Аверс - Широков

витрине холодильника, где в вазах выставлены цветы.

Рите идти к ней ближе не хотелось, он словно боялась и поймав себя на этом, ринулась к стеклу, вообще не взглянув на цветы, впивалась зрачками в нейтрально-вежливую продавщицу.

— У нас отличный ассортимент, — похвалила выставленные образцы Ника. — Могу я узнать, что за событие или кому будете дарить, если нет других предпочтений?

— Мужчина, тридцать пять лет, состоятельный, девки всякие так и вешаются, — охотно начала делиться информацией Рита. — Он провинился. Вину вот заглаживает. Мужчины стали ленивые, приходится подарки самой выбирать. С другой стороны, хочешь сделать хорошо, делай сама. Решила с букета начать.

— Сто одна роза? — не дрогнула Ника, продолжая работать несмотря ни на что. — Фотографии выйдут прекрасные.

— Фу, вульгарно, — сморщилась Рита. — У всех уже были. До провинции только мода докатилась? Я знаю, вы там опаздываете в развитии лет на пять.

— Смотря как оформить, — не сдавалась девушка, в деревне, где она жила женщинам по весне, дарили ветки сирени, выломанные в ближайшем палисаднике. Хозяйки коттеджей получали привозные цветы, ничуть не хуже местных, интернет сильно сократил расстояние для разных веяний и течений. — Посмотрите, можно взять белые и вон те бледно-розовые, я смогу их уложить кругами, один цвет, потом другой.

— Хорошо, — всем видом показывая, что ожидала лучшего и сдается под гнетом обстоятельств.

— Сбор букета займет около получаса. Желаете в салоне подождать? — следовала принятому в салоне порядку, уведомила Ника.

— Естественно. Где же еще? — Рита не оставляла надежды раскачать Нику и уходить не собиралась.

— Там есть столик для гостей, за ним можно расположиться. Чай или кофе? — продолжала обхаживать трудную клиентку Ника, совершенно отключившись от их отношений.

— Чай, — визгливо выкрикнула Рита, спокойствие любовницы ее Льва бесило неимоверно.

— Черный, зеленый, с мятой или чабрецом? — перечисляла Рита, сделала небольшую паузу. — Ромашковый? Говорят, он действует благотворно на нервную систему. Городская жизнь сплошной стресс.

Рита выбрала зеленый, подозрительно косясь на Нику и не находя к чему придраться. Фыркнула на чайный пакетик и к чашке не прикоснулась. Ника зашла в холодильник, методично отбирая бутоны и складывая их на лавочку. Вернулась за прилавок с охапкой цветов в руках, уложила их на стол за прилавком. Подошла к Рите, обсудила с ней упаковку, остановились на крафте, кто бы сомневался, оригинальность зашкаливает. Ника работала не торопясь, первой линией разложила белые, потом розовые и чередовала, в центр поместив остаток белых, ловко завернула, соединяя линии в кольца. Получилось без погрешностей бутон к бутону. Понесла показать заказчице. Рита недовольно зыркнула на цветы.

— Наоборот хочу, чтобы с розовых начиналось и в центре тоже они, — не срывая издевки, пожелала она. — Нужно было сразу меня спросить, я из-за тебя время теряю.

— Вы совершенно правы, — невозмутимо согласилась Ника и пошла переделывать.

Не ускорилась, разбирала стебли бережно, не обломив ненароком ни одного лишнего листа. Второй раз у нее заняло меньше времени, розы подготовлены. Дальше не понравилась упаковка, переделали на прозрачную, потом снова на крафтовую, имитирующую газетные листы. Рита встала рядом со стойкой и демонстративно постукивала по ней ключами. Тщетно, она злилась на монотонный, раздражающий звук сильнее, чем Ника. Делать нечего, вывести девушку из себя она не смогла. Бросила перед ней банковскую карту. Ника посмотрела на выбитые на карте буквы, не украдкой, специально акцентировала внимание на выдавленных на ней латинских буквах. Рита оплачивала букет самостоятельно, несмотря на громкие заявления. С карточкой она ошиблась, надо было другую дать, без имени. Ника провела операцию по кассе, положила карту на гладкую поверхность и пододвинула в сторону Риты, прижимая двумя пальцами.

— Странно, — негромко произнесла она.

— Что? — дернулась Рита.

— Ничего, просто, мне казалось, Лев прекрасно сам справляется с цветами. Я пионы обожаю, и он часто мне их приносит, неизвестно где берет не в сезон, — задумчиво продолжала девушка.

— Не лезь к нему, ты, сука, — зашипела Рита, окончательно утратив человеческий облик.

— Реши с ним сама. Зачем меня втягивать? Устраивать разборки, как в средних классах не самой лучшей школы, — бесстрашно сказала Ника, снова уставившись на нее в открытую.

— Дрянь. Шлюха. Лохушка деревенская, — сыпала жемчуг с уст Рита, доводы у нее кончились, впрочем, их особо и не было. — Владелицу позови.

— Слушаю вас, — появилась у нее за спиной, как по волшебству Дина Станиславовна.

Горничная выследила куда Ника отправляется каждый день пару недель назад и сдала ее Рите. Встретиться с Диной Станиславовной не составило труда, на пышном сайте маленького салона хозяйке уделялось куда больше внимания, чем ассортименту. Дина прониклась историей Риты про ушлую девку из провинции до глубины души. Именно такие у них нормальных мужиков отнимают. Согласно какого формуляра Дине и Рите выделены мужчины определенного статуса и как без всякого своего согласия Терновский попал в список, сложно сказать. Дина так и думала, что Ника содержанка. Жадная до сплетен, она не зря поставила ее в паре с Ольгой, которая сведения хранить способна примерно настолько же, насколько прохудившийся кувшин воду. Только Ника не спешила откровенничать с напарницей и постепенно обрастала качественной одеждой, подстраивалась, менялась, скоро будет от нормальной не отличить. Ногти нарастить, покрасить нормально и волосы обрезать. Будь у нее такая роскошь, как ее волосы, Дина бы не позволила прикоснуться к своей голове ни одному парикмахеру, но для Ники считала необходимым. В общем, какая драма и Дина в центре, ну почти.

— Увольте ее, она мне нахамила, — верещала Рита.

— Уволена, — вынесла вердикт Дина Станиславовна.

— За что? — не поверила Ника, широко раскрывая глаза, она не нарушила ни одно правило салона и справилась отлично.

— Сама знаешь, — почти смутилась Дина, впрочем, быстро вернув себе привычный апломб. — У нас здесь не бордель.

Вечером Ника не просто открыла дверь Терновскому, бросилась ему на шею прямо с порога, он разуться не успел. На глазах слезы, она сдерживалась и взахлеб не рыдала, роняла по одной-две уже несколько часов. Надо жаловаться на Риту. Но незаконные женщины не имеют права роптать на законных, наложницы на жен, любовницы на благоверных, соединенных с избранниками намертво, посредством записи в книге актов гражданского состояния.

— Что случилось моя девочка? — шептал Терновский, прижимая ее к себе.

— Ничего, плохой день, — скрытничала невыносимая Ника, не говоря причину, позволяя ему разбираться лишь с последствиями.

Лев вооружился терпением, дождался пока она его отпустит, разделся и прошел в квартиру. Они оказались на диване. Ника желала лежать головой у него на коленях и лить тихие слезы, поднимая ему нерв. Он знал, что женщинам иногда нужно дать поплакать и повода, который можно сформулировать человеческим языком, порой действительно