Пепел и перо - Рэйчел Кейн

Джесс даже не удивился, когда осознал, что еще кое-кто стоит прямо за ним, чуть сбоку, точно готовый поймать Джесса, когда он рано или поздно завалится. Джесс убедился, что держится на ногах твердо, а затем повернул голову. Это был Дарио, который сделал вид, будто оказался здесь рядом совершенно случайно.

– Ты серьезно? – спросил Джесс. Дарио лишь пожал плечами, ничего не ответив. – Кто тебя на это надоумил?

– Кто тот единственный человек, которого я беспрекословно слушаюсь?

Халила, разумеется. Это было очевидно.

– Так почему она на самом деле отвернулась от Библиотеки? – спросил Джесс, кивнув в сторону Зары. Кивнув легонько, чтобы голова не закружилась. Джесс мог много чего вытерпеть. Однако он не был уверен, что готов к тому, что Дарио Сантьяго будет его спасителем.

– Думаю, она и правда очень скучала по капитану, – ответил Дарио. – Да и его солдаты не готовы идти против него. Его все любят, а ее не особо, так что в ее же интересах оставаться верной ему. Так всегда с ней – то клянется в верности, то отрекается. Никогда не понимал ее, но Санти, похоже, понимает. Думаю, это все, что имеет значение.

– Так… – медленно начал Джесс. – У нас есть… армия?

– Из двух отрядов, может, трех, но от них никакой пользы, пока не начнется настоящая битва, – сказал Дарио. – И все же… это уже что-то. – В этом он был прав. Это было поразительно. В библиотечных войсках редко бывало дезертирство, а дезертирство целыми отрядами? Неслыханно. Джесс представил, как лицо руководителя Артифекса приобретает оттенок где-то между багровым и баклажановым, когда он узнает, что от него отвернулись войска. Может, от гнева даже сердце разорвется. Было бы как нельзя кстати.

– Шахматы, – тихо сказал он. – На три шага вперед.

– И теперь самое время их спланировать, – согласился Дарио. – У нас будут войска на позициях в Александрии, на которые мы можем рассчитывать. Предполагаю, твой брат организовал для нас выход?

– Не в Александрию, – сказал Джесс. – Мой отец хочет, чтобы мы были с ним.

– Зачем? Потому что, без обид, но я никогда особо не доверял твоей семье. – Дарио колебался мгновение, но потом все же добавил: – Не считая тех ее членов, что здесь, разумеется.

И в этот самый момент в голове Джесса все вдруг прояснилось, и он четко и ясно осознал, что пытался сказать ему брат, не говоря открыто. «Па хочет, чтобы ты был с нами. Обитель. И он великодушно согласился предоставить убежище и всем твоим друзьям».

Дарио что-то еще говорил, но Джесс его проигнорировал и закрыл глаза, чтобы подумать. Он знал своего брата. Знал своего отца.

И теперь он точно знал, что ждет их в Англии.

– Заткнись, – сказал он Дарио, когда тот был в самом разгаре, кажется, разглагольствований о своих не-извинениях. – Ты всегда хвастаешься связями своей семьи. Насколько конкретно они высокопоставлены? И не преувеличивай. Только факты.

Дарио умолк на долгое мгновение, а затем сказал:

– Мой кузен Жауме служит в Великой библиотеке послом от Испании. А тетя Сиджема – депутат Генеральных кортесов [5] Испании. А еще она герцогиня Бадахосская. А мой троюродный брат – Рамон Альфонс, его королевское высочество, король Испании. – Джесс открыл было рот, чтобы ответить, но ничего не придумал. Лишь покачал головой в итоге. Дарио пожал плечами: – Вот поэтому я тебе и не говорил.

– Ты… и правда королевских кровей?

– Нет. Не совсем. Там еще много нюансов. Но ты сам спросил.

– И ты ни разу не подумал, что стоит упомянуть? Это могло бы спасти тебе жизнь.

– Я знаю. А еще я знаю, что первым делом Бек бы потребовал выкуп, а также знаю, что моя семья платить бы не стала. – Дарио развел руками. – Они давно за меня перестали платить. Так что звучит впечатляюще, но на этом все.

– Кроме денег, они готовы предоставить тебе какую-то помощь? Дипломатического характера?

– Если им это выгодно. На Жауме я бы рассчитывал. Он умен, и я ему вполне по душе.

– Он может предложить нам убежище в посольстве? Если потребуется?

От такого вопроса Дарио повернулся и посмотрел на Джесс растерянно.

– Что ты задумал, Джесс? – Джесс, не трубочист и не одно из тех еще менее привлекательных прозвищ, которые Дарио обычно использовал.

– Я думаю, – начал Джесс, – что я с тобой согласен. Я тоже не доверяю своей семье. Однако полагаю, что знаю, как мы можем все это использовать. – Он сделал вдох. У него был план. При мысли об этом в животе все переворачивалось, а голова гудела, но Дарио был прав: игра в шахматы вовсе не о том, чтобы играть с противником, а о том, чтобы своего противника знать. А также четко и ясно видеть все и всех у себя на пути.

Впервые Джесс видел все четко и ясно. И это было неприятно.

– Я навещу Морган, – сказал он. – И приму душ. От меня пахнет смертью.

– Пахнет, – согласился Дарио. – И очень даже противно.

На Дарио теперь были черная профессорская мантия и золотой браслет, хотя Джесс подозревал, что браслет подлатали, чтобы удалить из него все маячки. Дарио уже помылся, это было очевидно. Выглядел он как с иголочки, уважаемый молодой сотрудник Библиотеки. И этот сотрудник внезапно нахмурился, глядя на Джесса.

– Ты же не собираешься попросить меня идти с тобой в душ? – уточнил Дарио.

– Нет. – Джесс развернулся и чуть было не упал. Рука Дарио подхватила его за локоть и удержала на месте.

– Ладно, раз ты умоляешь, так и быть, пройдусь с тобой. Но спину тебе мочалкой тереть не стану.

– Да уберегут нас боги от такой страшной участи.

Дарио отошел, как только проводил Джесса до шатра с душем, и устроился на скамейке на безопасном расстоянии. Джесс быстренько смыл с себя противные грязь и запах в маленькой кабинке, а когда вышел, то обнаружил два факта.

Во-первых, Дарио его бросил. Что ж, вполне справедливо.

Во-вторых, Том Роллисон и три других члена отряда Синих псов – того, в котором состояли Джесс и Глен в период своей непродолжительной карьеры в войске Санти, – поджидали его, когда он вышел из душевой кабинки, укутался в полотенце и чувствовал себя особенно уязвимо. Все они были в форме, ботинках и с одинаково суровыми выражениями лица, и Джесс мысленно приготовился к драке. «Добром не закончится, – заметил его внутренний голос, что вовсе не ободряло. – Скорее всего, все труды медиков над тобой пойдут насмарку».

В том, чтобы выжить среди поджигателей, а потом погибнуть от рук друзей, наверняка заключалась какая-то нездоровая