Я, Николай II... Верховный Главнокомандующий - Сергей Николаевич Зеленин

не найденной машинисткой, должны будут жить и работать в вагоне-дублёре напротив моего.

Общая обстановка на полустанке, несколько напоминала шмон публичного дома накануне визита налоговой инспекции. Поэтому, когда есаул Мисустов сообщил что «полигон» для царских стрельб готов, я несказанно обрадовался – есть чем и где убить время до обеда!

Должен сказать: оружие я люблю, интересуюсь им с детства и очень много про него знаю – намного больше среднестатистического человека, думаю… Но, по большей частью чисто теоретически. Даже стрелял из чего-нибудь огнестрельного всего несколько раз в жизни. В армии я служил в автобате, а стрелковая подготовка там - не есть основное занятие… Далеко, не есть!

На «гражданке», всё мечтал стать охотником, приобрести хорошую коллекцию оружия и настреляться вдоволь… Хоть по банкам! Но, сначала было - не на что, потом – некогда и, наконец – незачем.

Ну, счас то я оторвусь - за всю прошедшую «старую» жизнь и за всю оставшуюся «новую»!

Полигон, находящийся где-то в метрах пятистах от Царской стоянки, был оцеплен охраной и оборудован хоть и наспех, но грамотно – не придерёшься! Уже имеющаяся в сосновом лесу узкая просека была расчищена от кустов и высокой травы в сторону небольшого холма, находившегося где-то в километре от огневой позиции - который будет ловить пули на перелёте.

И, не только «пули» – как позже оказалось!

Предложили подъехать на «Фюрермобиле», но я решил пройтись пешочком и, за мной сразу же увязалась небольшая толпа бездельничавших придворных – в том числе и мой персональный шофёр Кегресс. Генералы, полковники из Свиты и даже вообще – какие-то «левые».

Не, ну сколько тунеядцев ещё предстоит «выкинуть»! Одно радовало: «моих», кроме есаула не было видно – все при деле.

Первым что я увидел была небольшая, приземистая пушка с бронещитом. Ну, ни …себе струя!

- Есаул, – показываю рукой, - что это?!

- Вы же просили «всё оружие, что под руку подвернётся – кроме холодного», Ваше Величество! – в хитрых глазках есаула плясали лихие кавказские чёртики.

Стёб? Без сомнения – стёб! Но, «стёб» – умный и к месту.

- Ну, молодец, есаул, – довольно искренне восхитился я, - далеко пойдёшь - если милиция, конечно, не остановит!

- Рад стараться, Ваше…, - черкесочка на лихом казаке-офицере, выглядела как влитая!

За орудием в ряд стояли пулемёты разнообразных конструкций, из которых я сразу узнал только наш родной-отечественный «Максим», на одном из первых образцов станка Соколова[1].

Ну, что ж… Начнём с пушки!

Возле орудия был выстроен его расчёт под командой офицера – капитана, полностью внешним видом соответствующего моему представлению об офицерах-артиллеристах: рослый, мощный мужчина с умным волевым лицом и, опять же - закрученными по местной моде, вверх усиками. Когда я подошёл, он представился и, громко отрапортовал:

- Трёхдюймовая противоштурмовая пушка образца 1910 года[2]!

Слышал, слышал – а как же! Доводилось мне читать «там» - об такой арте…

***

Ну, что? Поехали?!

Рисунок 36. Трёхдюймовая противоштурмовая пушка образца 1910 года.

После пятиминутной инструкции, я припал к прицелу и, с учащённым сердцебиением принялся крутить маховичок, наводя орудие в середину холма - где были установлены разнообразные мишени – в основном сбитые из досок щиты и всевозможные чучела.

- Дистанция… Шрапнелью… Трубка…, - командует расчёту офицер.

Замковый – солдат заряжающий орудие, получив от подносчика снарядов унитарный патрон, специальным ключом установил дистанцию подрыва шрапнельного снаряда, открыл поршневой затвор, закинул туда патрон и, с лязгом закрыв затвор, доложил:

- Готово!

- Орудие… ОГОНЬ!!! – скомандовал офицер.

- Не забудьте открыть рот перед выстрелом…, - шёпотом напомнил солдат.

Разинув пошире рот, я резко дёрнул за шнур:

- ГАХХХ!!! – выстрел.

Тут же, практически:

- БУМММ!!! – разрыв снаряда.

Ниже мишеней появилось ватное облачко.

- Недолёт! - кричит офицер, - берите прицел выше, Ваше Величество!

- Есть! - отвечаю, в азарте вертя штурвальчик вертикальной наводки.

Снова:

- Дистанция… Шрапнелью… Трубка…

Лязг патрона об казённик орудия:

- Готово!

- Орудие… ОГОНЬ!!!

ГАХХХ!!! БУМММ!!!

Облачко «ваты» вспухло как раз чуть выше мишеней - поливая их градом круглых свинцовых пуль.

- Накрытие! Беглый огонь!

ГАХХХ - БУМММ!!! ГАХХХ – БУМММ!!! ГАХХХ – БУМММ…

Расстреляв весь зарядный ящик – четырнадцать патронов, я стоял идиот-идиотом и счастливо улыбался - немного оглохший (рот открывать, я всё же иногда забывал), но довольный и удовлетворённый…

- Отличная пушечка! – заметил капитан, видя и понимая моё состояние и, добавил видимо желая показать истинную ценность этой арты, - к сожалению, это всего лишь - не более чем «игрушка».

Рисунок 37. На фото немецкое 76,2 мм пехотное орудие Infanteriegeschütz L / 16.5. с расчетом на огневой позиции.

- Без разговоров – отличная! …«Игрушка»? Ну, не скажите: кому – игрушка, а для немцев - её на вооружение принявших, орудие непосредственной поддержки пехоты…

- Ваше Величество? – не понял капитан.

- А что тут «понимать», капитан? Наши генералы сдали немцам многие крепости в Польше со многими «вкусностями» – в том числе и, с этими «противоштурмовыми» орудиями. А те – не будь дураки, после небольшой переделки, приняли их на вооружение как пехотные орудия поддержки штурмовых батальонов[3].

- Извините, как Вы сказали, Ваше…, - озадаченно переспросил, уже немолодой капитан, - «орудия поддержки»?

Лет ему, где-то немного за тридцать. Навряд ли, он был командиром этого орудия – «не по чину», как говорится! Скорее всего, просто никого более знающего из офицеров рядом не оказалось – не передовая, всё же… Довольно-таки, глубокий тыл! И, чтоб найти грамотного командира орудия, есаулу надо было сильно постараться.

- Видите ли, господин капитан…, - я не самый умный, я просто «послезнанием» хорошо владею! – полевая артиллерия «классического» образца вынуждена прекращать огонь, когда своя пехота сблизится с противником на расстояние триста-четыреста метр…

Блин… У них же здесь и меры длины и веса свои. Вот это я попал!

- …Шагов.

- Да, это так…, - подтвердил офицер.

Он, видно был повоевавшим – на груди его висело пару орденов, один из них солдатский «Георгий» - вручался офицерам за личную храбрость в бою.

Кажется так, да?!

-