, и «прагерия» была сокрушена.

Карл VII использовал его победу не сразу. К радости англичан, он не был настроен продолжать гражданскую войну. Наказав восставшую знать, Карл многих подтолкнул бы в руки англичан, поэтому он простил их, сказав, что предпочитает сотрудничать с ними, а не враждовать. Они ответили тем же, и краткая гражданская война была завершена.

Что касается дофина Людовика, то он также был прощен и послан управлять областью Дофине к востоку от середины русла реки Роны. Молодой дофин доказал, что способен быть честным администратором, и при нем Дофине стало преуспевать.

Даже в этом случае «прагерия» не замедлила скорость реформ Карла. Они должны были идти немного более легким путем. И в то время как внимание короля было сосредоточено на его собственных думах, Англия усилила Нормандию и даже возобновила наступление в направлении Парижа.

Выглядело все так, что война может быть возобновлена, но Карл не был готов к ней еще в течение нескольких лет.

Период затишья, который наступил во Франции после возвращения Парижа в 1437 году, был сложным временем в Англии. Высшие фракционалисты увязли в бесконечной борьбе за контроль над слабым Генрихом VI, не стихали ссоры между ястребами и голубями, одних все еще преследовали миражи военной победы во Франции, другие предлагали остановиться на Нормандии и Гиени и принять мир.

Ведущий ястреб был английский дядя короля Хэмфри Глостер, который не мог забыть, что он сражался при Азенкуре. Сам он сделал много, чтобы стать причиной бессмысленной войны с Филиппом Бургундским, но он покровительствовал возрастанию популярности людей, а потому был известен как добрый герцог Хэмфри.

Однако он был слабым и не слишком авторитетным политическим деятелем. Главное поражение в войне он потерпел от Карла Орлеанского.

Карл Орлеанский, подобно Хэмфри Глостеру, был живым символом сражения при Азенкуре. Один из французских баронов, он был захвачен на поле битвы и с тех пор жил пленником в Англии. Условия его английского заключения были такие же, как и у его прадедушки Иоанна II, и в течение четверти века он посвятил себя поэзии любви большей частью на английском языке. Он действительно, как полагают многие, стал последним из средневековых трубадуров, и его вклад в историю литературы затмевает его неудачи в качестве военачальника.

Те английские лидеры, которые выступали против Глостера, выступали за освобождение человека, побежденного при Азенкуре, делая таким образом жест к примирению с Францией. Филипп Бургундский, желая увидеть мир, сам договаривался об освобождении. Король Карл согласился заплатить огромный выкуп, установленный англичанами как его вклад в дело завершения войны.

В ноябре 1440 года Карл Орлеанский возвратился во Францию. У него не было никаких шансов на восстановление бывшего политического превосходства, так как позор Азенкура еще не стерся из памяти. Вероятно, это не беспокоило его, он долго не интересовался политикой. Удалился к непринужденной мирной жизни и патронировал литературу. Он продолжал писать стихи, и самые известные французские поэты приходили на его суд в Блуа. Он женился, жил с женой счастливо и стал отцом сына, когда самому ему было семьдесят лет. Сын должен был в будущем стать королем Франции. Проиграв сражение при Азенкуре, он имел гораздо больше причин радоваться своей новой жизни, чем любой победитель.