Кино кончилось. Дублей не будет - Владимир Колычев

– Прячусь.

– От кого?

– Ну…

– Зильберга ты убила?

– Убила?! Нет! Он сам!

– Сам себя убил?

– Нет, сам умер. Сердечный приступ.

– Почему в полицию не позвонила?

– Боялась.

– Чего?

– Вы арестовали бы меня.

– За что?

– Я же с Ираклием была. А его за незаконную организацию казино разыскивали.

– Откуда ты знаешь?

– Как откуда? Мы в квартире были. – Мятлева глянула вверх. – Слышим шум. В казино спецназ ворвался, вверх дном все…

– Ты-то какое отношение к казино имеешь? Ты всего лишь его любовница.

– Я же работала здесь официанткой. Значит, имею отношение. И еще…

– Что еще?

Мятлева опустила глаза, всхлипнула.

– Ираклий жутко переживал. Я хотела утешить его. Мы занялись любовью. Я виновата была перед ним, старалась извиниться, а он взял и умер. Но я его не убивала! Это не я!

– А в чем ты была перед ним виновата?

– Ну…

– С Вильямом изменила?

– В общем, да.

– Ираклий за тобой приехал?

– Да, приехал и забрал.

– Куда он приехал? На квартиру, в которую тебя поселил Вильям?

– Да, на квартиру. Сказал, что все простит. Я спустилась к нему, мы уехали.

– А откуда он адрес этой квартиры знал?

– Я сказала.

– Боюсь, что вам придется проехать с нами, гражданочка.

– Я сделаю все, что вы скажете! – Мятлева скрестила руки на груди. – Только не сажайте!

Максим усмехнулся, глядя на это чудо, которое, чтобы не сесть, готово было лечь. Похоже, в голове у нее вместо мозгов ниточка, на которой держатся уши. Но не исключено, что Валерия лишь изображала из себя наивную дурочку.

Помазов остановил машину на том самом месте, где в «Мерседес» к Сербу подсела женщина.

– Скажите, Валерия, что вы делали в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое августа?

– Что я делала? Сначала работала, потом уехала с Вильямом.

– Из казино?

– Из казино.

– Он посадил вас в машину, привез к себе домой.

– Да, так и было.

– Может, он вас где-нибудь высаживал? Здесь, на этом месте, например.

– Здесь нет, не высаживал.

– А где высаживал?

– Нигде.

– А вы тут проезжали? – Помазов повел рукой вдоль дороги.

– Не знаю. Наверное. – Мятлева пожала плечами.

– Может, видели здесь кого-нибудь, когда ехали с Вильямом к нему домой?

– Кого я могла здесь видеть?

– Например, девушку в короткой юбке.

– Я не смотрела по сторонам. Некогда было.

Максим глянул на видеорегистратор в машине Помазова, и в голове у него что-то щелкнуло.

– А у Вильяма в машине был регистратор? – спросил он.

– Я не помню, – ответила Мятлева.

– А толку? – задумался Помазов. – Он сутки может работать, это самое большее.

– Это смотря какой режим.

– А Вильям даст нам запись просмотреть?

– Вряд ли. Да и когда он здесь ехал?.. А ведь кто-то двигался прямо перед ним. Возможно, с регистратором.

– Сколько времени прошло, но попробовать можно. Тем более что запись у нас есть. Спасибо гайцам.

Однажды Максим уже смотрел запись с видеокамеры, висящей над этим перекрестком, видел машину, которая опередила «Мерседес» Серба не более чем на минуту. До нее были и другие. Тогда Юрьев почему-то не придал им значения, а сейчас его вдруг осенило.

– А номера считаем?

– Есть программа.

Качество изображения не безупречное и у самых сильных камер, но есть методы, которые позволяют идентифицировать даже грязные номера. Пусть ночью. Лишь бы расстояние позволяло. Но будет ли от этого толк, вот в чем вопрос. Может, не стоит затевать?

Улица Республиканская, дом семнадцать, квартира тридцать шесть. В ней широкоформатная физиономия на покатых плечах. Запах перегара. Маргинальная личность с уголовным ароматом. В растянутой футболке и трикотажных трениках.

– Чего надо?

Хотел бы Максим знать ответ на этот вопрос. Действительно, зачем он здесь? Ехал гражданин Видов на своем «фольксе» по улице Дзержинского за несколько минут до того, как Серб отправился в последний путь. Возможно, женщина-киллер уже вышла на охоту. Но ее не было в поле зрения видеокамеры, когда в кадре появился автомобиль Видова. Видимо, она стояла в мертвой зоне или еще только подходила к месту встречи.

Если стояла, где вероятность, что попала в объектив регистратора, который смотрит с уклоном в левую, но никак не в правую сторону? Да и сохранилась ли запись?

Да и без Видова настроение у Максима было далеко не радужным. На него снова навалилось чувство бессмысленности и пустоты. Вильяма трогать нельзя, кражами заниматься не хочется.

Он уже давно не опер, а актер, и его место на съемочной площадке. В Москву надо ехать, резюме по киностудиям рассылать, на кастинг записываться. Может, удача улыбнется снова. А он понапрасну тратит время здесь, в этой глуши.

– Поговорить. – Максим сунул руку в карман пиджака.

Мужчина дернулся, уловив опасность в этом движении.

– Полиция, – успокоил его Максим. – Капитан Юрьев. Уголовный розыск.

– Чего надо капитану Юрьеву?

– Да вы расслабьтесь, гражданин Видов. Выясним всего лишь один вопрос и разойдемся.

– Если только один.

– В ночь с четырнадцатого на пятнадцатое августа вы проезжали по улице Дзержинского.

– Допустим.

– В половине четвертого ночи вы подъезжали к перекрестку с улицей Советской. Возможно, видели там женщину в короткой юбке.

– Проститутку ищешь, капитан?

– Почему проститутку?

– Да была одна. С тротуара на дорогу выходила. Я даже притормозил!

– Зачем?

– Юбка слишком короткая, а ножки!..

– Парик был?

– Да, вроде того. Я как глянул, сразу понял, что проститутка.

– Но не остановились?

– Да я от бабы ехал, – Видов понизил голос до шепота. – Куда уж там. А девочка ничего себе! Я ее заснял на всякий случай.

– В каком смысле?

– Регистратор в ее сторону повернул.