Нордвуд. Призрачные нити - Хелен Тодд

– Маленькая проклятая ведьма… хотелось бы тебя пожалеть, но у тебя есть куда больше, чем ты считаешь. И нет, глупая, ты не умерла. Это сон, возможно и нет, но разве это имеет значение? Когда-то ты проснешься. Если не будет поздно.

Пустота, которая их окружала, начала преображаться. Первое, что ощутила Эмма, – сквозняк. Он гулял в небольшой прихожей, до боли напоминающей дом Морин. Те же травы, которые сушились неподалеку от камина, те же кружевные занавески и плотные шторы, за которыми тетушка пряталась от соседей. Она закрыла глаза и на просьбу их открыть еще сильнее зажмурилась, наивно надеясь, что все это исчезнет. Повеяло терпким ароматом разнотравья, по коже пробежала дрожь, но ничего не изменилось, ничего не исчезло.

– Твоя мать сбежала в пригород, наивно надеясь, что, не имея знаков, город ее отпустит. Увы… – незнакомка продолжала говорить так же пугающе тихо и уверенно. – Твой отчим спятил, увидев то, что с ней случилось. Демоны не отпускают свои жертвы. Они всегда забирают осколки душ, которые им принадлежат. Дальше ты помнишь: пансион, пожар, устроенный Тодором. Маленькая птичка выпорхнула из темного леса в красивую золотую клетку.

Вопреки успокаивающим ароматам, знакомым с детства, Эмма не чувствовала умиротворения. Ее сковывало волнение. Наверное, впервые она хотела сопротивляться, уничтожить все, что находилось вокруг, лишь бы не слышать правду, но не могла: сейчас она пленница.

– Морин выполнила свое обещание, заставив тебя связать себя с родом Брэйденов. Да, именно она напоила тебя зельями, и ты податливо выполняла все ее просьбы. Странно, как и без того плывущая по течению, ты просто перемещалась во времени, наивно думая, что смогла спасти чью-то жизнь. Нет, ты дала Анри отсрочку. Выйди его магия из берегов раньше – ты бы просто погибла. Так что в тот вечер, войдя в особняк и следуя за нитью, ты спасла сама себя.

Эмма тревожно вдохнула воздух и открыла глаза. Она все так же стояла посреди комнаты, дрожа от холода. Захотелось кричать от своей слабости, так громко, чтобы дрогнули стекла и чертово видение развеялось. Но не смогла. Просто выдохнула: рвано и тревожно, через силу сделала шаг и уперлась в прозрачную стену, ограждающую ее от незнакомки.

– Спятившая женщина… Если бы Тодор знал раньше, что все ее поступки, все страшные вещи, которые она совершала, были под влиянием демонической сущности, которая вошла к ней вместе с обещанием никогда не использовать свой дар… – на лице женщины появилась хищная улыбка. – Теперь ты знаешь больше, чем должна. Но… явно задаешься вопросом, почему тебе это говорят.

Женщина показала Эмме свое запястье с перечеркнутым зеркальным знаком обмена.

– В чем-то мы с тобой схожи: имя, род, знак. Но я мертва, а у тебя все еще есть шанс выжить. Призраки прошлого всегда приходят перед самыми трудными временами.

В гостиной вспыхнул камин. Первое ощущение тепла дало странное ощущение успокоения, словно пляшущие тени за окном ничего не значили. Словно мрак, который окутывал Эмму, отступал.

– Тебе хватает смелости плыть по течению – это опасная, скользкая дорожка. Не думай, что Анри сможет тебе помочь с нее сойти, – ведьма поежилась под коротким ледяным взглядом и отступила назад, словно сказанные слова могли причинить ей боль. – У тебя будет только один шанс принять правильное решение. Надеюсь, тебе хватит смелости.

Эмма силилась ответить, возразить, сказать, что просто подчиняется правилам, – сделать хоть что-то в доказательство своей самостоятельности, но лишь болезненно нахмурилась, понимая сказанное. И теперь уютный маленький домик вновь приобрел прежний угрюмый, неприветливый и заброшенный вид. Понимала, что ее судьбой слишком легко управляют, а она не в силах отступить от этого. Ее тьма только начинала наступать, вот только ее все время сдерживал кто-то извне.

За окном невидимое солнце робко освещало улицы. Еще не сошел утренний туман, и силуэты домов неподалеку превращались в сплошную серую стену. Но в северной стороне, на краю обрыва, виднелся лишь океан. Темный, угрюмый. Его волны что есть силы накатывали на острые скалы и разбивались, превращаясь в морскую пену.

В комнате царила тишина и полумрак. Анри не включал свет. Он почти не спал. Все время находился рядом с Эммой, контролируя ее магию. Слишком сильная связь… И чем прочнее она становилась, тем страшнее было принимать ее, зная, что от этого зависит не только его жизнь. Чертов знак обмена. Впрочем, местами он был благодарен ему за возможность быть с ней рядом, настолько близко, насколько это возможно. Именно сейчас он понимал, насколько важны были предупреждения его рода, слова о проклятии Хилл, угрозы призрака на кладбище. Все это сводилось к одному: если чувствуешь – не отрицай этого. Именно эмоции дадут им определенного рода стабильность, возможность быть друга для друга чем-то большим, нежели чашей весов.

Эмма тревожно зашевелилась, пытаясь вырваться из ночного кошмара. Ее прерывистое дыхание нарушило тишину, и заставило Анри вздрогнуть от неожиданности.

– Тише, тише, – он бережно перебирал ее волосы, второй рукой сжимая ладонь. – Это сон, всего лишь сон.

Ей станет лучше. После зелий Мари она иногда приходила в себя. На время, но ведь это уже что-то значило? Первое время Анри чувствовал постоянный холод, который растекался по телу осознанием искусственности его жизни без чувств к Эмме. В ту ночь он защитил ее. Но ведьма переступила черту. Осознанно или нет, но она забрала слишком много темной магии. И сейчас она медленно отравляла ее тело. Требовалось время, чтобы хрупкий сосуд привык к новому количеству силы, нужно время, больше времени, но есть ли оно у них?

Он трепетно и нежно провел пальцами по бледной коже. Теплая, мягкая. Ее волосы разметались от непробудных кошмаров, но сейчас Эмма успокоилась. Казалось, она чувствовала его присутствие, поддавалась его влиянию, казалось, ей становилось легче.

Анри бережно коснулся ее пересохших губ и прошептал:

– Люблю.

Это слово прозвучало тихо, отрывисто, волнующе. Сердце бешено стучало в груди. Не важно, что она не слышит. Не страшно говорить о своих чувствах, страшно признаться в них самому себе.

Дверь комнаты негромко скрипнула, заставив ведьмака вздрогнуть и взволнованно посмотреть на вошедшего.

– Не надоело сидеть в темноте? – Мари укоризненно посмотрела. – Тебе стоит отдохнуть. Думаю, накачать тебя снотворным будет нарушением личного пространства, поэтому оставляю право выбора. Но… побереги себя.

Она укоризненно посмотрела, но больше не стала осуждать его решений. Поставила несколько зелий на тумбочку, вот только на этот раз принудительно вырывать из сна ведьму не стала.

Конечно, в лечебнице предостерегали, не советуя переводить ее в особняк. Но решение Тодора невозможно было оспорить. Скоро ей станет легче. Возможно, именно здесь она будет постоянно под присмотром. И в бесконечном океане пустоты и боли, из которого ее можно было вырвать лишь на время.