Врата войны - Роман Буревой

— Вот мерзавец! — Алена выскочила из глайдера и кинулась назад, туда, где все еще не расходилась толпа полицейских, портальщиков и просто любопытных.

Но белобрысого и след простыл. Исчез и человек в кожаной куртке.

Они работали почти наверняка: кто-нибудь из начинающих портальщиков непременно угодил бы в нехитрую ловушку. Чужая сенсация — мечта идиота. Просматривать на глазах полицейских не решится — отберут.

— Молодцы, — пробормотала Алена, восхищаясь ловкостью мошенников. Улыбнулась. Рассмеялась. Сначала через силу. Потом весело, задорно. Еще в школе ее учили гасить гнев и раздражение смехом. Гасить агрессию. Недаром в нашем мире так много иронии, стеба, насмешек, шуток, придуривания, лицедейства...

Смейся, и ничто тебя не разозлит. Несправедливость вызовет только смех. Отвечать на обиду не ударом, а смехом обидчику в лицо. Предательство должно смешить нас до упаду. Смейся, и коммик никогда не вспыхнет красным, не просигналит: уровень накопленной агрессии недопустимо высок.

Но она почему-то забывала смеяться.

Она вернулась на стоянку, забралась в глайдер.

— Последние новости, — приказала бортовому компу.

Возможно, там что-то сообщат про аварию. И о человеке по имени Джон Доу.

— Экстренное сообщение. Новостной портал «Дельта-ньюз» закрыт из соображений информационной безопасности.

1

«Утро. Свет в узкое оконце сочится едва. Мягкая постель. Тепло, пахнет травами. Лаванда? И что-то еще... Где я? Не помню. Какая-то игра? Виртуалка? Здорово сделано. Нет, все настоящее. Врата, я еще за вратами. В крепости. Я — помощник хозяина. — Виктор проснулся. Лежал. Все тело было разбито. И в мыслях сумбур. — Помощник хозяина! М-да... И как же ты собираешься ему помогать? Руководить?»

Никогда ничего подобного Виктору Ланьеру выполнять не приходилось. Он просто делал свое дело... С увлечением. Но часто развлекался. Нередко бездельничал. Чтобы после уйти на долгие месяцы в работу с головой. Никогда он ни за кого не отвечал. Только за себя. Случалось — помогал. Вмешивался. Отстаивал принятое решение. Бывало и такое время от времени. И вдруг — каждодневная забота о десятках людей. Что он знает о них? Ничего. Они из другого мира. Управление крепостью в чужом мире. И все потому, что он не бросил Димаша, а потом остальных у моста. Возможно, Бурлаков решил, что это героический поступок. Разве это не героизм? Виктор не мог поступить иначе.

«Ничего страшного, ты справишься», — успокоил себя Ланьер. Как любит... любил повторять Гремучка: «Богом быть трудно, а начальником — легко». «Легко» — любимое словечко Гремучки. «Ты легко спорталишь любую хрень, Витька...»

И еще Бурлаков упомянул Валгаллу.

Виктор развернул свою карту. По этой дороге, через отмеченную фиолетовым зону мортала, их вел Арутян. Здесь на них свалилось дерево. Сюда они вышли. Куда же так стремился Арутян, позабыв про опасность? Цель где-то в центре мортала. Что там внутри — никто не знал. Составитель карты не проникал далеко. Неизвестная зона закрашена белым. Зона, где стоит крепость, — на картах тоже белая. Наблюдатели не летают над морталами. Но если в центре здешнего мортала — зона замедленного времени, то, возможно, и там, в центре другого, время не идет вовсе? Бессмертие? Арутян искал зону бессмертия? Бессмертие рядом со смертью... вечная жизнь в пекле войны.

Одни вопросы. Ответов пока не найти.

Виктор спрятал карту. Займемся насущными делами.

Есть один маленький вопросик: как управлять этой средневековой крепостью? Что делать новичку, у которого нет авторитета? Приказывать, как Гремучка? Виктор был уверен, что господин Голубев в средневековье впишется без всякой адаптации. Однако Виктор не любил отдавать приказы. Тогда что... упрашивать? Или, может быть, писать эдикты на бумаге и вывешивать во дворе у колодца?

Странно, почему Бурлаков выбрал именно его. Каланжо, к примеру, куда больше подходит на должность помощника. Да, Каланжо ранен. Но это неважно: завтра или послезавтра в мортальном лесу его поставят на ноги, и капитан вновь будет как огурчик. Порядочный? Да. Умеет ладить с людьми? Безусловно. Не слышит мортал... Велика важность! Он знает о Диком мире куда больше Ланьера. Или Бурлаков остановил свой выбор на Викторе из-за отца? Смешно! Они могут быть совсем не похожи. Скорее всего, Каланжо прав, и Ланьер выбран лишь за порядочность, которая в данном случае равняется преданности. А то, что не приспособлен — это даже хорошо. Его роль — роль придворного, мелкого порученца. Все в крепости решает Бурлаков.

Итак, что новому придворному полагается сделать в первую очередь? Ответ простой: первым делом надо позавтракать. А потом навестить раненых. Да и крепость осмотреть: что, как и где находится. Комнатка на втором этаже, отведенная новому помощнику хозяина, небольшая, но своя, отдельная. Другим придется жить, как в общежитии, с кем-нибудь. А тут широкая двуспальная кровать, стол, комод, пара стульев. Хорошо быть любимцем. Серебряный кувшин и таз для умывания. От такой роскоши Ланьер давно отвык в завратном мире. Хорошо бы еще и душ... Нет, это слишком. Роскошь. Удобства ограничены. Туалет в конце коридора. Бани — на первом этаже.

Прежде (и совсем недавно) у комнаты был другой жилец. Она хранила о нем память. На штукатурке — процарапанный рисунок: грудастая девица с огромными глазами. На столе — забытая дешевая ручка и серебряный кубок. На комоде — затрепанная книжка, меж страниц просовывала язычок закладка. Книгу прежний жилец замусолил, но так и не дочитал. Свеча в подсвечнике оплыла до половины. Вечный фонарь без батареи. И рядом электронные часы, они включаются, если врата открыты. Часы, с которыми ни один человек в здравом уме никогда не расстается. Они не работали. Черный мертвый экранчик. Возможно, электронные устройства никогда не работают здесь, в крепости. Но в хронопостоянной зоне они включатся и сообщат, когда ты можешь выйти к вратам. Или не сообщат? Сойдут с ума?

На торце верхней доски комода — зарубки. Нож уродовал доску. Обитатель комнаты считал дни. Много зарубок, много дней.

Прибежище. Крепость. Или тюрьма? Убраться отсюда скорее. Немедленно. Сей же миг. Бежать. К черту крепость! Что он тут забыл?!

Виктор вскочил. Но понял — порыв бесполезен. Врата закрыты. И до весны как минимум никуда не уйти.

Он посмотрел на свои часы. Они были так же мертвы, как и те, что остались лежать на комоде. Виктор снял свои часы и положил рядом с теми, что умерли первыми. Ощутил печаль и смутную тревогу. Ловушка. Он угодил в нее добровольно и завел других. А впрочем... Сами врата — разве не огромная ловушка? Как и любая война? Сейчас главное — не унывать, вылечить раненых и обустроиться в Диком мире.

Он выглянул в узкое окно-бойницу. Серый день не поймешь, утро или вечер. Но вчера, выходя из залы, он видел за окном черноту. Значит, была ночь. Или ему показалось?