📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаВнутренний враг. Шпиономания и закат императорской России - Уильям Фуллер

Внутренний враг. Шпиономания и закат императорской России - Уильям Фуллер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 110
Перейти на страницу:

И, наконец, пора обратиться к доводам здравого смысла. Если генералы Ставки в самом деле считали Мясоедова супер-шпионом, почему они расследовали его дело в такой спешке? Почему организовали казнь со столь необычайной быстротой? Будь великий князь Николай Николаевич, Янушкевич и Гулевич в самом деле уверены в предательстве полковника, эти действия были бы необъяснимы. Логика подсказывала не тащить Мясоедова на виселицу, а, напротив, сохранять ему жизнь до тех пор, пока он не выдаст все сведения до последнего — все даты, все имена, все подробности, — связанные с его шпионскими занятиями и с завербовавшими и курировавшими его немцами. Можно было бы посулами смягчения приговора побудить его к сотрудничеству со следствием. Ни в коем случае нельзя было расправляться с Мясоедовым, не выжав его предварительно досуха.

На мой взгляд, очень велика вероятность того, что высшие представители военной власти в Ставке организовали обвинение Мясоедова, зная, что против него нет никаких доказательств, однако нельзя полностью исключить того, что среди тех, кто взял на себя в отношении Мясоедова роль Немезиды, были и те, кто слепо и непоколебимо верил в его вероломную измену, независимо от того, подтверждалась она доказательствами или нет.

К последней категории, пожалуй, может быть отнесен Михаил Бонч-Бруевич. Он был одним из тех царских офицеров, которые благополучно пережили приход советской власти, конечно не без помощи брата Владимира, члена большевистской партии с 1895 года, впоследствии личного секретаря Ленина. Михаил дожил до почтенных семидесяти шести лет и успел закончить воспоминания, появившиеся на свет через год после его смерти. Значительная часть этой своекорыстной и лживой книги посвящена описанию героических подвигов ее автора в годы Первой мировой войны, и прежде всего претензиям на роль суперловца шпионов. Если верить Бончу, в военное время Россия была сплошь заражена вражескими шпионами. Измена проникла в Красный Крест и в университеты, шпионили балтийские немцы, шпионили официанты, швейцары и привратники. Бонч со своим преданным помощником Н.С. Батюшиным одни вели неравный бой с армией негодяев, страдая при этом от тупоголового равнодушия своих начальников, с одной стороны, и махинаций двора, пытавшегося выгородить виновных, — с другой. В результате слишком много шпионов и предателей избежали наказания, причем часто уходила самая крупная рыба. Приятным исключением был арест Мясоедова, честь которого Бонч-Бруевич, искажая факты, приписал себе лично46.

В какой степени верно данное Бонч-Бруевичем описание его военных бдений? Насколько его воспоминания о том времени соответствуют реальности? Известно, что во время войны Бонч-Бруевич действительно постоянно заявлял о повсеместном распространении шпионов и вражеских агентов и без устали призывал арестовывать и депортировать наиболее «подозрительных» личностей. Еще до ареста Мясоедова (который, кстати, был произведен совсем не так, как описано в книге Бонч-Бруевича) он успел инициировать обвинения в измене против девяноста двух человек в одной только Курляндской губернии, чем вызвал большое неудовольствие П.Г. Курлова, тогдашнего балтийского генерал-губернатора47. Курлова, с которым мы уже встречались на страницах этой книги, едва ли можно назвать образцом честности и благородства, однако резкое осуждение им того вызова своей власти, который представляло собой совершенно вышедшее из-под контроля контрразведывательное ведомство Бонча, невольно вызывает сочувствие. Под руководством Бонча и Батюшина контрразведка в России разрасталась как раковая опухоль — никому не подчиняющаяся, попирающая власть гражданской администрации и оправдывающая свои самые безобразные действия аргументом «национальной безопасности». Военная контрразведка вмешивалась в вопросы, совершенно далекие от сферы ее ответственности, такие, как борьба со спекуляцией и ценообразование, политическая пропаганда и трудовые конфликты. Один случай в особенности стал Курлову поперек горла, когда Бонч прислал ему ордер на административную высылку восьми видных балтийских землевладельцев и при этом отказался представить какие бы то ни было резоны, утверждая, что все они составляют государственную тайну. «Таким образом, — писал Курлов, — данные, находившиеся в руках прапорщиков запаса [то есть у контрразведчиков низшего звена], были тайной от начальника края, который по инструкции, утвержденной верховным главнокомандующим, пользовался в отношении гражданского управления правами командующего армией»48.

Самый, пожалуй, вопиющий пример инквизиторского пыла Бруевича имел место летом 1915 года и был связан с компанией «Зингер», производителем швейных машин. Эта принадлежащая американцам фирма, занимавшая 80 % русского рынка швейных машин, имела обширную сеть магазинов по всей империи, которые обслуживало соответственное количество торгового персонала. Именно масштаб операций «Зингера» в России спровоцировал подозрительность Бонч-Бруевича: на его предвзятый взгляд, нельзя было придумать лучшего прикрытия для сбора низовой разведывательной информации в интересах Германии. Когда Кельпин, директор петроградского отделения компании, разослал всем торговым представителям «Зингера» в России циркуляр с вопросами о работе заводов на обслуживаемой ими территории, Бруевич решил, что это «в полной мере» подтверждает «шпионский характер означенной фирмы, так как проявление этой фирмой особого интереса к организации и работе российских промышленных учреждений несомненно находится в связи с развивающейся в настоящее время интенсивной деятельностью этих учреждений на нужды армии»49. Далее Бонч-Бруевичу каким-то образом удалось убедить Янушкевича в необходимости предпринять шаги против «Зингера». В течение второй и третьей недель июля по приказу Ставки по всей России разлетелись полицейские агенты, арестовывая региональных управляющих «Зингера» и закрывая сотни магазинов. Деятельность «Зингера» в России была полностью парализована; в одном только Петрограде и соседних областях закрылось пятьсот контор компании и шесть тысяч служащих лишилось места50. Однако тут Бонч-Бруевич перегнул палку. В сентябре Совет министров, заинтересовавшийся делом «Зингера», издал постановление, в котором сообщал, что остановка деятельности компании нанесла вред интересам российских потребителей и испортила отношения России с Америкой. Несмотря на то что в компании, возможно, и служат какие-то сомнительные личности, сама она никак не является шпионской сетью. Вне театра военных действий магазины «Зингера» должны быть вновь открыты51.

К этому времени было принято решение урезать масштаб деятельности Бонч-Бруевича: ему приказали вернуться из Ставки в Петроград и занять должность начальника штаба 6-й армии, не участвовавшей в боях. Однако прежде чем отбыть в столицу, он успел разработать и ввести новый организационный устав для российской военной контрразведки. В соответствии с придуманной Бончем системой во всех российских армиях создавались совершенно идентичные разведывательные органы, что способствовало институционализации и распространению на весь театр военных действий его личных экстремистских взглядов. Кое-что в системе, придуманной Бончем, заслуживает особого внимания: на руководящие позиции в контрразведке предписывалось назначать прежде всего военных из штабов, но не из жандармского корпуса или охранки. Эго требование, несомненно исходящее из убеждения, что полиция в лучшем случае сплошь массово некомпетентна, а в худшем — коллективно нелояльна, стало летом 1915 года причиной генеральной чистки и увольнения высокопоставленных полицейских агентов из всех важных контрразведывательных структур. Остальное время до конца войны российская контрразведка по большей части действовала в соответствии с планом Бонча, поэтому он заслуживает быть упомянутым как первый виновник ее гротескных перегибов52.

1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 110
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?