Основания новой науки об общей природе наций - Джамбаттиста Вико

Раз уже мы должны принять участие в такого рода рассуждениях, то мы приведем здесь маленький обзор многочисленных мнений по данному поводу, мнений или недостоверных, или легкомысленных, или необоснованных, или тщеславных, или смехотворных; поскольку эти мнения таковы и поскольку их много, их можно было бы и пропустить[114]. В обзоре же мы приведем следующее. Так как во времена вернувшегося варварства Скандинавия вследствие тщеславия Наций была названа vagina gentium{219} и ее считали матерью всех других наций мира, то вследствие тщеславия Ученых существовало мнение Иоганна и Олафа Великих, что Готы сохранили буквы с начала мира, буквы, божественным образом изобретенные Адамом; над этим бредом смеялись все Ученые. Тем не менее, это воспрепятствовало следовать такого рода мнениям, а Ян Горопий Бекан даже превзошел их: Кимврский Язык, который не слишком удалился от Саксонского, он ведет от Земного Рая и утверждает, что он был матерью всех других языков. Это мнение вышучивали Иосиф Скалигер, Иоганн Камерариус, Христофор Бекман[115] и Мартин Скоок[116]. Однако такое тщеславие раздувалось еще больше и разразилось у Олафа Рудбека в его произведении, озаглавленном «Atlantica», где он утверждает, что Греческие Буквы происходили от Рун; последние же были якобы перепутанными Финикийскими Буквами, которые Кадм привел в порядок, и притом в звуках, похожих на Еврейские; наконец, Греки их восстановили и вернули им правила и полную точность; а так как Изобретатель у Готов называется Mercursman, то он хочет, чтобы Меркурий, изобретший буквы для Египтян, также был Готом[117]. Такая вольность во мнениях о Происхождении Языков и Букв должна сделать читателя осторожным в восприятии того, о чем мы здесь говорим; пусть он не смотрит на это с безразличием, как на новинку, но внимательно рассуждает и принимает это за то, чем и должны быть Основания всего Человеческого и Божественного Знания[118], Язычества.

Со следующих Оснований должны начинать все Философы и Филологи: что первые люди Язычества воспринимали идеи вещей посредством Фантастических характеров, представлявших одушевленные субстанции, и, немые, объясняли их посредством движений или тел, имеющих непосредственное отношение к идеям (например, троекратное движение жнеца или три колоса обозначали три года); что они объяснялись посредством языка, который естественно обозначал эти идеи (по словам Платона и Ямвлиха, на этом языке когда-то говорили в мире, то был, должно быть, древнейший Атлантический язык, и, по мнению ученых, он объяснял идеи посредством природы вещей, т. е. посредством их естественных свойств)[119]{220}; с таких Оснований, говорим мы, должны были бы все Философы и Филологи начинать рассуждение о Происхождении Языков и Букв; обе эти вещи, объединенные по своей природе, как мы сказали, трактовались до сих пор порознь. Поэтому для Ученых оказалось очень трудным Исследование Происхождения Букв, которое заключало в себе такие же трудности, как и Происхождение Языков, о чем они или совсем не заботились, или заботились очень мало.

Итак, в самом начале нашего рассуждения мы поставим в качестве Первого Основания ту Филологическую Аксиому, рассказанную Египтянами, что за все предшествующее им время в их мире говорили на трех Языках соответственно числу и порядку трех Веков, протекших до них, – Веку Богов, Героев и Аюдей; Египтяне утверждали также, что первым Языком был Иероглифический, т. е. священный или божественный, вторым – Символический, посредством знаков, т. е. героических гербов; третьим – Письменный, чтобы удаленные друг от друга люди могли взаимно сообщать о своих насущных жизненных нуждах[120]. Об этих трех языках у нас есть два золотых места у Гомера в «Илиаде», из которых ясно видно, что здесь Греки были согласны с Египтянами. Одно из этих мест – то, где он рассказывает, что Нестор прожил три разноязычных человеческих возраста{221}; таким образом, Нестор должен был быть Героическим Характером Хронологии, установленной согласно трем языкам, соответствующим трем Векам Египтян; поэтому выражение «прожить Несторовы годы» значит то же, что «быть старым как мир». Второе место – где Эней рассказывает Ахиллу, что разноязычные люди начали заселять Илион после того, как Троя была перенесена на берег моря и Пергам стал ее кремлем{222}. Сопоставим с этим первым Основанием следующее Предание, также Египетское, что их Теут, или Меркурий, изобрел законы и буквы.

К этим истинам мы присоединим еще и следующие. У Греков «имена» значили то же самое, что и «характеры», почему Отцы Церкви пользовались двумя выражениями «de divinis characteribus» и «de divinis nominibus»{223}, не различая их. Nomen и definitio значат одно и то же, почему в Риторике говорят quaestio nominis, когда разыскивается определение факта. «Номенклатура» болезней – это тот отдел Медицины, где определяется их природа. У Римлян nomina первоначально и в подлинном смысле обозначали дома, разветвившиеся на много семей. Первые Греки также имели «имена» в таком значении: это показывают отчества, обозначающие имена Отцов, которыми столь часто пользуются Поэты, и прежде всех – первый из всех – Гомер. Совершенно так же у Ливия Римские Патриции так определены одним плебейским трибуном: qui possunt nomine ciere patrem – «кто могут назвать родовые имена своих отцов»{224}. Эти отчества впоследствии потерялись в народной свободе почти во всей Греции и только благодаря Гераклидам сохранились в Спарте, аристократической республике. В Римской Юриспруденции nomen значит «право». В похожих звуках у Греков νόμος значит «закон», а от νόμος происходит νόμισμα, как утверждает Аристотель{225}, т. е. «монета». Этимологи полагают, что от νόμος происходит Латинское nummus. У Французов lоу значит «закон», а aloy – «монета»{226}. Во времена вернувшегося варварства «каноном» называли как церковный закон, так и то, что эмфитевт уплачивал владельцу земли в виде эмфитевзиса. В силу такого единообразия мыслей, может быть, Латиняне называли «jus» право и жир жертвенных животных, предназначавшийся для Юпитера, который первоначально назывался Jous, откуда впоследствии произошли родительные падежи Jovis и Joris, как это указывалось выше; также и у Евреев жир, одна из трех частей искупительной жертвы, предназначался для Бога и сжигался на алтаре. Латиняне называли имения praedia, причем это выражение раньше должно было относиться к сельским землям, чем к городским, ибо, как мы скоро покажем, первые обработанные земли были первыми praedae («добычами») в мире; поэтому первое domare («укрощать») относилось к таким землям, и они в силу этого в Древнем Римском Праве назывались manucaptae, – отсюда осталось выражение manceps – налог, вносимый в эрарий с недвижимых имуществ. В римских законах сохранилось выражение jura praediorum применительно к так называемым реальным сервитутам, относящимся к недвижимым имуществам. Такие земли, называемые manucaptae, первоначально должны были быть и называться mancipia, к чему, несомненно, должен относиться Закон XII Таблиц в главе «Qui nexum faciet mancipiumque», т. e. «кто передаст узел, тот передаст и владение землею»{227}. Итальянцы мыслили, как и древние Латиняне, называя земельную собственность poderi, так как она была приобретена силой. Совершенно так же во времена вернувшегося варварства поля с их границами называли presas terrarum. Испанцы называют prendas отважные предприятия. Итальянцы называют imprese родовые гербы и говорят termini (букв, «границы», а также «термины») в значении «слова», что сохранилось в Схоластической Диалектике.