Второй шанс для мажора или Фей-крестный поневоле - Анна Литвинова

– Нет, у меня с ней ничего не было. И не будет, – процедил сквозь зубы, залпом допивая отвратительно теплый виски. Надо будет все-таки прогуляться до бара.

– Значит, зеленый свет? – Арес вновь заржал, с интересом оглядываясь на Лазутину, а я с силой сжал стакан. Вот почему все так? Сам же настаивал, чтобы девушка сменила имидж. Даже подробные инструкции дал, мать твою! А теперь верчусь, как проститутка на шесте, стараясь не избить каждого, кто положил на нее глаз. Да, Баринов… ты просто гений года! Мистер «Логика», черт бы тебя побрал!

И, главное, сказать ничего нельзя – Волков стоял почти напротив меня, рядом с Артюшевым, и внимательно слушал пьяный гогот Ареса. Вот на кой хрен ей сдался этот прыщ? Даже и смотреть то не на что! Худой, несуразный… пестрая рубашка из штанов торчит. Он бар с пляжной вечеринкой перепутал, что ли? И улыбка дебильная, будто он менингитом в детстве переболел… и зубы кривые…

От перечисления всех «достоинств» одного из лучших студентов нашего универа меня отвлек все тот же Арес.

– Ну, тогда я, чур, первый кадрю девочку! – друг громко расхохотался, чуть покачнувшись, – парни, как вы думаете, мне сегодня обломится? А то завтрак самому готовить не охота!

Вот как намекнуть человеку, что с таким убогим чувством самосохранения долго не живут?

Дружный гогот на секунды перекрыл громкую музыку, заводя меня до состояния легкого озверения. Представить, как кто-то из присутствующих будет подкатывать свои яйца к Янке, оказалось выше моих сил.

Я резко повернулся к парню, намереваясь хорошенько его встряхнуть. Наверняка вызывая этим кучу ненужных вопросов, но мне было до фонаря. В данный момент мне хотелось лишь одного – заткнуть фонтан его красноречия и стереть неуместную ухмылку с лица.

Но меня опередили…

– Не обломится, Арес. Ни тебе, ни кому-либо еще. Янка у нас девушка не простая, скорее в табло с ноги приложит, чем позволит прикоснуться, – Артюшев говорил медленно и разборчиво, поэтому дошло даже до самых нетрезвых.

– Это точно, – откликнулся Леха, учившийся на другом факультете, но плотно обосновавшийся в нашей компании, – Янка вам не по фасону. Это сегодня она вся из себя, а так – копия моей училки по черчению, только указки и золотого зуба не хватает. И характер такой, что все зубы пообломаешь.

– Да, ладно, – хохотнул Темнов, не скрывая, что не поверил ни на грамм, – может, ей просто нормальный парень еще не попадался! Такие дамочки только с виду неприступные, а как удовлетворишь, так сразу, как шелковые делаются…

Еще один взрыв хохота сотряс бар, привлекая к нам всеобщее внимание. Я поморщился, поймав себя на мысли, что раньше такие разговоры вызывали во мне лишь веселье, а теперь едва сдерживаюсь, чтобы не выматерить всех заинтересованных в бесплатной грелке на ночь. Почему-то в этом ключе думать о Лазутиной казалось отвратительным.

– Знаешь, я больше поверю, что после этого, наутро, она откусит тебе голову, как самка богомола. Потому что живых свидетелей за четыре года так и не обнаружилось, – улыбнулся Артюшев, скользнув по мне непонятным взглядом. Я потоптался на месте, а затем решительно направился к бару за добавкой и льдом. Да и что уж скрывать – надеялся перекинуться парой слов с девушкой…

Меня ждал облом. Стулья Лазутиной и Суколовой пустовали. Вернувшись с выпивкой, я поискал их глазами и с удивлением обнаружил на танцполе. Не думал, что Янка умеет танцевать! Хотя, сегодня особенный вечер, полный самых разных сюрпризов…

Танцевать она умела. Больше того, я не мог оторваться от изящных, выверенных движений, а сама девушка оказалась очень пластичной и гибкой, без труда следуя за популярной ритмичной композицией. Она настолько отличалась от тех, кто танцевал рядом, что вольно или невольно привлекала к себе слишком много взглядов – заинтересованных и завистливых, в зависимости от пола. Впрочем, Лазутина их совершенно не замечала, что меня не удивляло нисколько. Я давно уже убедился, что Янка делает только то, что хочет, и мнение окружающих ей абсолютно не интересно.

Вокруг меня парни приходили и уходили, вели серьезные и не очень разговоры, пили и смеялись, а я раз за разом возвращал взгляд на Лазутину, «выпадая» из общего веселья. Только вставлял ничего не значащие фразы, да отвечал на надоевшие поздравления, опустошая стакан за стаканом. И каждый раз быстро отворачивался, когда опасался, что девушка заметит мой нездоровый интерес.

– Красивая, правда? – Артюшев перекрыл обзор, заставляя поднять на него глаза. К тому времени я присел на подлокотник одного из небольших кожаных диванчиков, давая отдых ногам. И теперь однокурсник возвышался надо мной, хитро улыбаясь.

– Правда, – вздохнул я, а затем спохватился, – кто?

– Кто-кто, – передразнил меня Артюшев, ухмыльнувшись, – та, которую ты весь вечер полируешь взглядом, как китайскую вазу.

– Тебе показалось, – буркнул в ответ, не желая признаваться. Выслушивать ни подколки, ни фразы сочувствия, не хотелось.

– Ну да, ну да, – болванчиком покивал Женька, оглядываясь туда, куда совсем недавно смотрел я, – как и то, что недавно Аресу до близкого знакомства с твоим хуком справа, оставались считанные буквы.

– Слушай, Артюшев, – раздраженно дернулся я, – тебе то что от меня надо? У тебя ж, вроде, Ирка есть?

– Есть, – кивнул парень, резко становясь серьезным, – только речь не об этом.

– Не томи, – чуть поморщился, желая побыстрее отделаться от него и закончить неудобный разговор.

– Ты уверен, что между вами ничего нет и не будет? – вопрос прозвучал неожиданно, отозвавшись какой-то тяжестью за грудиной. Какая разница, уверен я или нет? Если Лазутина давно уже сделала свой выбор.

– Уверен, – кивнул, бросая короткий взгляд на Женьку. Чтобы он не сомневался в честности ответа. Поэтому успел заметить миг разочарования и сожаления на его лице, оставившие неприятную горечь от беседы.

– Смотри, не пожалей, – бросил он мне и отошел, оставляя наедине со своими мыслями.

А я раз за разом вспоминал признание Янки тогда ночью, на мосту, ощущая, как леденеют руки. Волков… он занимает ее мысли… и с ним она мечтает пойти на свидание. С ним, а не со мной.

А когда поднял голову, то забыл, что старался быть осторожным. Что нужно отвернуться, демонстрируя показное равнодушие и веселье. Встречая ее прямой и открытый взгляд, лишивший меня воли. Счастливые глаза Янки поразили до глубины души, и я не смог лишить себя удовольствия отсалютовать ей стаканом и улыбнуться в ответ. Любуясь ее непривычной расслабленностью и женственностью. Тщательно отгоняя мысль, что ее счастье вызвано кем то, кроме меня и вечеринки.

– Ник, а ты что, с Куртом уже помирился? – Илья едва не выплеснул пиво мне на джинсы, когда остановился рядом, а кто-то неудачно толкнул его сзади. Впрочем, злобный взгляд исподлобья, брошенный от мощного парня через плечо, мигом образовал вокруг него зону «отчуждения» минимум на метр.