Генрих Четвертый и Генрих Пятый глазами Шекспира - Александра Маринина

Как видите, Салический закон

Не предназначен для страны французской.

Следующий тезис архиепископа указывает на непоследовательность применения Салического закона самими французами. Он сыплет именами, приводит примеры и делает вывод: по меньшей мере три короля Франции занимали престол в нарушение закона, поскольку в их королевской родословной были женщины-правопреемницы. Якобы Пипин Короткий предъявил права на французскую корону на том основании, что он являлся сыном Брунхильды, дочери короля Ло`таря. Аналогичные истории, если верить архиепископу, имели место и с Гуго Капетом, и с Людовиком Десятым. А если верить более надежным источникам, например «Википедии», то все это вообще не так и никакой дочери Брунхильды у Лотаря не было, а матушка Пипина Короткого носила совсем другое имя.

– Они не признают ваших прав, государь, ссылаясь на Салический закон, а сами его нарушают почем зря, – утверждает архиепископ.

– Значит, я могу с чистой совестью потребовать то, что принадлежит мне по праву? – уточняет Генрих.

Поняв, что юридических обоснований королю недостаточно, архиепископ прибегает к аргументам другого порядка и начинает ссылаться на Книгу Числ (Книгу Чисел, Четвертую книгу Моисееву): «…Если кто умрет, не имея у себя сына, то передавайте удел его дочери его» (27:8).

И на всякий случай подкрепляет свою речь напоминаниями о военных победах Эдуарда Третьего и его старшего сына, Черного Принца, мол, ты же прямой потомок, не посрами род, разгроми французов!

Архиепископ не одинок в своих стараниях побудить Генриха Пятого развязать войну; ему изо всех сил помогают и другие участники сцены.

– Вспомните о своих славных предках и их подвигах! В ваших жилах течет их геройская кровь! – взывает епископ Илийский.

– Все короли смотрят на вас и ждут, когда вы встанете на защиту своих прав, – подначивает Эксетер.

– Ваше величество, у вас есть не только права, но и сила, – убеждает короля Уэстморленд. – Ни у одного английского короля не было таких богатых дворян и таких верных подданных. И все они спят и видят, как бы поскорее начать завоевывать Францию.

– Вы должны огнем и мечом подтвердить свое право на французский престол, – заключает архиепископ. – Церковь готова вам в этом помочь и обеспечить такое финансирование, какого никто из ваших предшественников от духовенства еще не получал.

– Нам нужны деньги не только для военной кампании во Франции, но и для защиты Англии от шотландцев, так что часть денег придется оставить дома, – задумчиво рассуждает король. – Как только мы окажемся на континенте, шотландцы не замедлят воспользоваться нашим отсутствием.

– А что, пограничная охрана уже не действует? Она для того и поставлена, чтобы защищать границы страны и не пускать всяких хищников, – возражает архиепископ.

– Да я не о единичных грабителях-налетчиках говорю, а о целой армии. Шотландцы всегда были коварными соседями: как только мой прадед затевал военные действия во Франции – они тут же вторгались на нашу территорию, лишенную защиты, осаждали замки и крепости.

– Да ну, ваше величество, от шотландцев больше страха, чем реального вреда, они не опасны, только телом пугают, – уговаривает архиепископ. – Вы вспомните: когда все английское рыцарство ушло воевать во Францию под руководством Эдуарда Третьего, наша страна не только сумела защититься, но и захватила короля шотландцев и послала Эдуарду на континент в качестве сувенира.

Нет, граждане, это надо суметь сплести такой узорчик из разных ниток! «Король Шотландии отправлен во Францию» – это про 1333 год, когда после сражения при Халидон-Хилле малолетний король Шотландии Давид Второй был от греха подальше отправлен ко французскому двору. Отправлен, заметьте себе, шотландцами же. А вот в 1346 году выросший и вернувшийся домой Давид Второй воспользовался тем, что Эдуард Третий воюет во Франции, и напал на Англию, но его армия снова потерпела поражение в битве при Невиллс-Кроссе. Именно тогда король Давид попал в плен и провел десять лет в английской тюрьме. Так что «Давид Второй в плену» и «Давид Второй во Франции» – это две разные баллады, между которыми расстояние в 13 лет.

Тут снова вступает Уэстморленд:

– Знаете старинную пословицу: «Коль хочешь Францию сломить, сумей Шотландию разбить»? Стоит только английскому орлу улететь – шотландский хорек тут же пробирается в курятник и не столько съест, сколько перепортит. Как говорится, кот из дому – мыши в пляс.

Какая-то странная позиция у графа Уэстморленда: то он побуждает короля браться за оружие и уверяет, что у Англии есть и силы, и средства для успешной войны, то вдруг высказывает опасения, дескать, нельзя начинать разборки с Францией, пока не решены вопросы с Шотландией. Чего он на самом деле хочет-то? Возникает неприятное подозрение, что графу нужно заполучить в бюджет побольше денег, вот он и начинает пугать Шотландией, дескать, нельзя все деньги пускать на французскую кампанию, нужно и дома приличный кусок оставить, а то шотландцы же… В общем, озаботился, что пилить нечего будет.

– Так что, по-вашему, кот должен дома сидеть и караулить? – возмущается Эксетер. – Лично я не вижу в этом никакой необходимости. У нас вполне достаточно сил, чтобы противостоять противнику, пока наши солдаты воюют за рубежом, все чиновники сверху донизу действуют согласованно и хранят мир и порядок в стране.

И тут архиепископ Кентерберийский произносит целый панегирик сословному разделению государства, в котором все трудятся в соответствии с тем, что предписано для конкретно этого социального слоя, и в результате получается полная идиллия, гармония и всеобщее счастье. Главное, чтобы все слушались и повиновались, тогда все цели будут достигнуты в соответствии с поставленными задачами.

– Недаром в государстве

Труды сограждан разделило небо,