Луна прерий - Мэгги Осборн

Но ни холодный воздух, ни тающие на щеках хлопья снега не смогли охладить ее гнев. Она переспала с убийцей Кларенса.

Камерон должен был сказать ей правду, прежде чем… если быть честной, он пытался… но она остановила его… она сказала ему, что умрет от унижения, если он отвергнет ее, поэтому он пустил ее в свою постель и снова пытался сказать ей правду… но она не захотела выслушать ее.

Женщина стряхнула снег с деревянной скамьи и, тяжело опустившись на нее, потерла виски. Камерон носил с собой письма и фотографию долгих десять лет. Почему? Потому что не смел взглянуть ей в лицо, зная, что сломал ей жизнь?

Это не могло быть единственной причиной. Камерон отыскал ее в салуне, но ушел, не отдав ей фотографию и письма. Поступи он тогда честно, ей не пришлось бы сейчас сидеть в заснеженном парке в Сент-Луисе.

На полпути к своей дочери.

Это был еще один обман. Он не делал доброе дело для жены друга. Просто хотел искупить свою вину.

Ночью она уже почти заснула, когда ей пришла в голову мысль, заставившая ее вскочить.

Джеймс Камерон нашел ее, когда она работала в салуне, они оба вспоминали эту краткую встречу. Но, поговорив с ней, он сразу же ушел. И вскоре после этого ей ежемесячно стали поступать деньги.

– О Господи, – прошептала она, зажмурившись.

Теперь она поняла, что деньги приходили не от мистера Уорда, а от Камерона. Вот почему он не отдал ей эти письма десять лет назад. Она бы заметила, что деньги начали приходить сразу же после того, как он принес ей письма. Она могла бы догадаться, что он пытается облегчить свою совесть, помогая женщине, которую сделал вдовой.

Снова укладываясь на подушки, она уставилась в потолок. Все эти годы деньги Камерона каждый месяц поступали в банк, что дало ей возможность оставить работу в салуне.

Она припомнила его замечания по поводу фермы. Должно быть, он полагал, что дополняет содержание, которое она получает от отца Кларенса, не подозревая, что лишь благодаря его помощи она смогла выжить.

И если она телеграфирует в банк Ту-Крикса, чтобы ей перевели некоторую сумму денег, достаточную для завершения поездки в Атланту, это будут деньги Камерона. Джеймс Камерон являлся частью ее жизни уже десять лет, только она об этом не знала.

Следующие несколько дней Делла просыпалась на рассвете, одевалась и отправлялась гулять по улицам Сент-Луиса. Только иногда она обращала внимание на дома или магазины, мимо которых проходила. По большей же части она уносилась мыслями в прошлое, обдумывая все, начиная с того дня, как она юной девушкой прибыла в Атланту, вплоть до ночи, когда переспала с янки, убившим ее мужа.

На четвертый день утром Делла вновь вернулась в небольшой, по-зимнему темный парк и села на знакомую скамью. Настало время подсчитать ресурсы и принять решение.

Денег почти не осталось. Придется телеграфировать ее банкиру в Ту-Крикс.

Делла все же решила добраться до Атланты. Ведь большая часть пути уже пройдена, а ей так хотелось увидеть дочь.

Поглощенная своими мыслями, она вдруг почувствовала, что кто-то сел рядом, и ощутила изысканный аромат крепкого кофе.

Она резко повернула голову.

– Ты! – Делла напряглась. – Как ты нашел меня?

Это был глупый вопрос, она поняла это, как только слова сорвались с языка.

Камерон поставил одну чашку на скамью между ними, а вторую взял в руки.

– Прошу тебя, Делла, выслушай меня. Я буду краток.

– Я не стану просить прощения за то, что убил Кларенса Уорда.

Камерон понимал, что эти слова лишь усугубят тяжесть положения. Будь оно все проклято.

– Мне хочется плеснуть этот кофе тебе в лицо, – процедила Делла сквозь зубы. – У меня для этого тысяча причин.

– Шла война. Не убей я Кларенса, он убил бы меня. Только одному из нас суждено было выжить. Я не боюсь смерти, но и не позволю с легкостью лишить меня жизни. Человек, который меня осилит, должен быть проворнее, чем я, лучше и удачливее меня. Кларенс был не таков, во всяком случае, в тот момент.

– Нет смысла об этом говорить. – Она коснулась чашки, но не подняла ее. – Мне холодно. Я возвращаюсь в гостиницу.

– Я купил офицерский патент и отправился на войну. Десять лет ждал, прежде чем вернуть то, что принадлежало тебе по праву. Не сказал правды, зная, что ты станешь меня презирать. Эти три поступка я никогда себе не прощу.

– Презирать – мягко сказано. Ты должен был сразу сказать мне правду! Возможно, ничего бы не изменилось или изменилось бы все. Каждый пошел бы своей дорогой. – Глаза ее сверкали, нервно подергивалась щека, но она осталась сидеть на скамье.

– Что сделано, то сделано, но я бы хотел тебе помочь улучшить твою жизнь.

– Это ужасно, что именно ты убил Кларенса.

– Его мог убить любой солдат-янки.

– И после этого ты пустил меня в свою постель.

– Тут мне нечего возразить, – помолчав, сказал он.

Делла стиснула кулаки.

– Ты явился в мой дом, сидел за моим столом. Я считала тебя другом моего мужа! Мало того! Влюбилась в тебя!

Все десять лет он мысленно представлял себе этот разговор. Ее слова и выражение лица не были для него неожиданностью и не должны были бы так ранить его.

– Я хочу увидеть, чем кончится эта поездка.

– Плевать я хотела на то, что ты хочешь.

– Думаю, ты тоже этого хочешь, Делла. Хочешь увидеться с Клер, поговорить с ней, выяснить, сможете ли вы жить вместе. Я знаю. – Он поднял руку. – Ты говорила, что хочешь только взглянуть на нее. Но может быть, эта встреча положит начало вашей совместной жизни.

Она с презрением посмотрела на него.

– Думаешь, я поеду с тобой дальше, будто ничего не случилось?

– Я обещал отвезти тебя к дочери и хочу выполнить свое обещание. Тебе не придется сидеть рядом со мной в поезде или делить со мной трапезы. Мы продолжим путь на любых приемлемых для тебя условиях.

Наступило молчание.

– Это ты каждый месяц посылал мне деньги? – заговорила Делла. Он не ответил, и она вздохнула. – Я так и думала. Расскажи-ка мне кое-что, Камерон.

Снова Камерон. В ночь, когда она пришла к нему, она назвала его Джеймсом. Никто не называл его так.

– Мне хотелось бы понять. Ты посылал мне деньги, теперь везешь к дочери. Это помогает тебе освободиться от угрызений совести? Когда эта поездка закончится, ты сможешь отбросить воспоминания о войне и окончательно освободиться от нее?

– Я убил сотню людей, у которых были жены, родители, дети, ждавшие их возвращения, – ответил он. – Если бы мне были известны имена этих людей, я попытался бы сделать что-то во искупление своей вины. Но мне известно имя только одного солдата Конфедерации.