Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин

если её лабает графоман? Причем без единого задатка?

— А всё равно. Это как понятие кулинарии как искусства. Есть графоманы в столовых, циничные драмоделы в Макдональдсе и Мандельштамы шашлыка и Омары Хайямы плова.

Фишка в том, что порно в буковках должно сортироваться — то есть соответствовать выбору потребителя. То есть инцест — инцест, а заявлена группа — так группа, а инцест + групповуха — так уж не обмани.

Во-вторых, порно в буковках часто обслуживает мании — например, желание пережить (или поучаствовать в изнасиловании). Впрочем, надо написать об этом отдельно.

Извините, если кого обидел.

19 апреля 2006

История про разговоры (LIII)

— Настоящая интеллигентность — это когда поэт издаёт книгу стихов и там все матерные слова написаны в том виде, в каком произносятся, а вот фамилии действующих российских политиков написаны в сокращении — П-н, Г-ф, Ч-с, К-н, и т. д.

— А зачем в поэтической книжке П-н, Г-ф, Ч-с, К-н? Я бы их просто не совал в рифмы. Разве что И. Т. Д. - но он, скорее, общественный деятель, чем политик.

Извините, если кого обидел.

19 апреля 2006

История про обыденное

Ну, и как всегда об обыденном — давненько Лектор журнал не удалял.

Upd. Поздно. Лето возвратилось.

Извините, если кого обидел.

19 апреля 2006

История про разговоры (LV)

— Как вы помните по литературе сто лет назад Европу пугали "жёлтой опасностью" — Азия пробуждается и всё такое. В этой тональности было написано довольно много литературы — часть этих книг выжила, часть обратилась в прах. Блок, которого ни в коем случае нельзя назвать добрым христианином, написал "Скифы" и проч., проч. Китайская угроза рассосалась, вернее трансформировалась. Часть произведений осталась, часть читается как безумный трэш. Мы имеем дело с двумя факторами — социальным моментом и литературным качеством. Пока я не прочитал текста, по косвенным данным, я могу предположить, что книга Чудиновой нелитературна — обсуждать её по этому в рамках литературы нельзя.

Востребована ли она социально? Думаю, что да.

Существует ли религиозно-национальная исламская проблема? Думаю, что да.

И, наконец, имеет ли смысл надеяться, что эта проблема разрешиться сама собой? Думаю, что нет.

И что? Всё нормально — всё подлежит обдумыванию. Вон, "Скифы" тоже не пропитаны любовью к ближнему, а меж тем, имеют право на существование.

— Вы как обычно зрите в корень, сэнсэй: именно с "желтой угрозой" в устах Владимира Соловьева я про себя сравниваю нынешнюю исламофобию, охватившую, увы, столь многих. Характерно все же, что сейчас о "желтой угрозе" вспоминают скорее как об анекдоте — хотя ведь и японцы во времена барона Унгерна буйствовали, и теософы многажды подливали масла в огонь, и мода на Восток была нехилой во всем мире — Британская империя зачитывалась "Светом Азии" сэра Эдвина Арнольда, а это буддизм, опять-таки "желтые наступают". Сколько я могу судить про литературное качество книги — читать ее как литературу маловозможно. Социально "Мечеть", конечно, востребована, но для меня проблематичен подход Чудиновой к проблеме. Каюсь, дочесть я книгу не смог, но вряд ли ошибусь, если скажу, что в ней нет ни одного мусульманина, который похож на нормального человека. Те, о которых успел прочесть я, все как один в моральном плане смахивают на ридлискоттовских Чужих. Это упрек не к книге, это упрек к автору. Социально ведь и книги про иудомасонский заговор востребованы. Если вся литература о проблеме будет как книга Чудиновой, проблема действительно имеет мало шансов разрешиться. Но я не предлагаю устраивать малое книжное аутодафе. Я предлагаю отнестись к этой книге по-христиански — с критическим умом и, главное, добрым сердцем

— Тут есть ещё другая грань проблемы: я склонен рассматривать тень как отсутствие света, и зло как отсутствие добра. Гипотетическая Чудинова в моих глазах есть результат отсутсвия баланса в мире. Вот я приведу такой пример. Как только люди, которых не бьют по щекам, начинают буквально трактовать Писание и распоряжаться чужими щеками — всё это и начинается. Тут ведь как с сербами, имеющими не менее общинных вин, чем иные народы — к ним приезжают новые жители с юга, пренадлежащие к иной культуре, затем возникает конфликт, сербы притесняют незванных гостей, за это их пиздят всем миром — в итоге незванные гости, пользуясь поддержкой всего мира, укореняются на завоёванных землях, и сами пиздят оставшихся сербов. Но мировое сообщество устало, ему надоело заступаться — и своих проблем довольно. В итоге — на юге Европы загадочное государство с размытыми границами, предположительно перевалочных пункт наркотиков и оружия, непредсказуемая точка географии, сербы переживают национальное унижение, не искупаемое кредитами, а третий мир отвоёвывает новые площади. И вот, если вы хотите, чтобы образ мусульманина был приятен — нужно долго словами и делами доказывать, что мусульманин добр, что он от природы человечен и готов вписаться в другую культуру. Кто это сделает? Никто.

— Я не сторонник приятных или неприятных образов, сэнсэй, я сторонник попытки приближения к объективности. Опиши Чудинова заодно с абсолютно реальным мусульманским экстремизмом абсолютно реальное же мирное мусульманство, которое террористов считает террористами, — я был бы утешен. Много проще, конечно, четко поделить мир на своих и чужих по религиозным признакам и сказать, что нужно бороться с ними, пока они не забороли нас. Тот же джихад, только в профиль. Спрашивается, за что боремся?

— Мне не нравится воинствующее упрощение, вот что. По мне, проблему можно решить путем договоренности с исламскими общинами, с теми мусульманами, которые знают, что джихад — не совсем священная война с неверными. Но для этого нужно признать, что мусульмане — разные, а не только такие, каких описала Елена Чудинова.

— Понимаете, коллега, кто спорит, что лучше быть здоровыми и богатыми, чем бедными и больными? Да только сходите к Налымову — он как исламознатец и много вам расскажет про религию — понимаете, это как партизанское движение — как приходит натовский полицейский, или приезжает израильский танк, или входит батальон ООН в деревню, так оказывается, что все разные. А как в момент акции оказывается, что все заединщики, все сидят вместе, неподсудные дети швыряют камни и коктейль Молотова и прочий сплошной Киплинг "и женщины бродят с ножами в руках". То есть, если бы я наблюдал устойчивое движение "других" мусульманских общин по урезониванию собратьев, то я бы согласился. А то как-то странно выходит.

— Я