Ржавое золото - Алина Николаевна Болото

недалекого моря надвигался довольно солидный циклон, предвестник осенних ненастий. Кончалось веселое, жаркое лето… А это всегда грустно, даже для нематериального обитателя нашей планеты…

Впрочем, и земля была невесела: опустело Проклятое Плато, развеялась зловещие аура. Ох, не скоро, не скоро сможет устроить очередной шабаш почтенный Дебдорой! Почти все его подданные по милости де Спеле лишились колдовской силы. Черти укрылись в родной преисподней или по буеракам, болотам, ущельям и пещерам и погрузились в спячку. Ведьмы и колдуны на много столетий оказались обречены на участь обывателей. Впрочем, это не воспрепятствовало доблестной инквизиции и далее обнаруживать слуг Дьявола и устраивать аутодафе. И, увы… своими стараниями подогревать веру в нечистую силу и таким образом помогать служителям Зла накапливать жизненную энергию. Вот уж, воистину, добрыми намерениями вымощен путь в ад!

И вот на месте традиционного фиолетового огня Дебдороя запылал лиловый огонь Старейшего, и к нему де Спеле подвел вымытого и переодетого в сухое Контанеля, и спросил торжественно:

— Итак, достойный юноша, наступил завершающий момент нашего Дела. Готовы ли вы вручите Цепь и Ключ Старейшему?

— Да! — ответил Контанель, но в его сознании червем зашевелилась мысль: а может быть, поторговаться? Попросить, ну, не полцарства, а могущество, как у Срединного, или большую-пребольшую груду сокровищ? А чем плохо — полцарства? Или уж сразу целое царство? Правда, где его взять? У этого странного Старейшего, наверняка, нет настоящего, земного царства, он же из нечисти. Ну, пусть тогда Старейший его завоюет и отдаст Контанелю!

О, человеческое сознание! Каких ты порождает монстров! В достаточно благородных головах порой разрабатываются такие чудовищные варианты, плетутся такие интриги, что позавидует сам Ад! Впрочем, его зависть естественна: ведь Ад всего лишь порождение человеческого воображения и не более того. Ничего не поделаешь, таковы особенности человеческого мышления. А благородные натуры отвергают злодейские замыслы. И Контанель, встряхнув головой, еще решительнее повторил: — Да!

— Старейший! — позвал де Спеле, склоняясь перед костром с поклоном.

И возник Старейший. Возник он за костром; почти погасший сумеречный свет и пляшущие огненные языки не позволяли рассмотреть подробности, но все же Контанель понял, что их могучий покровитель — дракон. А кто же еще? Огромное тело переливалась чешуйчатым покровом, желтым огнем горели глаза, были сложены на груди передние лапы. Все правильно — пещерная тварь, укравшая и хранившая Ключ — родич этого Старейшего, так и сказал де Спеле. Один дракон у другого украл Ключ: не то пещерный у Старейшего, не то наоборот. В общем, их дело, драконье. И «пес Черт» оказался из драконьего рода…

— Старейший, мы отыскали Ключ, — снова поклонился повелителю де Спеле.

Принадлежите ли вы, виконт де Эй, к виду разумных существ? — прогремел голос дракона. Да, это его раскаты слышал уже Контик неоднократно, правда, сейчас они звучали несколько тише и почти не порождали страха.

Де Спеле обернулся к виконту и выжидательно поднял бровь.

— Я… кажется… наверное… — промямлил Таник.

— Виконт Контанель де Эй имеет честь принадлежать к виду Homo sapiens, человека разумного. Они себя также именуют Царями Природы, Любимцами Творца, Венцом Творения, Алмазом Совершенства, Жемчугом Мироздания, Пастырем Всего Сотворенного, Совершеннейшим Созданием Природы, Сосредоточением Мировой красоты… — не без ехидства доложил де Спеле.

Контанель от стыда потупился: после всего происшедшего перед ликом могучего дракона и ненамного уступающего ему служителя пышные титулы звучали действительно издевательски.

— Впрочем, по свежим сведениям, они именуют себя и более скромно — мыслящим тростником, — фыркнул де Спеле.

— Согласны ли вы, человек разумный, добровольно отдать мне Цепь и Ключ? Янтарные глаза пригасли под полупрозрачной пленкой третьего века.

— Да! — Контанелю все же пришлось раздавить несколько червяков-мыслишек: «Вот не отдам, что делать будешь?» «Согласие спрашивает, а куда мне деваться?», «Не соглашусь, так де Спеле меня на шпагу насадит!» «Или не посмеет? Может, я сейчас сильнее его, этого дракона! Цепь-то у меня!» — Да! — вскричал Контанель, обеими руками вцепляясь в золотые звенья и дергая. А вдруг Цепь не снимется? Она, как будто, приросла к коже! Нечистая! Нечеловеческая, бесконечно чужая, изготовленная нелюдскими руками и несущая нечеловеческую силу, нечеловеческое колдовство!

Цепь, получив согласие Контанеля вернуть ее Старейшему, отклеилась от кожи, но ее не выпускал воротник, который Контик забыл развязать. Де Спеле протянул руку, с намерением помочь, но Таник отшатнулся: «Я сам! Сам!». Наконец догадался, что ему мешает, затеребил завязки, затянул бант в трудно распутываемый узел, но, в конце концов, выдрав ленты с клочьями рубахи, торопливо снял Цепь, протянул Старейшему.

— Берите! Берите скорее! Я больше не могу!

Сквозь пламя протянулась чешуйчатая рука, и Контанель положив на ладонь отвратительную тяжесть, в исступлении вцепился в огромные пальцы и стал их загибать, сжимая в кулак:

— Возьмите ее! Она ваша! Ваша!

— Благодарю вас, — негромко и очень по-человечески произнес Старейший, и лапа исчезла в пламени.

— Тише, тише, парень, — рука де Спеле легла на плечо виконта.

— Я… Я больше не могу! — Контанель обернулся и со слезами на глазах уткнулся в грудь Срединного.

— Ну… Все, все ведь уже закончилось, — встряхнул его де Спеле. Срединный хотел малодушно позвать Виолу или Матильду — эти утешат, но нет, потом виконту де Эй будет очень неловко перед дамами за эту минутную слабость. А де Спеле, весьма вероятно, скоро навсегда уйдет из его жизни.

Да, между ними уже стоит разлука, не только вероятная, но и неизбежная. Ибо Контанель возвратится к людям, женится на Виоле, возможно, погрузится в светские, хозяйственные и семейные дела… С точки зрения человека это правильно, это естественно. И будет ли рад гостю из прошлого поглощенный человеческими хлопотами виконт? Де Спеле для него — нечисть, с которой не рекомендуется водиться доброму христианину. А всю правду о Старейшем, о Цепи и Ключе ему знать не следует, нелегка будет его жизнь с этими знаниями, неминуем трагический исход. Чем меньше будет знать Контанель, тем легче вернется к людям. Сами понимаете, ведь де Спеле мог взять юного астронома хотя бы за пределы атмосферы, скажем, в скафандре, чтобы показать черное небо и немигающие звезды. Но, увы… рассказ виконта постороннему о таком путешествии уже грозит неприятностями.

Потому-то невидаль, совершая полет в стратосфере, и не позволила пассажирам ни единого взгляда сквозь стены.

Для малышки Виолы де Спеле — избавитель от власти Дебдороя, но все же и напоминание об ошибках и бедах юности. Добродетельная матрона вряд ли будет в восторге от его визита.

Да, следует расстаться именно сейчас, когда дети поглощены своей любовью, когда Контанель чувствует себя победителем страшного пещерного дракона.

— Знаешь, малыш, ты настоящий герой! — похлопал по спине рыдающего виконта де Спеле. — Одолел такое чудовище! Я уж думал, все погибло!

Как вы сами понимаете, Срединный