Каждый любит, как умеет - Анна Малышева

Она протянула немеющую руку и отомкнула один замок. Потом второй. Оставалось отодвинуть задвижку, но девушка медлила. Потом, что-то сообразив, метнулась в комнату и через минуту вернулась, накинув халат и придерживая вздувшийся карман. Теперь она была чуть спокойней. Задвижка щелкнула, и вместе с ночным гостем в прихожую ворвался терпкий запах его дорогого одеколона.

– Кто у тебя? – шепнул он, глядя, как девушка запирает дверь.

– Не важно, – таким же шепотом ответила она. – Мой парень сегодня ночует у меня. Идите в кухню. Там поговорим.

Он попросил зажечь свет. И только теперь, устроившись за кухонным столом, она увидела, как изменился этот человек за последние дни. Она видела его всего два раза – когда он впервые упомянул о своем деле, и еще раз – когда расплачивался полностью. Сейчас мужчина был неестественно спокоен, во всяком случае, казался таким. И его бесцветные глазки больше не бегали. Они остановились, как будто выдохлись и лишились выражения.

– В чем дело? – спросила она, запахивая на груди халат. – Какие проблемы? Кажется, все кончено.

– Не все. – Он достал из кармана бумажник, а из бумажника – какую-то фотографию. – Гляди. Нам крупно повезло.

Она нерешительно взяла снимок в руки, взглянула, задержалась на нем взглядом… Ее сухие, ненакрашенные губы слегка искривились. Таня как будто начала улыбаться, но так и не закончила.

– Что это, Сергей? – спросила она, кладя снимок обратно на стол. – Кто нас снял?

Сыщик! Поганец! Кажется, это сыщик начудил… – Мужчина облился потом и спрятал снимок обратно в бумажник. – Ну что скажешь?

– Что тут сказать? – она говорила отрывисто и как будто равнодушно. – Скверно. Откуда у вас это?

– Мне это отдала Лена.

– Отдала? – недоверчиво переспросила девушка. – Какого черта она это отдала? Постойте… Значит, Олег следил и за вами?

– Да скорее, он следил за тобой. Но только так вышло, что снял и меня. – Сергей потянулся за чайником и напился прямо из носика. – Она явилась ко мне позапрошлой ночью и орала на весь дом, что я убийца. Сука! Ты только представь, как было весело… Разбудила всех соседей. Она была как ненормальная, и я выкинул ее из квартиры. Жена до сих пор в себя прийти не может. Спрашивает, что это было.

– Но почему она решила, что… – Девушка запнулась. Теперь у нее снова исчезли зрачки. Они разлились в сплошную черноту, и взгляд остановился. – Я не понимаю, как до нее дошло?! Ну, сидим мы в ресторане, и что тут такого?! Может, мы знакомы! Вы чисты, и я тоже! Как лилия – чиста! Не понимаю, как ей в голову взбрело…

– Маша! – тот нервно захрустел пальцами. Девушку передернуло от этого звука, но она не сделала ему замечания. – Маша, надо что-то делать. Ведь эта дура начнет орать то же самое и в милиции. А там прислушаются. Я что – не знаю? Это убийство – зачем им висяк? Если Лена не возьмет мужа на себя – они будут искать кого-то другого. Такая фотка – прямо подарок. Любовница покойного, и его компаньон… Во всяком случае, нас потащут на допрос.

Так вот пусть она там поорет, пусть поорет! – Девушка встала и открыла холодильник. – Ее за сумасшедшую примут. Мы – в стороне, кто стрелял – не найдут. И вы тут ни при чем. А про меня ничего не докажут. Я вообще ни при чем. И хватит! Давайте выпьем. Надо выпить и успокоиться. Я не хотела больше пить, это вы меня соблазнили.

Она разлила водку по стаканам:

– Давайте выпьем за вашу фирму. Вы ведь не убивать меня пришли?

Шимелевич проглотил свою порцию залпом и чуть не поперхнулся:

– Шутишь. Это мне сейчас впору вешаться! Лену взяли?

Девушка молча кивнула. Она больше не слушала его. Не слушала и не боялась. Перед ней сидел трус – она видела это. Раздавленный, бледный, погасший человек, который, пожалуй, уже обо всем пожалел. Он что-то говорил, но она его прервала:

– Уходите отсюда!

– Что? – потрясенно спросил он.

– Уходите! И забудьте, где я живу. Я так и знала, что вы сюда явитесь. И не тряситесь. Вы отняли у нее снимок, теперь его надо уничтожить. И никто ничего не докажет.

Она протянула руку:

– Давайте фотку. Ну?

Он поколебался, но в конце концов отдал ей снимок. Девушка скомкала фотографию и бросила ее в пепельницу. Поднесла зажигалку и проследила, как бумага превращается в зеленоватое пламя, в легкий коричневый пепел. Когда огонь погас, она улыбнулась:

– Видите, как все просто. Незачем психовать. А теперь идите.

Шимелевич не двинулся с места. Он сидел, склонив голову, и к чему-то прислушивался. Потом взглянул на девушку и медленно произнес:

– А ведь ты одна. Она вскочила:

– Убирайтесь!

– Постой…

Наконец его глаза ожили. Они забегали, как травленные тараканы. Он тоже встал и обогнул стол. Сделал шаг и остановился. Ему в живот смотрело дуло пистолета.

– Ах ты, говно… – тихо сказал он. – Хорошо, я уйду. Но ты, сука, запомни! Если меня возьмут – я покажу на тебя. Сразу, тварь!

– Вытри слюни, – у нее внутри все дрожало, но внешне она была спокойна. А у Шимелевича действительно в углах рта проступила слюна. Он нервно сглотнул, еще раз взглянул на пистолет и вышел в коридор.

Девушка слышала, как он отпирает замки. Потом лестница загудела от его шагов. Он тяжело сбегал вниз. В открытое окно донесся звук работающего мотора. Когда Таня выглянула наружу, машины уже не было. Она захлопнула окно и погасила свет. Некоторое время девушка сидела за кухонным столом, в темноте, положив руку на пистолет. Сталь быстро нагрелась под рукой и казалась уже частью тела. Но машина не вернулась и больше никто не звонил в дверь.

«Я пьяна…» – Девушка встала и накрыла пистолет кухонным полотенцем. Прятать его уже не было сил. Она поплелась в спальню и легла. На этот раз девушка тщательно укрылась. Теперь все окна были закрыты, но ее слегка знобило. «Я пьяна или заболела… – Она закрыла глаза и уткнулась в подушку. – Смешно. Пришел угрожать. Маша, Маша. Ненавижу свое имя. Зачем я назвала его Толе? Зачем? Ах, да. Невеста!» Она сдавленно засмеялась. «Толина официальная невеста. Да, на этот раз все было ужасно официально. Я чуть не вышла за Толю замуж. И все только затем, чтобы его убить. До такого я еще не доигрывалась… И чуть не доигралась. Смешно, все смешно. Или его звали не Толя? Да не все ли равно…» – мысли путались, сонные волны накатывали одна за другой. Ей стало немного теплее, и она расслабленно вытянулась в постели. «Да, Толя всерьез хотел на мне жениться. Почему он ненавидел жену? Какой дурак. Я так смеялась, мне просто плохо было. Особенно на кладбище. Толя так за меня взялся, что я назвала ему свое настоящее имя. И потом он видел мой паспорт. Я видела, как он лез ко мне в сумку и смотрел мой паспорт. Чего боялся, идиот? Что я замужем? Да плевала я на них! Уеду далеко-далеко… Все брошу. Все забуду…»

Огромная, тяжелая волна накрыла ее и повлекла за собой. У нее больше не было тела, не было ни лица, не имени. «Меня уносит!» – поняла девушка и счастливо засмеялась. Услышала свой смех откуда-то издалека. Жутковатый смех – кто-то смеется в темной комнате, в полной тишине. И она уснула.