Парень в шагающем саркофаге - Влад Тепеш

нему летят граната за гранатой, и вот, наконец, попадают и в него, причем второй раз. Что ж, он сражался до конца.

Мой черед.

Я иду в бой лично впервые в жизни, а заодно, может статься, и в последний, но ловлю себя на мысли, что мне почему-то не страшно. Наверное, потому, что почки у меня искусственные, надпочечников нет, адреналин попадает в кровь только тогда, когда нужно. Я спокоен — и рад этому. Иначе мог бы налажать.

— Вы как там, держитесь⁈

В ответ сквозь помехи долетают обрывки слов — «вулкан», «несем потери», «наседают». Черт, осталось немного, совсем чуть-чуть!

Взгляд наверх — ох ты ж мать твою в бога душу!

ЛАВА!!!

С горы мне навстречу ползет алый поток!!!

— Искин, транспорт с девочкой — полным ходом ко мне!

Расклад одновременно критический и удачный: бой идет выше и правее меня. Поток густой лавы пройдет левее в таком случае, он довольно узкий. А сам я еще чуть поднимусь, и далее по скале направо вдоль пропасти. При этом лава отрежет арабам путь к отступлению, они сейчас ломятся вверх и на восток, позади у них будет лава, справа — пропасть, слева — вулкан и впереди — оборонительный рубеж беженцев.

Транспорт с Авророй взбирается шустро: в нем всего лишь маленькая девочка, а не многотонный я. Все равно, что порожняком идет.

Я приближаюсь к месту сражения, одновременно через оптику дрона-разведчика наблюдая с высоты в сто метров за местностью, заодно прокладываю маршрут для транспорта с девочкой.

Бросаю взгляд вверх — небеса, кажется, побагровели от кровопролития. Хотя на самом деле это просто свет красной звезды и на него наложились красные отблески из жерла вулкана.

Оставляю Аврору за большим валуном, а сам иду вперед, шаг за шагом приближаясь к полю боя.

Забавно, но я почти что счастлив. Ну, настолько, насколько мог бы быть счастлив калека, лишившийся трех конечностей. Сейчас, когда до визуального контакта с врагом остаются считанные секунды, перед моим внутренним взором пролетают картины — но не из жизни, как это часто бывает, а из несбывшихся возможных вариантов.

Вот я, нищий безработный калека, влачу жалкое существование на пособие по инвалидности… Ну нахрен, такое и смотреть не хочется. Вот я, каким-то образом разжившийся хорошими кибернетичесткими протезами, продолжаю выступать на турнирах. Может быть, я даже стоической шутки ради взял бы себе псевдоним типа «Адептус Механикус». Да, так моя судьба тоже могла бы сложиться, если бы я сумел взять кредит на эти протезы. Другой вопрос, что отдавать пришлось бы всю жизнь. Ну и прочие недостатки — личная жизнь и все такое прочее…

А вот совсем фантастический поворот — Светка остается со мной из-за большой любви. Мог бы я быть счастливым? Что-то подсказывает мне, что нет. Ведь меня все равно грызло бы чувство вины, я не мог бы быть уверенным до конца, что дело в любви, а не жалости, и что я не слишком большая обуза. В конце концов, потратить свою жизнь на калеку — не та судьба, которую можно пожелать молодой девушке…

И потому прямо сейчас я не то чтобы счастлив — а просто спокоен. Все варианты, что у меня могли бы быть, имеют свой изъян, ни один не дал бы мне счастливой жизни. Так что я иду в первый и, вероятно, последний бой совершенно спокойным, без страха и сожалений. Смерть для меня — лишь избавление, и душу не грызут мысли о том, что я что-то должен был сделать иначе или допустил где-то ошибку. В конце концов, не зря же я был прогеймером, притом далеко не худшим: умение в любой ситуации выбирать оптимальный путь — это профессиональный навык у людей моей профессии.

И последняя деталь, что роднит меня с дредноутами из вселенной «Вархаммера» — четкое осознание своей правоты. Подобно им, я сражаюсь за все человечество.

…Чтобы у жалких существ вида «хомо сапиенс» была надежда однажды взобраться на следующую, более светлую ступеньку эволюции.

И вот я появляюсь на поле боя.

Мне в оптику с хорошим увеличением видны удивленные, ошарашенные лица: враги просто отказываются верить своим глазам. Они сумели справиться с двумя небольшими роботами — и тут здрасте, на поле боя выходит дредноут, обвешанный дополнительной броней и с огромной пушкой.

Я точно знаю, что к такому их не готовили.

— Искин, пулемет на тебе, цели выбирай сам по приоритету. Подсвечивай мне врагов.

«Выполняю».

Перед моим внутренним взором разворачивается панорама с красными треугольничками. Их много, очень много — но у меня в ранце пятьсот с гаком снарядов и еще крупнокалиберный пулемет в зажимах сбоку.

ДАНГ!

Кабину сотрясает вибрация от выстрела. Пусть у пушки калибр всего тридцать миллиметров — это самое мощное орудие в своем классе. Если бы не одиночный огонь — всего одна очередь оторвала бы моему меху руки или крепко повредила.

Я вижу впереди облачко разрыва, обманчиво прозрачное. Взрывчатки в снаряде кот наплакал, это всего лишь вышибной заряд, разбрасывающий вперед и в стороны вольфрамовую картечь, которая продолжает лететь со скоростью самого снаряда.

И я даже не удивляюсь, увидев, как араба в паре сотен метров от меня едва ли не размазывает по камням красной кляксой: мне ведь даже целиться не нужно. Компьютер сканирует местность, определяет цели и замеряет дистанцию до них. В тот момент, когда я жму на гашетку, автоматически определяется оптимальная точка подрыва, снаряд на вылете из ствола пролетает сквозь кольцо программатора и в нем запускается таймер, который и подрывает заряд именно в нужной точке, после чего разлетающаяся шрапнель поражает заданную цель и не только ее.

Эта система создана для уничтожения быстролетящих крылатых ракет и воздушных летательных аппаратов, так что в стрельбе по неподвижным мишеням проблемы нет вовсе.

Направляю оружие в сторону следующей цели — ДАНГ! У фанатика отлетает рука. ДАНГ! Еще двое рядом с ним превращены в решето.

Боже мой, я чувствую себя просто читером каким-то.

По мне палят со всех сторон, но навесная броня держит удар. Так, где ж те чуваки с гранатометами?

ДАНГ! ДАНГ! ДАНГ! В области поражения столбом стоит пыль и красноватый туман, сыплется с неба каменная крошка. Из-за валуна выглядывает уцелевший враг и выпускает очередь.

ДАНГ! Я слышу, как его пули молотят по броне, но он сам уже превратился в решето. От вольфрамового шарика, очень тяжелого и быстрого, не спасает никакой бронежилет, эта пушка может поражать даже легкобронированную технику.

Искин работает