Призрак Оперы. Тайна Желтой комнаты - Гастон Леру

вечером это невозможно, – мрачно возразил ему Перс. – А теперь внимание! Будьте готовы стрелять!

Сам он направил дуло пистолета прямо в зеркало. Рауль повторил его жест. Свободной рукой Перс притянул юношу к себе, и внезапно зеркало повернулось, хлынул слепящий глаза сияющий свет. Оно повернулось так же легко, как вращаются двери, ведущие в публичные залы. Повернулось, неумолимо подгоняя Рауля и Перса, бросая их внезапно из яркого света в непроглядную тьму.

Глава 21

В подземельях Оперы

– Руку выше, готовьтесь стрелять! – торопливо повторил спутник Рауля.

Стена за их спиной встала на место, завершив полный оборот вокруг оси. На несколько секунд они застыли, затаив дыхание. Ни единый звук не нарушал царившей во мраке тишины.

Наконец Перс решился сдвинуться с места, Рауль почувствовал, что он опустился на колени, ощупывая что-то. Неожиданно во тьме слабо засветился фонарик, Рауль инстинктивно отступил, чтобы избежать нападения неведомого врага. Тотчас он сообразил, что фонарь зажег Перс. Маленький красноватый луч скользнул по перегородкам, скрупулезно обшаривая стены сверху донизу. Справа была каменная стена, слева дощатая перегородка, снизу и на потолке дощатые щиты. Рауль заметил себе, что именно этим путем проходила Кристина, следуя за голосом Ангела Музыки. Именно так Эрик проникал сквозь стены – вопреки здравому смыслу, – мороча невинное воображение Кристины.

По предположению Перса, этот ход был сооружен самим Призраком Оперы. Позднее стало известно, что он нашел этот ход, словно созданный для него, и воспользовался им, оставаясь долгое время единственным, кто ведал о его существовании. Это было сооружение времен Парижской коммуны, тюремщики благодаря ему могли скрытно препровождать своих узников прямо в казематы; дело в том, что здание Оперы было захвачено федералистами вскоре после 18 марта, наверху сделали площадку для запуска воздушных шаров – монгольфьеров, с помощью которых по округе распространялись листовки, подстрекавшие толпу; подвалы же использовали как государственную тюрьму.

Перс вновь опустился на колени, положив на землю фонарь. Он произвел какие-то манипуляции, возникло свечение.

Рауль услышал какой-то легкий стук и обнаружил, что в полу коридора бледно засветился квадрат, как если бы распахнулось окно, ведущее из освещенного здания Оперы в подземелье. Рауль не различал во мраке фигуры Перса, но его дыхание чувствовалось где-то рядом.

– Следуйте за мной и делайте то же, что и я.

Рауль направился к светящемуся люку и увидел, как Перс, присев на корточки, оперся руками на края люка и соскользнул вниз, держа пистолет в зубах.

Странно, что виконт проникся к Персу абсолютным доверием. Несмотря на отсутствие сведений о нем, несмотря на то, что действия Перса скорее усиливали атмосферу тайны вокруг этого приключения, в решающий момент Рауль, не колеблясь ни секунды, поверил, что тот на его стороне против Эрика. Казалось, он искренне настроен против этого чудовища, а его интерес к похищению Кристины не внушал подозрений. Наконец, если бы Перс действительно строил козни против Рауля, он ни за что не дал бы ему оружие из собственных рук. И потом, говоря начистоту, необходимо было выручать Кристину любой ценой. Для Рауля не существовало выбора. Если бы, усомнившись в чистоте намерений Перса, юноша заколебался, то счел бы себя последним трусом.

Итак, Рауль в свою очередь опустился на колени и повис на руках, держась за края люка.

– Отпустите руки! – донеслось до него.

Перс подхватил юношу и тут же заставил его лечь навзничь, сам же так быстро закрыл люк над их головами, что Рауль не успел подметить, с помощью какой уловки это было сделано, а Перс уже опустился на землю рядом с виконтом. Тот намеревался задать какой-то вопрос, но Перс рукой зажал ему рот. Раздался голос, узнать который не составляло труда: говорил комиссар полиции, недавно допрашивавший юношу.

Рауль и Перс очутились за переборкой, которая явилась для них отличным укрытием. Здесь же находилась узкая лесенка, ведущая в помещение, откуда доносились звуки шагов и голос комиссара.

Свет едва обрисовывал контуры предметов, но Раулю, только что покинувшему густой мрак тайного хода, этого было достаточно, чтобы различить три трупа. При их виде виконт не смог сдержать сдавленного возгласа изумления.

Первое тело виднелось на площадке лесенки у самой двери, за которой задавал вопросы комиссар. Два других трупа лежали со скрещенными руками внизу. Сквозь переборку Рауль вполне мог дотянуться до одного из этих несчастных.

– Молчите! – вновь приказал Перс.

Он также приметил трупы и объяснил ситуацию одним словом: «Он!»

Голос комиссара стал доноситься отчетливее. Он требовал от заведующего постановочной частью разъяснений по поводу работы осветительной системы. По всей видимости, он находился возле пульта «органа» либо в примыкающих к этому помещению комнатах. Поскольку речь идет об оперном театре, термин «оргáн» можно было бы трактовать буквально, однако сие, напротив, не имело ничего общего с музыкой.

В ту эпоху электричество находило применение лишь для редких сценических эффектов и электрических звонков. Само огромное здание и сцена до сих пор освещались с помощью газа водорода, он же применялся для подсветки декораций, для чего использовался особый аппарат со множеством труб, откуда и пошло название «орган».

Возле суфлерской будки имелась ниша для бригадира осветителей, который оттуда отдавал указания рабочим и проверял их исполнение. Именно там во время спектаклей обычно находился Моклер.

Однако в настоящий момент не было ни Моклера в предназначенной ему нише, ни его помощников на местах.

– Моклер! Моклер! – Раскаты голоса заведующего постановочной частью отдавались под сценой подобно грохоту барабана, но ответа не было.

Выше было сказано, что дверь открывалась на площадку лесенки, которая вела вверх от второго подземного этажа. Комиссар толкнул ее, но тщетно – дверь не открывалась.

– Ага! Смотрите, сударь, мне не удается отворить дверь… Она всегда открывается с таким трудом?

Заведующий постановочной частью налег на дверь плечом, приоткрыл ее и, обнаружив за ней чье-то тело, издал испуганный возглас. Он тотчас узнал, кто это:

– Моклер!

Тотчас вокруг столпились встревоженные люди, находившиеся вместе с комиссаром в осветительской.

– Бедняга! Он мертв, – отшатнулся заведующий постановочной частью.

Но комиссар Мифруа, видавший виды, уже разглядывал массивное тело.

– Нет, – возразил он, – мертвецки пьян, а это отнюдь не то же самое.

– Это с ним впервые, – удивленно заметил собеседник.

– Значит, его заставили принять наркотическое средство… Да, вполне возможно. – Мифруа выпрямился и, спустившись на несколько ступенек, воскликнул: – Смотрите!

В свете маленького красноватого фонаря обозначились еще два лежащих тела. Режиссер узнал помощников Моклера. Мифруа спустился и приложил ухо к груди одного из них.

– Спят глубоким сном, – определил он. – Ну и странное же дело!