Долина костей - Майкл Грубер

За этой ремаркой последовало долгое, неловкое молчание.

— Да, в этом вопросе я хренов фанатик. А почему? — Майор указал на свое лицо. — Вот почему. Для таких, как ты и я, закон — единственная опора и поддержка. Пусть он коррумпированный, пусть несправедливый, но без этого закона мы с тобой до сих пор собирали бы хлопок.

— В моем случае — сахарный тростник, — поправил Паз.

— Не важно, главное, не расхаживали бы в нарядных костюмах, не сидели бы в красивых кабинетах и не командовали бы белыми. Ни в коем, мать его, случае.

— Все это весьма воодушевляет, босс.

— Пошел на хрен, Паз, — беззлобно промолвил Олифант. — У меня и в мыслях не было тебя воодушевлять. Я хотел объяснить, почему мне звонят некоторые обеспокоенные ребята.

— И кто же в федеральном правительстве нанимает плохих актеров? Кто играет в здешней постановке? Нет, давайте я сам попробую угадать. Дэвид Паккер?

— Ты сам сказал. Он был в Судане, я слышал. Его наняли на службу ГОСР. И теперь он здесь. И вот что: лучше тебе на него забить.

— Почему?

Лицо Олифанта приняло более жесткое выражение.

— По двум причинам. Первая заключается в том, что я отдал тебе соответствующий приказ, а я пока еще начальник этой чертовой конторы. Вторая причина в том, что, если Паккер развоняется, разразится скандал, разольется уйма дерьма, полезные звонки из Вашингтона прекратятся, а крутые парни из федеральной службы перестанут охотиться за плохими ребятами и начнут искать тех, кто допустил утечку. Так что разбирайся с Уилсоном, разбирайся с Кортесом и своей подозреваемой. Выясняй, кто убил Мувалида и почему. Это твоя работа. Вот ею и занимайся.

Поняв, что разговор окончен, Паз встал, вышел и поманил за собой сидевшего за письменным столом в общей комнате Моралеса.

* * *

— Ну, что сказал майор? — спросил Моралес на парковочной площадке.

— Сказал, что, с тех пор как ты обзавелся приличными костюмами, на тебя любо-дорого посмотреть. Ему нравятся пижоны.

— Неужели?

— Точно тебе говорю.

— Ну ни хрена же себе!

— Вот и я точно так же подумал, — сказал Паз, садясь в неприметный «шевроле». — Давай-ка навестим Джека Уилсона да потолкуем с ним. Глядишь, услышим что-нибудь интересное.

Однако по прибытии в мастерскую они увидели не Джека, а смахивавшего на него парня ростом пониже, который отреагировал на появление полицейских с искренней радостью.

— А вы быстро, — сказал он. — Я позвонил всего пару часов тому назад.

— Прошу прощения, — уточнил Паз. — Вы?..

— Фрэнк Уилсон. Вы ведь насчет моего обращения о пропаже человека, верно?

— А кто пропал?

— Джек, мой брат. Так вы не из отдела розыска пропавших?

— Нет, из убойного, — сказал Паз.

— О господи! — Загорелое лицо Уилсона побледнело.

За несколько проведенных в маленьком офисе минут они выяснили подробности. Джека Уилсона не видели почти неделю. Его машина исчезла, на звонки и сообщения он не отвечал, пара крупных платежей остались непроведенными. Фрэнк, как выяснилось, занимался технической стороной дела, а Джек вел бизнес, хотя в лодочных дизелях тоже разбирался. Похоже, Фрэнку хотелось выговориться, и ему предоставили такую возможность.

Он резонно полагал, что о работе Джека на каких-то сомнительных дельцов копы, разумеется, знали, и скрыть это не пытался, однако уверял, что такого рода делишки остались в далеком прошлом. На все вопросы Фрэнк отвечал с готовностью. Нет, в последнее время заметных сумм со счетов фирмы не снималось. Нет, о человеке по фамилии Кортес он не слышал. Нет, этого типа (ему показали фотографию Додо) он не знает. После получаса бесплодных расспросов полицейские удалились ни с чем.

— Только время попусту потратили, — ворчал Моралес, залезая в машину.

— Нет, не попусту, — возразил Паз. Он включил рацию, объявил Джека Уилсона в розыск, сообщив данные его машины, и продолжил разговор с напарником. — Джек Уилсон исчез сразу после того, как в вечерних новостях показали мертвого Додо Кортеса. Скорее всего, это не случайное совпадение. Предположим, именно он стоял за спиной Додо. Всем известный рэкетир пытается украсть некий связанный с нашей подозреваемой предмет, представляющий собой улику, и это наводит на мысль о том, что, может быть, подозреваемую подставили. Уилсон знал, что мы будем расспрашивать людей, так что связь между ним и Кортесом неизбежно всплывет. Да, они встречались тайно, по ночам, но о конспирации Уилсон позаботился плохо: в таком районе новый серебристый «лексус» неизбежно привлечет внимание. Кстати, не заглянуть ли нам к миссис Додо? Ты ведь знаешь адрес, верно?

— Ага. Угол Второй и Пятнадцатой. Я говорил тебе, что уже беседовал с ней. Она не расположена к сотрудничеству.

— Надеюсь, перед моим шармом не устоит, — заявил Паз. — Поехали.

* * *

В этом районе Майами лужайки перед домами использовались как парковочные площадки, что указывало на проживание в маленьких домиках большого количества недавних иммигрантов, причем вовсе не обязательно принадлежащих к одной семье. Перед небольшим бетонным оштукатуренным домом Кортеса зеленел настоящий газон без машин, что говорило о более высоком социальном статусе. Велев Моралесу подождать у парадного входа, Паз решил заглянуть в окна, посмотреть, как там безутешная вдова. Окна гостиной были приоткрыты, и он без труда разглядел валявшуюся на багамской кушетке женщину в оранжевой блузке без рукавов, черных трусиках и одной туфле, болтавшейся на пальцах ноги. По телевизору шло бразильское мыло, но женщина сериал не смотрела. На кофейном столике детектив заметил горящую свечу, несколько пакетиков из кальки, погнутую ложку и шприц для подкожных инъекций, что вполне объясняло состояние хозяйки дома.

— Выжди минутку, — сказал Паз Моралесу, вернувшись к машине, — а потом начинай барабанить в дверь и орать: «Откройте, полиция!»

Потом он обошел дом, быстро выдавил стеклянную панель из задней двери, открыл замок и к тому времени, когда Моралес начал свое представление, уже двигался через кухню, так что спустить героин в унитаз женщина не успела.

После изрядной порции возмущенных криков, всхлипываний и рыданий копы привели наркоманку в чувство и, приковав наручниками к кушетке, стали задавать вопросы. Она сказала, что зовут ее Рита, знать она ничего не знает, героин ей подбросили, а говорить с ними она будет только в присутствии адвоката. На вид ей было лет девятнадцать.

— Я тебя предупреждал, — сказал Моралес.

Паз улыбнулся и, присев на кушетку рядом с девушкой, словно пришел на свидание, заговорил с ней по-испански, используя обычные полицейские подходы. Мол, он ей ничего дурного не желает, и если она им поможет, они уйдут и даже дозу ей оставят, потому как они не из отдела борьбы с наркотиками, а из убойного и ее вкусы и привычки им по барабану. Но вот если она будет упрямиться, они рассердятся, а это не в ее интересах, потому что героина у нее для возбуждения дела вполне достаточно, а они расследуют серьезное дело, связанное с ее покойным приятелем. Оно на контроле у генерального прокурора, так что отмазаться ей будет трудно. Да и стоит ли рогом упираться? Одно дело, если бы ей предлагали заложить Додо, но ведь навредить ему в сложившейся ситуации крайне сложно. Он лежит в морге округа, и все эти разборки ему до лампочки.