Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин

и лежал.

— Да, но тут как раз ситуация вирусная. Я прочитал «Дар» на очень странной копии — маленьком томике, где внутренности толстых сложенных страниц были чистыми — это был каторжный труд народного умельца. Прочитал и сразу принялся заражать этим стилем других — заражённые персонажи распространяют болезнь не очень быстро, а потом, наконец, превышается эпидемический порог. И — как с горы на санках.

Это именно первые открыватели, не современники Набокова, а те кто его открыли его для себя, как остров с папуасами, возникли во время Детанта, я полагаю.

— А! У меня такой Мандельштам был. В общем, видимо, стоит отмерить планку где-то в шестидесятых. Когда самиздат распространился широко и диссидентство окончательно наладилось как стиль.

— Отож.

Извините, если кого обидел.

15 апреля 2006

История про разговоры (XL)

— Кстати, известный писатель Бенедиктов расщедрился и дал мне свой номер мобильного телефона. Я сегодня ему позвонил. Угадай, кто там?

— Подожди-ка, дай подумаю… Неужели женщина? (Не спеши отвечать; сам знаю, что так и есть).

— Да, и причём бессменная! Я её который год знаю. Она там всё время говорит:

— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны связи…

Сладко так, я бы сказал, говорит, даже сладострастно.

Я-твоего в баню хотел позвать.

— Я бы на его месте с тобой в баню-то поостерегся бы пойти. Это мне уже терять нечего, а у него еще вся жизнь впереди.

— Как это тебе — нечего??? А сто долларов вернуть?! Да и какая у Бенедиктова жизнь? Ну, учредит он какую-нибудь партию, выиграет, может быть, выборы… Ну, станет депутатом… Ну, министром… Ну, покатают его потом на подводной лодке… Разве это жизнь?

Срам один.

— Ну, отчего же срам. Интересно таки. Мне вот всю жизнь хотелось поиграть в Civilization II на живом материале.

— Вот видишь. А ведь не все быстро отмучились. А то один по частям помирал. Сначала рука отсохла, потом нога, потом рассудок помутился, потом и вовсе сдох без помощи.

— Знаешь, когда заболел Арафат, мне крайне понравилось, когда в новостях передали, будто в госпиталь его доставили на двух вертолетах.

Извините, если кого обидел.

15 апреля 2006

История про разговоры (XLI)

— Из литературного кружка меня вычистили. За чавканье.

— А потому что веди себя пристойно на заседаниях кружка. Носу перстом не чисти.

— Между прочим, только руководимый уже тобой Литературный кружок отмазался от обвинений в онанизме, как на оставшихся его членов посыпались обвинения куда более серьёзные.

— Ерунда. Главное, от обвинения в онанизме отбились.

Извините, если кого обидел.

16 апреля 2006

История про разговоры (XLII)

— Деньги отдай, прохвост.

— Какие еще деньги, ты, лишенец?! Может, тебе еще дать код пластиковой карточки, где деньги лежат? Не ты, кстати, потерял на углу талон на повидло? Беги скорее, наверное, он там всё ещё лежит.

— Нет-нет, не надо мне чужого. Знаю я в вашей конторе повидло — оно вечно тухлое. Оттого все талоны-то и выбрасывают. А денежки-то всё равно отдай, уговор-то дороже. Тебе сто баксов — мусор, а у меня семеро по лавкам, младшенький с утра от голода плакал, лепетал: «Когда же добрый дядя Мидянин отдаст нам наши деньги?». Я ему всё утро отвечал, что дядя Мидянин не просто добрый, а очень добрый, и всё будет скоро-скоро, а пока можно пожевать краешек мочалки.

— Гапон. Истинно Гапон.

— Нет, не Гапон! Нет, не Гапон! Настаиваю я — ты добрый! Добрый дедушко Мидянино, дай денег!

— Я добрый, а ты Гапон. Отойди от меня, сатана; не искушай Господа своего.

— Добрый дедушко! Это ты в зеркало глядишь, я справа стою, тебе говорю: «Добрый дедушко! Я сейчас в Ясную Поляну поеду, накосить жмыхов на зиму, насобирать детушкам брюквы в голодный год, а ты деткам моим дай сто баксов, как и обещал, а они тебя славить будут, молитвы возносить, чтобы тебя за твои непотребства черти не съели». Дай денег, дедушко!

— Дык вам, цыганам, только подай. И не отвертишься уже.

Извините, если кого обидел.

16 апреля 2006

История про разговоры (XLIII)

— Привет, Березин!

— Привет, Мидянин! Деньги принёс? Или ещё что скажешь?

— Меркантильный нигадяй! Сиди вон и тихонечько радуйса общению с великим! Профаны в каждом жесте гения стремятса увидеть какой-то скрытый смысл; меж тем большой художник способен иногда просто пошалить, сделать что-то просто так… Жызне нет. Пойду-к покурю ароматического бамбуку.

— Умойся только потом.

— Ароматический бамбук не коптит. Ты путаешь его с соломою.

— Не путаю, лишь тихо радуюсь за тебя, но денег хочется не меньше. Знаешь, кстати, радостную весть? У нас оказывается, Государственная премия по литературе стала 5.000.000 рублей. Мы с Бенедиктовым ужасно обрадовались.

— Как делить будете?

— Смешно спрашиваешь. По совести, конечно. Поровну только новички делят.

— Вам, убогим, нужна опора в этом качающемса мире! Отдавайте свою добычу повелителю, и он разделит ее между вами не поровну, но по справедливости!

Извините, если кого обидел.

17 апреля 2006

История про разговоры (XLIV)

— Я тебя егнорирую.

— Опомнись, зачем ты это! На нас же люди смотрят! Давай, может, отойдём куда, запрёмся?

— Я егнорирую тебя публично, и мне не стыдно. И вообще: кекс ничуть не должен шокировать широкую публику. Ханжам и старым девам уже давно пора признать, что кекс — это к чаю.

— Хорошо! Я тогда поддамся тебе! Делай это! Делай! Делай пубилично! О-оо! Егнорируй меня! Прямо здесь — пока достанет тебе сил!

— Я публично делаю это уже четырнадцать с половиною минут.

— О-о! Я думал, что это прелюдия… Но ничего, делай это сильнее, да… Делай, наконец — ведь ты можешь!..

— Кто-нибудь, выведите вон пьяного.

Извините, если кого обидел.

17 апреля 2006

История про разговоры (XLV)

— Там на меня только благость снизошла, а здесь как раз — люди злы.

— Березин! ты — мой духовный паровоз!

— Подкинь на уголёк-то!

— Ничего не ответила ему на это рыбка.

— Дело. Это сюжет для небольшого рассказа. Про то, какой могучий литератор пропадает в книжном купце сем.

Извините, если кого обидел.

17 апреля 2006

История про разговоры (XLVI)

— Березин, здравствуй, батюшко. Плохо мне. Помолись за меня…

— Приходить с лопатой?

— Нет, достаточно просто стряхнуть меня со стула.

— Приклеился?

— Замолчи, о недостойный.

— Помойся, о великий. По дороге туда, может быть, ты будешь комично смотреться в коридоре со стулом,