В день пятый - Эндрю Джеймс Хартли

Потерев лоб, Срывающий Печати зажмурился. Этим Найтом занимались трое, а ему все равно удалось преспокойно уйти.

— Ты полагаешь, он покинул Неаполь?

— Да, сэр.

— Есть основания считать, что он знает?

— Голод не смог точно установить, что Найту удалось узнать у старика священника, однако его присутствие в Фонтанелле позволяет предположить, что он там что-то искал. Мы считаем возможным, что бумаги, уничтоженные священником, на самом деле были лишь уловкой, призванной сбить Найта со следа.

— Все это очень туманно, так? — сказал Срывающий Печати.

Война еще никогда не слышал в его голосе такого раздражения.

— Чума раскрыла себя. В каком состоянии Голод?

— Синяки и ссадины, ничего серьезного.

— Я имел в виду его психику.

Война замялся. Как выразить словами душевное состояние ненормального?

— Он в ярости, сэр, — наконец сказал Война. — Жаждет мести.

— Хорошо, — произнес Срывающий Печати. — Как только обнаружишь Найта, спускай Голод с поводка. Чуму тоже. Не сомневаюсь, она горит желанием показать, на что способна.

— Да, сэр, — подтвердил Война.

— Аты?

— Разумеется, сэр.

— Твоя команда готова?

Война замялся.

— Сэр, не слишком ли преждевременно привлекать их к делу?

— Мне так не кажется, — решительно заявил Срывающий Печати. — Просто проследи за тем, чтобы они были готовы.

— Слушаюсь, сэр.

— Так как же ты собираешься искать Найта?

— Конечно, можно продолжать наблюдение за теми местами, которые он посещал, — сказал Война. — Но если Найт покинул Неаполь, возможно, нам поможет итальянская полиция. Мы следим за радиопереговорами, дежурим на железнодорожном вокзале и в аэропорту.

— Все это слегка напоминает отчаянные меры, — заметил Срывающий Печати. — Если итальянская полиция доберется до Найта первой, для нас это будет очень плохо, понятно?

— Так точно, сэр, — сказал Война. — Однако, сэр, у нас есть еще одна надежда.

— Это еще какая?

— Найт забрал сотовый телефон Чумы.

— Он может что-нибудь из него узнать?

— Нет, сэр, аппарат чист.

— Навигатор работает?

— Да, сэр. Однако Найт в настоящее время выключил телефон. Как только он его включит, мы возьмем этого типа.

— Уж постарайтесь, — сказал Срывающий Печати. — Мне не нужно объяснять тебе — уж тебе-то! — всю важность скорейшего решения этой проблемы. Если бы мы заставили Найта умолкнуть раньше, то это могло бы привлечь ненужное внимание. Но решение предоставить ему возможность вынюхивать, что к чему, оказалось… ошибочным. Мне все равно, кто из вас и как это сделает, но Найта необходимо устранить немедленно. Это ясно?

— Ясно, сэр.

Теперь нужно было, чтобы Найт позвонил по сотовому кому угодно, и с ним будет покончено. Срывающий Печати усмехнулся. В этом была определенная… что? Ирония? Нет. Симметрия. Точно. Срывающий Печати помнил так отчетливо, словно это произошло только вчера, как сам вложил телефон этой же модели в руку отцу Эдварду Найту.

«Он тебе понадобится там, куда ты направляешься», — улыбаясь, сказал он священнику.

Это действительно оказалось так, в своем роде. Без телефона установить местонахождение священника с такой точностью не удалось бы. Теперь его брат…

«Сотовые телефоны!.. — Срывающий Печати задумчиво усмехнулся. — Что бы мы без них делали?»

Из Неаполя не отправлялось ничего такого, что доставило бы его в Милан к завтрашнему рейсу до Токио. У Томаса не было никакого желания задерживаться в Италии еще на два дня. Теперь это опасно. Лучшим выходом было лететь из Франкфурта. По времени ничем не быстрее рейсов из Милана, но так он хотя бы на день раньше покинет Италию. Изучив возможности добраться до Франкфурта, Томас обнаружил, что бюджетная авиакомпания «Риан эр» возит туда из Бари за абсурдно смешные деньги: тридцать пять долларов. Бари был расположен на восточном побережье Италии, практически прямо напротив Неаполя. Поездом туда можно было добраться часов за пять. Томас заказал билет через Интернет, надеясь, что пока еще никто особенно пристально не следит за списанием денег с его кредитной карточки.

Водитель такси подождал, как его и просили, и через десять минут Томас уже выходил из машины у вокзала Гарибальди. Ему еще не приходилось бывать здесь после наступления темноты. Сейчас вокзал оправдывал свою не слишком лестную репутацию, но Томас отыскал справочное бюро, и ему указали на газетный киоск где по необъяснимым причинам и продавались билеты на Бари. Томас добрался на местном поезде до Казерты, где убил сорок пять минут в ожидании ночного экспресса.

Коротая время, он нашел ресторан, мрачное, прокуренное заведение, кишащее жирными мухами, и заказал тарелку макарон с мидиями у толстого мужчины, которого, казалось, очень удивило появление клиента. Официант или повар — возможно, то и другое сразу — предложил вина, но Томас, подумав, отказался. Ему была нужна свежая голова.

Еда оказалась весьма приличной, что, учитывая место и время, было просто поразительно. Возможно, она поглотила бы все внимание Томаса, если бы тот не использовал это время, чтобы наконец просмотреть бумаги, обнаруженные в Фонтанелле.

Главное место среди них занимала обтрепанная тетрадь, дополненная картами побережья в окрестностях Неаполя, фотографиями, музейными путеводителями и пачкой скрепленных желтых листов из отрывного блокнота. В тетради был дневник, своеобразный рассказ о двух неделях пребывания Эда в Неаполе. Записи делались ежедневно и обрывались на двадцатом февраля, за месяц до смерти. Дневник отражал нечто, похожее на поступки самого Томаса. В нем описывались те же самые места, странности и неожиданные находки, поднимались такие же вопросы, и Найта не покидало неприятное ощущение, будто он читает про самого себя. В записях было больше подробностей, рассуждений, ниточек, которые вели в тупик и были брошены, но основная ниточка выглядела так же. Эд изучал странный символ в виде рыбы с ногами, имеющий почти тысячелетнюю историю. Здесь, в окрестностях Неаполя, он отражался в иконографии, как в языческой, так и в христианской формах.

Судя по всему, Эд посетил такие отдаленные места, как Рим, Флоренция, Болонья, Милан и различные города на Сицилии, однако из его записей отчетливо следовало одно. Хотя христианская рыба и ее языческие предки встречались по всей Италии и за ее пределами, разновидность с ногами можно было найти не далее чем в семидесяти милях от Неаполя. Подобно гранату в руках у Геры и Девы Марии, рыба с ногами являлась исключительно местной достопримечательностью. Именно это обстоятельство, по-видимому, вызвало наибольший интерес у Эда. Он приводил в своем дневнике многочисленные библейские упоминания о рыбе и воде, снабжая особыми примечаниями те из них, которые можно было понимать аллегорически, как переход через смерть.