Второй шанс для мажора или Фей-крестный поневоле - Анна Литвинова

– Ты ничего не знаешь! Они со школы вместе…

Но я не даю ему договорить.

– Уверен? Или глупо веришь каждому его слову? Ведь я-то как раз знаю, – издевательски хмыкаю, – и мне интересно, ты всегда был таким тупым или это наркота тебя таким сделала?

В душе поднимается жгучее разочарование. Удивительно, даже и не думал, что поступок Курта отзовется такой горечью в душе…

Брагин со стоном выдыхает и пытается перевернуться на бок, когда я подхожу к нему, ставя жирную точку.

– Никогда, слышишь? Никогда не подходи больше к Янке. Забудь о ней, будто никогда и не знал, – я говорю медленно и четко, обозначая явственную угрозу и намерение ее выполнить, чего бы мне это не стоило, – или в следующий раз тебя даже по весне не найдут.

Не сдерживаюсь и отвешиваю финальный пинок по ребрам этой сволочи, искренне надеясь, что новый хруст мне не послышался.

А затем делаю шаг к Курту, который отшатывается, поднимая вверх руки в защитном жесте. Будто это могло его спасти. Но мне слишком противно и мерзко…

– А ты, – я вскидываю руку в намерении схватить за ворот, но передумываю, – ты был прав…

И, игнорируя его неподдельное удивление, продолжаю:

– Я тебе больше не друг. Мне очень стыдно, что мы когда-то вообще назывались друзьями…

С чувством сплевываю ему под ноги и отворачиваюсь, чувствуя невероятное опустошение. Но все сложилось именно так, как сложилось, и ничего уже не изменить. Тем более, что меня ждут.

Я подхватил девушку на руки и быстрым шагом направился ко входу в здание.

Никита

То, как девушка вздрогнула, когда я подхватил ее на руки, не остался незамеченным. Как напряглась и сжалась, когда прижал к груди – тоже. И еле сдержал глухое рычание, с трудом поборов желание вернуться и еще попинать сволочь, что сотворила с ней это. Брагин слишком легко отделался, следовало растянуть «объяснение» хотя бы на час-два, чтобы он в полной мере испытал и проникся тем, насколько был не прав. Но Янка и так слишком долго находилась на морозе, тут уж не до воспитательных моментов. Сейчас самым главным было доставить ее домой и сделать все, чтобы она окончательно пришла в себя и не заболела.

Я ногой резко закрыл дверь на улицу, быстрым шагом направившись по полутемному коридору в основной зал. К сожалению, других выходов не было, а без верхней одежды, ключей и денег нам отсюда никуда не деться.

– Нет, – разомкнула Лазутина посиневшие губы, дернувшись, – не туда. Не надо… при всех…

Удивительно, но смысл обрывочных фраз я понял сразу. И тут же притормозил, пытаясь придумать, что с этим можно сделать. Сам осознал, что если пройду через толпу однокурсников и не только с девушкой на руках, от слухов и сплетен потом не отмашемся. Мне-то было наплевать, а вот ей…

Напротив туалетов, у стены, стояла довольно широкая лавка, используемая курильщиками, которым было лень выходить на улицу и мерзнуть. Удивительно, но в коридоре снова было пусто и тихо. Чудо, не иначе.

Я аккуратно сгрузил Лазутину на эту лавку, придерживая за плечи, и опустился рядом на корточки. С тоской замечая, как уворачивается она от моих прикосновений, обхватывая себя руками. Взгляд девушки по-прежнему казался чуть расфокусированным, но движения стали заметно увереннее, даря надежду на то, что вскоре ей станет лучше.

– Хорошо, давай сделаем так, – прикинул я расстояние от запасного выхода до моей машины и поморщился, – я схожу за вещами, а затем донесу тебя до машины через тот выход.

Я красноречиво кивнул в ту сторону, откуда мы пришли, но реакция Янки оказалась неожиданной.

– Нет, – она так резко мотнула головой, что еле удержалась в вертикальном положении, покачнувшись, – не на руках. Сама дойду.

– Интересно, как? – с ноткой обиды в голосе поинтересовался я. Настойчивое нежелание девушки принять мою помощь задело. Я, конечно, не дурак, и полностью осознавал степень своей вины – не уследил, не успел, позволил… но сейчас ведь просто хочу помочь! – ты же на ногах не держишься, а там метров двести пешком.

– Я смогу, – шумный выдох и пристальный взгляд черных глаз выдавали крайнюю степень упрямства. Как всегда в своем репертуаре!

Не став с ней спорить, я встал и направился в зал. По всей видимости, после всего произошедшего, удача была на нашей стороне целиком и полностью. Ловко преодолев путь до гардероба и обратно, я быстро получил наши вещи и ее сумочку, и так же без проблем добрался обратно. И только шагнув в заветный коридор, смог расслабиться и даже настроение стало чуть лучше. Я так опасался неожиданных задержек и неуместных вопросов, что теперь физически чувствовал, как отпускает напряжение. Теперь дело за малым…

Янка осталась сидеть в той же позе, что я ее оставил. Чуть прикрыв глаза, она смотрела в одну точку прямо перед собой, впрочем, чуть обернувшись, когда я подошел. Отказавшись от моей помощи, она довольно неуклюже натянула дубленку, а затем вцепилась руками в сумочку.

Весь ее вид говорил о том, что добраться хотя бы до выхода на улицу будет с ее стороны сродни подвигу, но девушка, несмотря на состояние, была полна решимости попробовать. Оттолкнувшись от лавки, она медленно выпрямилась, опираясь рукой о стену. Начиная чуть чаще дышать от усилия, но все еще упрямо отвергая мою помощь. Первый шаг получился почти нормально, второй – чуть хуже. А на третьем ее так сильно качнуло, что если бы я не подхватил ее за талию, то падения было бы не избежать.

– Хватит, Янка. Это уже даже не смешно, – я вновь взял ее на руки. Удивительно, но даже в одежде она не казалась мне тяжелой. А непривычная близость вызывала чувство уютного комфорта, заставляя прижимать ее чуть крепче, чем это было нужно. С трудом удержался, чтобы не уткнуться носом в ее волосы, глубоко вдыхая. Почему-то казалось, что я почувствую не запах шампуня, а особенный, лишь ей присущий аромат…

Бросил взгляд на Лазутину и обомлел. Ее лицо было непривычно бледным, глаза – плотно зажмуренными, а нижняя губа – крепко закушенной. Мелкая дрожь, что сотрясала тело девушки, тоже не осталась незамеченной, и я вдруг стал сомневаться, что это от холода.

Изнутри поднялась легкая злость – неужели я ей настолько неприятен? Весь ее вид говорил о том, что она едва терпит мои прикосновения, и лишь крайняя необходимость вынуждает мириться с подобным произволом. С трудом удержал рвущиеся ругательства и ускорился.

Путь до машины преодолели буквально за пару минут. Я усадил девушку на ледяное сиденье непрогретого автомобиля, вновь замечая, как она быстро отодвигается от меня подальше. Не позволяя помочь с ремнем и непрозрачно намекая на нежелательность моего присутствия. И только осознание факта, что во всем произошедшем виноват по большей части именно я, не давало дать волю рвущемуся изнутри раздражению.

Дорога прошла в молчании. Боковым взглядом замечал, как Яну вновь и вновь накрывают волны дрожи, хотя печка работала на максимум, и к концу поездки в салоне стало просто невыносимо душно. Еще одна попытка отстраниться, мой выдох сквозь зубы, и мы преодолеваем последние метры до ее квартиры.