Смерть на брудершафт - Борис Акунин

Сколько раз Алеша читал в романах про то, как герой лезет куда-нибудь по веревочной лестнице. И в фильме одной видел, из средневековой жизни. Там это у актера получилось очень ловко. Раз — и наверху, в башне.

Но оказалось, что подниматься по веревочной лестнице очень неудобно и довольно страшно.

Неудобно, потому что не видно, куда ставить ногу; невесомые перекладинки все время норовят выскользнуть из-под подошвы; лестницу раскачивает, тебя всего вертит и бьет о камни то спиной, то плечом, то коленом. И это еще Козловский нижний конец придерживает, иначе вообще бы ничего не получилось.

Ну а страшно, потому что наверху темно, не видно, сколько еще осталось. Вниз и подавно лучше не смотреть — там чернота и плеск волн. Лодка стоит на якоре, скрытая густой тенью обрыва.

Ночь пасмурная, безлунная. То есть, с диверсионной точки зрения лучше не бывает. Но до чего же бесприютно и жутко!

Картинка 24

Чтобы не думать о том, куда придется падать, если сорвешься — в воду или на камни, Романов принялся считать перекладины.

Идея была хорошая. Во-первых, страху поубавилось. Во-вторых, дело пошло быстрее. В-третьих, как известно, прогресс складывается из суммы количественных изменений.

На счете «тридцать три» он разглядел над головой массивный силуэт эркера. Поправил лямки пустого рюкзака, предназначенного для добычи, и полез дальше. Близость цели придала сил, а приобретенные навыки ускорили последний этап восхождения.

Еще десять перекладинок, и Романов оказался на каменном выступе подоконника. Увидел, как надежно, тройным узлом закреплен на железном штыре конец, и на сердце потеплело. Кларочка позаботилась. Знала: в ее руках жизнь любимого.

Как и было обещано, створка открылась от толчка. Петли не скрипнули — умница Клара догадалась смазать их кольдкремом.

Алеша перегнулся и дважды мигнул фонариком. Всё в порядке, я наверху, можно.

Следующим должен был подниматься штабс-ротмистр. Ему с хромой ногой труднее, чем остальным, поэтому решили, что Романов будет придерживать лестницу сверху, а Чичо снизу.

Шелковые бечевки натянулись, закачались.

Прошло пять минут, десять, пятнадцать, а князь все не появлялся. Соскучившись, Алеша пытался рассмотреть ванную, но в ней было совсем темно. Где-то близко из крана капала вода.

На двадцать второй минуте внизу, наконец, послышалось тяжелое дыхание.

Схватив командира подмышки, Романов помог ему перевалиться через подоконник. Как и Алеша, князь был в темном костюме. Это чтобы какие-нибудь припозднившиеся любители лодочных катаний не заметили на склоне подозрительных альпинистов.

— Уф, — задыхаясь, прошептал Козловский. — Думал, не долезу.

Последним поднялся Молчун. У него за плечами был тяжелый кожаный мешок с инструментами, да и нижний конец лестницы никто не придерживал — пришлось просто привязать к лодке, а все же итальянец вскарабкался гораздо быстрее русских. Очевидно, имел в таких делах навык.

Наконец, вся небольшая группа была наверху.

«Пора!» — махнул рукой отдышавшийся штабс-ротмистр и приоткрыл дверь в спальню.

Там было пусто. Постель не расстелена.

Чичо отодвинул офицера и спокойно, не слишком заботясь о производимом шуме, пересек комнату. Правда, в коридоре его шаги сделались осторожнее, потому что откуда-то снизу доносились голоса. Но дон Трапано не обманул. На втором этаже не было ни души.

Куда подевались Зоммер и его охранники?

Пока плыли в лодке, князь пытался задавать итальянцу вопросы, но Молчун ни на один не ответил. Он вообще не произнес за всё время ни слова. Если что-то хотел сообщить, обходился жестами. Козловский и Романов пришли к выводу, что он немой. Отсюда и прозвище. Безъязыкий специалист по замкам — чем не идеальный крестник для дона Трапано?

Глядя, как уверенно ведет себя на вилле Чичо, штабс-ротмистр нахмурился. Командир в бою может быть только один, все остальные обязаны ему повиноваться.

Твердо взяв специалиста за руку, князь развернул его к себе и тихо, раздельно сказал:

— Стоп. Фар ньенте. Йо парларе — ту фаре. Кларо?[33]

Немой кивнул.

— Лёша, ну-ка, посмотри, что там.

Князь мотнул подбородком в направлении голосов.

Романов двинулся к лестнице. Очень удобная для разведчика вещь — крестьянские туфли на веревочной подошве. Поступь мягкая, шума почти никакого.

На верхней площадке ничего, только пустые кресла.

Алеша чуть высунулся из-за перил.

Внизу, у столика с телефонным аппаратом стояли двое мужчин. У одного кобура на поясе, у другого под мышкой.

— Нет, не возвращался… — взволнованно докладывал кому-то в трубку один по-немецки (второй нервно переминался с ноги на ногу). — Ни на что непохоже… Да, меры приняты. В саду выставлены двойные посты…

Попятившись назад, Романов махнул штабс-ротмистру: можно действовать.

Схема, нарисованная Кларой, была предельно ясна.

Повернули по коридору направо, четвертая по счету дверь привела в библиотеку.

Фальшивый фолиант, рычаг к потайной двери, тоже отыскался без труда.

Скрипнул механизм, полка отъехала, открылся вход.

Пропустив напарников вперед, штабс-ротмистр вошел последним и плотно задвинул переборку.

— Здесь полная звукоизоляция, — сказал он громко, осветив фонарем стены. — Хоть пой… Вот свет включать мы не будем, — остановил князь потянувшегося к выключателю Романова. — Вдруг у них там внизу какой-нибудь сигнал включится? Поставь свой фонарь на пол, нам хватит.

Тем временем Чичо приладил на голову кожаный ремень с лампочкой, подошел к стальной перегородке и принялся внимательно ее рассматривать. Зачем-то задрал голову, привстал на цыпочки, пощупал потолок.

— Сейчас откроем. Моменто — аперто,[34]— усмехнулся штабс-ротмистр, которому понравилось изъясняться по-итальянски.

Он подошел к щиту, на котором светились огоньки.

— Круглые рычажки с цифрами… Очевидно, вот эти. Набираем 636822. Теперь повернуть ручку. Ну-ка…

Стальная стена с тихим шипением отъехала, за ней открылось темное пространство — то ли проход, то ли ниша.

Штабс-ротмистр посветил туда фонарем.

— Что за черт! Пусто!

Луч забликовал по поверхности еще одной двери, как две капли воды похожей на предыдущую, но со стальным кольцом посередине.

— А где картотека? Эй, специалист, ты что-нибудь про это знаешь? Спечиалиста! Сапере?