Где властвует любовь - Джулия Куин

Растянув губы в слабом подобии улыбки, миссис Федерингтон переводила взгляд с Колина на Пенелопу и обратно.

– Вы хотели что-то сказать? – наконец вымолвила она.

– Да, – ответил Колин, желая покончить со всем этим как можно скорее. – Я почту за честь, если вы согласитесь выдать за меня вашу дочь.

Секунду миссис Федерингтон молча взирала на него, не выказав никакой реакции. Затем ее глаза и рот округлились, и она захлопала в ладоши, не в состоянии произнести ничего, кроме восторженных возгласов.

– Фелисити! – вдруг закричала она.

Фелисити?

Миссис Федерингтон вскочила на ноги, бросилась к двери и завопила, как рыночная торговка:

– Фелисити! Фелисити!

– О, мама, – простонала Пенелопа, закрыв глаза.

– Зачем вы зовете Фелисити? – спросил Колин, поднимаясь на ноги.

Миссис Федерингтон удивленно повернулась к нему.

– Чтобы обсудить с ней ваше предложение. Вы же хотите жениться на Фелисити?

Колину чуть не сделалось дурно.

– Упаси Боже, – рявкнул он. – Если бы я хотел жениться на Фелисити, я не стал бы отсылать ее наверх за акварелями, вам не кажется?

Миссис Федерингтон нервно сглотнула.

– Мистер Бриджертон, – вымолвила она, заламывая руки. – Боюсь, я вас не понимаю.

Колин уставился на нее в ужасе, переходящем в отвращение.

– Я хочу жениться на Пенелопе, – раздельно произнес он, схватив Пенелопу за руку и притянув к себе вплотную. – На Пенелопе, понимаете?

– На Пенелопе? – переспросила миссис Федерингтон. – Но…

– Что «но»? – перебил ее Колин с явной угрозой в голосе.

– Но… но…

– Все в порядке, Колин, – поспешно сказала Пенелопа. – Я…

– Нет, не в порядке! – взорвался он. – Я никогда не давал повода думать, что меня хоть в малейшей степени интересует Фелисити.

В дверях на мгновение появилась Фелисити. Она прижала ладонь к губам и тут же исчезла, мудро притворив за собой дверь.

– Конечно, – примирительно сказала Пенелопа, метнув быстрый взгляд на мать, – но Фелисити не замужем и…

– Ты тоже, – указал он.

– Знаю, но я старая дева, а…

– А Фелисити – ребенок, – отрезал Колин. – Боже, да жениться на ней – это все равно что жениться на Гиацинте.

– Не считая того, что это было бы кровосмешением.

Колин одарил ее чрезвычайно суровым взглядом.

– Хорошо, – сказала Пенелопа, только для того чтобы заполнить паузу. – Это было ужасное недоразумение, правда? – Не дождавшись ответа, она умоляюще посмотрела на Колина: – Правда?

– Определенно, – буркнул он.

Она повернулась к матери:

– Мама?

– Пенелопа? – промолвила та не столько вопросительным, сколько недоумевающим тоном, все еще не в состоянии поверить, что Колин выбрал Пенелопу.

Пенелопа постаралась проглотить обиду. Ей следовало бы давно привыкнуть к подобному отношению.

– Мистер Бриджертон сделал мне предложение, – сказала она со всем достоинством, на которое была способна. – Я принимаю его.

– Еще бы тебе не принять его, – фыркнула мать. – Надо быть идиоткой, чтобы отказаться.

– Миссис Федерингтон, – натянуто произнес Колин. – Я хотел бы, чтобы вы обращались с моей будущей женой с большим уважением.

– Колин, в этом нет необходимости, – сказала Пенелопа, положив руку ему на локоть, но ее сердце воспарило. Даже если он не любит ее, она ему небезразлична. Ни один мужчина не стал бы защищать женщину так ожесточенно, не испытывая к ней теплых чувств.

– Нет, есть, – возразил Колин. – Ради Бога, Пенелопа, я прибыл сюда вместе с тобой. Я четко дал понять, что твое присутствие необходимо. Я практически выставил Фелисити из комнаты с ее акварелями. С какой стати кто-то мог подумать, что я хочу жениться на Фелисити?

Миссис Федерингтон несколько раз открыла и закрыла рот, прежде чем заговорить:

– Разумеется, я люблю Пенелопу, но…

– Но вы не знаете ее! – отрубил Колин. – Она очаровательна, умна и обладает замечательным чувством юмора. Разве можно не жениться на такой женщине?

Если бы Пенелопа не держалась за его руку, то растаяла бы, превратившись в лужицу у его ног.

– Спасибо, – прошептала она. Ей было все равно, услышит ли ее мать или даже Колин. Почему-то ей было необходимо произнести это для самой себя.

«Мы представляем собой большее, чем кажется».

Лицо леди Данбери мелькнуло у нее перед глазами, ласковое и чуточку лукавое.

Может, и она, Пенелопа, представляет собой большее, чем это кажется другим. И возможно, Колин – единственный, кто это понял.

Она ощутила прилив любви к нему.

Миссис Федерингтон шагнула к Пенелопе и заключила ее в объятия. Вначале неуверенно, затем ее руки крепче обхватили дочь, и Пенелопа со сдавленным возгласом ответила ей не менее крепким объятием.

– Я действительно люблю тебя, Пенелопа, – сказала миссис Федерингтон, – и очень рада за тебя. – Она отстранилась и утерла слезу, повисшую в уголке глаза. – Конечно, мне будет одиноко без тебя, поскольку я привыкла к мысли, что мы будем стариться вместе, но, полагаю, так лучше для тебя. А для матери это главное.

Пенелопа громко всхлипнула и слепо потянулась к Колину за платком, который он уже вытащил из кармана и держал наготове.

– Наступит день, когда ты это узнаешь на собственном опыте, – сказала миссис Федерингтон, похлопав ее по руке, затем повернулась к Колину: – Мы счастливы приветствовать вас в нашей семье.

Колин кивнул, явно не разделяя ее восторга, но Пенелопа оценила усилие, которое он сделал над собой, учитывая, как он был сердит всего лишь несколько мгновений назад.

Она улыбнулась и сжала его руку, сознавая, что стоит на пороге приключения всей ее жизни.

– А знаешь, – заметила Элоиза спустя три дня после того, как Колин и Пенелопа сделали свое неожиданное объявление, – все-таки жаль, что леди Уистлдаун ушла на покой. Это самое невероятное событие за все годы ее деятельности.

– Для леди Уистлдаун – несомненно, – промолвила Пенелопа, поднеся к губам чайную чашку и не сводя взгляда с настенных часов в семейной гостиной леди Бриджертон. Элоиза обладала исключительным нюхом на чужие секреты, и Пенелопа не решалась смотреть ей в глаза.

Забавно. Она никогда не опасалась, что Элоиза раскроет правду о леди Уистлдаун. Во всяком случае, не слишком опасалась. Но теперь, когда об этом узнал Колин, Пенелопе казалось, что ее тайна витает в воздухе, подобно пылинкам, и только ждет подходящего момента, чтобы сгуститься в облако всеобщего прозрения.