Долг жизни - Чак Вендиг

С этими словами адмирал Уриан Орлан исчезает.

Слоун оборачивается…

И обнаруживает, что она не одна.

За ее спиной молча, словно призрак, стоит адмирал Ракс. Его руки, обтянутые черными перчатками, сложены на груди.

— Все в порядке? — спрашивает он.

Ракс наверняка уже и сам все знает, так что Слоун рассказывает без утайки. На его лице ни тени удивления.

— Еще раз свяжитесь с Орланом, — говорит Ракс. — Скажите ему, что мы действительно одобрили ремонтные работы.

— Но ведь это не так?

— Было не так. Но теперь мы и правда их одобрили.

— А те два корабля? Я считаю, что они принадлежат известным новореспубликанским преступникам: команда охотников за имперцами, похоже, объединила усилия с героем Восстания, генералом Соло. И уничтожить их…

— Преждевременно.

— Что вы имеете в виду?

Он мягко кладет ладонь на плечо Рей, хотя ей кажется, будто его рука весит целую тонну и легкое касание способно ее раздавить. Жест его выглядит умиротворяющим и снисходительным.

— Адмирал Слоун, прямо сейчас нам ни к чему провоцировать их на драку. Мы вот-вот нападем на Мандрилу, и не стоит ни малейшим намеком выдавать наши планы. Никаких упреждающих атак. Мы должны казаться слабыми. Чем больше они раздуются от чрезмерной самоуверенности, тем лучше.

— Это неправильно.

— Поверьте мне. У меня все рассчитано. Кстати, инструменты уже почти настроены, и музыка написана. Пора исполнить песню. Мандрила должна пасть. Но сперва мне требуется ваша помощь.

Слоун колеблется, чувствуя себя так, будто ей предстоит лечь в постель со змеей.

— Какая?

— У меня есть для вас задание.

Он рассказывает ей, в чем оно состоит.

Когда он заканчивает, Рей не может избавиться от ощущения, будто ее подталкивают к очередному испытанию — или, еще хуже, к ловушке.

— Сделаю, — отвечает она. — И можете не сомневаться — я сообщу адмиралу Орлану, что мы действительно одобряем работы на G5-623.

— Прекрасно, — кивает Ракс и, наклонившись, целует ее в лоб. Губы его холодны как лед. Она вздрагивает всем телом, воспринимая этот жест как некое благословение, хотя Слоун кажется, что ее сейчас вырвет.

Когда он уходит, она действительно связывается с Орланом.

Но затем она совершает еще один вызов, раз уж кто-то намерен отправиться в систему Кашиика от ее имени. Этого шанса она никак не может упустить, ведь только он может спасти ей жизнь, и она вцепится в него изо всех сил.

У Джес очень плохое предчувствие.

Она ведет «Ореол» следом за летящим впереди «Соколом». Сейчас ночь, но даже в полутьме легко заметить, что планета больна.

Здешние деревья выше любых других, что ей доводилось видеть, — даже выше некоторых корусантских небоскребов. Но они мертвы — их массивные стволы раскалываются, и в трещинах виднеется похожее на калейдоскоп биолюминесцентное свечение спор и грибков, придающее деревьям нездоровое сияние. Ветви напоминают костлявые руки, которые тянутся к небу, словно желая стащить с него звезды и похоронить их в этой кладбищенской земле.

«Сокол» лавирует между сухими увядшими побегами. «Ореол» следует за ним.

— Тут ничего нет, — озвучивая общие мысли, говорит Джом. — Ничего и никого.

Он прав — не видно ни других кораблей, ни огней под мертвым пологом леса, лишь мерное ядовитое сияние.

Все сгрудились в кабине за спиной Джес. Она ворчит, чтобы они отошли назад, но, естественно, никто ее не слушает.

Все взгляды устремлены вниз.

Где вуки? Имперцы? Хоть кто-нибудь?

Джес знает, что Кашиик — большая планета, и это всего лишь малая ее часть. Тут где-то даже есть города. Судя по картам охотницы — надо признать, устаревшим, — до любого из них довольно приличное расстояние, но тем не менее…

Они в нужном месте, но тут нет никаких признаков жизни. Как в таком случае выглядит остальная планета?

— Там, — говорит Теммин, протягивая руку над плечом Джес. Она отталкивает его ладонь, но все же смотрит, куда только что указывал его палец.

На поверхности планеты с трудом можно различить едва заметные очертания большого сооружения. Наверняка это и есть «Каземат Эшмида». По-другому и быть не может. Значит, все-таки Арам дал им верные координаты.

Соло и Норра, похоже, увидели то же самое, поскольку «Сокол» начинает снижаться. Развернув двигатели штурмового транспорта вертикально, Джес зависает в воздухе.

Они спускаются мимо изуродованных, поломанных платформ и каким-то чудом держащихся за стволы деревьев сгнивших строений. Джес включает узконаправленный прожектор, и становится видно, что впереди старая огневая позиция — на спутанных лианах мягко покачивается сорвавшийся с крепления массивный самострел. Это оружие вуки, наподобие арбалета, но достаточно мощное, чтобы сбить небольшой корабль.

Далее они минуют еще одно строение, недостаточно большое для дома, — возможно, сторожевой пост. Он жмется к дереву, болтаясь на потертых веревках, и с его порога свисает труп — высохшая мумия, шерсть которой превратилась в жесткую щетину. Откровенно говоря, это лишь приставшая к костям шкура. «Мертвый вуки», — думает Джес. С ремня на его плече все еще свисает оружие.

Далеко внизу видны другие разрушенные строения, еще трупы. Смерть и руины.

Наконец «Сокол» находит подходящее место для посадки — бетонный выступ, торчащий из клубка переплетенных колючих растений. Отыскав свободный участок, Джес тоже сажает «Ореол». Двигатели сжигают и сносят часть непокорной растительности.

Тюрьма в четверти километра от них.

Вернее, не просто тюрьма, а тюремный корабль.

Похоже, Арам не соврал: «Каземат Эшмида» — вовсе не одна из построенных им тюрем. Это тюремный корабль времен Старой Республики, принадлежавший ее врагам — некой давно забытой империи Предори, как назвал ее архитектор. Кем бы они ни были, Галактика давно о них забыла.

Когда-то на корабле содержались пленные республиканцы, а сам он находился в самом центре некоего сильного гравитационного поля. Что может быть надежнее, чем поместить заключенных на борт звездолета, способного выдержать сокрушительную силу гравитационной аномалии? Угодить внутрь легко, а вот выбраться невозможно. Но однажды все пошло прахом. По словам Арама, похоже, что гравитационное поле схлопнулось, вышвырнув корабль на соседнюю планету…

И он рухнул на поверхность Кашиика, где оставался в течение сотен, а может быть, и тысяч лет. Вуки считали, что в этом проклятом месте обитают злые духи. Никому не разрешалось приходить сюда, а возле места крушения постоянно дежурили часовые на случай, если вдруг из него кто-нибудь — или что-нибудь — появится.