Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 7 - Алан Дин Фостер

её сыном. Ингельс вдруг понял, почему он всегда чувствовал, что она была счастлива, когда тот уезжал из родительского дома: только так она могла вернуть себе мужа. Ингельс взял пальто из прихожей и заглянул в столовую. Они не двигались: отец смотрел на огонь, мать — на стол.

— Увидимся, — сказал Ингельс, но единственным звуком в ответ ему было потрескивание горящего полена, рассыпающегося на угольки.

IV

Он смотрел телевизор. Движение цветных точек складывалось в формы. За окном небо притягивало его взгляд, напряжённое, тяжёлое, неминуемое, как гром. Ингельс записывал слова.

Позже он плыл сквозь чудовищную тьму; мерцающие сферы медленно вращались вокруг него, на одной из них сияла полоса из света; впереди в пустоте Ингельс видел пыль и камни. Кусок металла кружил вокруг Ингельса, как робкая игла, пытаясь уколоть, но вот она извергла пламя и удалилась. Он почувствовал такое глубокое пренебрежение, что оно выглядело как простое безразличие. Ингельс закрыл глаза, словно сморгнул пылинку.

Утром он написал газетный обзор, находясь в своей квартире. Он знал, что не сможет долго выносить переполненные коридоры в редакции. Слепо пробираясь по этажу, он нашёл Берта. Ингельс смотрел на него с минуту или около того; ибо не мог сразу вспомнить, как тот должен выглядеть.

— То, что ты переписал в телевизионном обзоре, было не лучшим твоим решением, — заявил Берт.

— Да и ладно, — махнул рукой Ингельс. Машинально схватив со стола вчерашний номер «Вестника», он поспешил к двери.

Он почти дошел до неё, когда услышал, как редактор кричит в трубку:

— Но это не может повлиять на Сатурн и Юпитер! Я имею в виду, он не может изменить свою массу, не так ли?.. Прошу прощения, сэр. Я, конечно, не имел в виду, что разбираюсь в астрономии лучше вас. Но возможно ли изменение его массы?.. Что, и траектории тоже?

Ингельс усмехнулся, глядя на толпу журналистов, собравшихся вокруг стола редактора, на их восхищённые лица. Они будут в восторге, когда он вернётся. Ингельс вышел из редакции.

Сквозь извивающиеся толпы, вверх по ступенькам, в пространство кроватей и туалетных столиков, похожих на улицу из тесных спален, стены которых были удалены волшебным образом.

— Могу я поговорить с управляющим? — обратился он к человеку, вышедшему ему навстречу. — «Вестник Брайчестера».

Управляющий был молодым человеком в бледном изящном костюме, с длинными нестриженными волосами и улыбкой, которую он вытянул вперёд, словно для осмотра.

— Я слежу за сюжетом, — объяснил Ингельс, показывая своё корреспондентское удостоверение. — Похоже, когда ваш мебельный склад был театром, одно помещение сдавалось в аренду астрономической группе. Мы думаем, что их записи всё ещё здесь, и если их можно найти, они представляют огромный исторический интерес.

— Звучит любопытно, — сказал управляющий. — Где они предположительно находились?

— В комнате где-то на самом верху здания.

— Конечно, я готов помочь.

Мимо прошли четверо мужчин, неся в фургон обломки расчленённой кровати.

— По-моему, когда-то на самом верху здания было несколько офисов. Но сейчас мы ими не пользуемся, они заколочены. Будет очень трудно открыть их сейчас. Если бы вы позвонили, я мог бы привлечь несколько человек.

— Меня не было в городе, — сказал Ингельс, поспешно импровизируя теперь, когда его планы пошли наперекосяк. — Когда я вернулся, то нашел эту историю у себя на столе. Я пытался дозвониться раньше, но не смог. Должно быть, это дань вашему бизнесу.

Старик, один из грузчиков, сидел на стуле рядом и слушал; Ингельсу не хотелось лишних свидетелей и он желал, чтобы грузчик поскорее ушёл.

— Эти записи действительно важны, — выговорил Ингельс. — Большая историческая ценность.

— В любом случае я не думаю, что они всё ещё здесь, — сказал управляющий. — Если бы они находились в одной из верхних комнат, их давно бы выбросили.

— По-моему, вы немного ошибаетесь, — заявил старик со стула.

— Вам нечем заняться? — спросил его управляющий.

— Мы закончили погрузку, — ответил старик, — водитель ещё не приходил. Его мать заболела. Не мне говорить, что вы ошибаетесь, но я помню, как они чинили крышу после войны. Люди, которые это делали, говорили, что видели комнату, полную книг, они выглядели так, будто были спрятаны. Но мы не могли войти в комнату отсюда, и никто не хотел ломать себе шею, пытаясь проникнуть в неё с крыши. Думаю, что комната всё ещё там.

— Должно быть, это она, — сказал Ингельс. — Где она находится?

— Вон там, — ответил старик, указывая на скандинавскую кровать с балдахином. — За одним из офисов, так мы предполагали.

— Не могли бы вы помочь мне её найти? — спросил Ингельс. — Может быть, ваши напарники помогут вам, пока ждут. Конечно, если этот джентльмен не возражает. Мы сделаем ставку на ваше сотрудничество, — обратился Ингельс к управляющему. — Может быть, я даже смогу оформить для вас специальный тариф на рекламу, если вы захотите когда-нибудь подать объявление.

Пятеро человек поднялись по ржавой винтовой лестнице, отгороженной стильной перегородкой, на второй этаж. Управляющий, всё еще хмурясь, оставил одного грузчика ждать водителя.

— Позови нас, как только он придёт, — сказал он. — Какова бы ни была причина, потеря времени означает потерю денег.

На втором этаже, который представлял собой лабиринт из ящиков и картонной мебели, у Ингельса возникли кратковременные воспоминания о своём сне: очертания театральных лож в стенах, ныне почти скрытые кирпичами; крюк, на котором висела люстра. Вещи из сна, казалось, проявлялись в мирской жизни, манили его.

Лестница продолжалась вверх, но уже более ржавая.

— Я пойду первым, — сказал управляющий и взял фонарик, что принёс один из грузчиков. — Нам не нужны несчастные случаи.

Его ноги вытянулись, как хвост, через люк. Они слышали, как он топает, бросая вызов полу.

— Всё в порядке, — крикнул управляющий, и Ингельс просунул свою голову сквозь пыль в голый дощатый коридор.

— Здесь, говорите? — спросил управляющий старика, указывая на доски, образующие стену.

— Именно, — ответил старик, уже вместе со своими товарищами выковыривая молотком гвозди. Сквозь открывшиеся дырки тускло проглядывала дверь. Ингельс почувствовал, как улыбка исказила его лицо. Он взял себя в руки. «Подожди, пока они не уйдут».

Как только рабочие открыли дверь кабинета, Ингельс бросился вперёд. Мрачная зеленая комната, поломанный стол, в раздробленных внутренностях которого сидела покрытая пылью пишущая машинка.

— Боюсь, всё так, как я и думал, — сказал управляющий. — Здесь нет прохода. Вы же не ждёте, что мы разрушим стену. Особенно без консультаций с владельцем здания.

— Но должен же быть вход, — заявил Ингельс. — За этой стеной. Наверное, комната, была опечатана до того, как вы заняли это здание. Конечно, мы можем поискать её.

— Вам и не придётся, — сказал старик.