Игра в имитацию - Мила Гусева

его ладоней, и это ощущение будоражит кровь, путает мысли и пускает поток колючих мурашек вдоль позвоночника.

Не разрывая жадный поцелуй, Уэнсдэй настойчиво увлекает Джоэля в сторону кровати — колени подгибаются, и они оба падают на мягкую постель, заправленную атласным чёрным покрывалом. Старые пружины жалобно скрипят под весом двух тел, объятых пламенем порывистого животного желания. На секунду оторвавшись от её губ, Гликер приподнимается на локте, нависая над ней и пристально вглядываясь в бесстрастное лицо. Словно даёт последний шанс остановиться.

Но она не намерена останавливаться.

Зов плоти испепеляет все сомнения в правильности подходящего, а требовательная пульсация между бёдер глушит любые доводы разума. Уэнсдэй решительно тянет наверх свой джемпер, снимает его через голову и отбрасывает на пол. У Джоэля вырывается вымученный полувздох-полустон.

— Господи, что же ты творишь… — сокрушённо бормочет он, но при виде её мертвенно-белой груди в паутинке тонкого чёрного кружева его зрачки резко расширяются.

Аддамс победно усмехается и тянется к металлической пряжке его ремня — но Гликер снова перехватывает хрупкие запястья одной рукой, не позволяя избавить себя от лишней одежды. Вместо этого он ловко поддевает пуговицу на её джинсах и расстегивает молнию. Она нетерпеливо ёрзает на постели, и приподнимает бёдра, чтобы помочь ему стянуть неудобные узкие джинсы вместе с обувью и бельём. Уэнсдэй остаётся практически обнажённой, если не считать кружевного бюстгальтера, в то время как на Джоэле по-прежнему слишком много одежды. Она уже открывает рот, чтобы возразить — но мгновением позже он резко опускает голову между призывно раздвинутых ног, и вместо протеста с её губ срывается тихий стон.

Горячий язык скользит вдоль нежных влажных складочек — то поднимается чуть выше, чтобы коснуться набухшего клитора плавными круговыми движениями, то снова опускается вниз, чтобы проникнуть внутрь её изнывающего тела. Аддамс словно пронзает крошечным разрядом тока, и она рефлекторно выгибается в спине, стремясь оказаться ближе. Гликер глухо стонет, ни на минуту не прекращая ласкать её языком и губами — этот тихий низкий звук сиюминутно резонирует по всему телу.

Но… что-то не так.

Одуряюще приятно, да.

Но совсем не так.

Его прикосновения слишком сильно отдают невыносимой нежностью, чрезмерной бережностью. Будто она — хрупкая фарфоровая статуэтка, способная разбиться на осколки от неосторожного обращения. Раздражаясь от отсутствия желаемой реакции, Уэнсдэй грубо впивается пальцами ему в волосы, беспощадно оттягивая смоляные пряди. Ласки становятся более уверенными и интенсивными, мышцы внутри неё начинают сжиматься вокруг пустоты, удовольствие накатывает плавными тёплыми волнами, но долгожданная разрядка никак не наступает.

Oh merda, ну что за чертовщина?

За все два года их отношений у них никогда не возникало проблем в постели — и хотя Гликер временами проявлял излишнюю осторожность, ей всегда удавалось направить его в нужное русло. Удавалось пробудить в нём низменную тягу к желанию обладать. Удавалось заставить его побороть мягкий характер и быть грубее.

Но теперь идеально отлаженный механизм отчего-то дал сбой.

Джоэль прижимается большим пальцем к её клитору, описывая круги — у Аддамс вырывается негромкий стон, но ощущения по-прежнему кажутся какими-то притуплёнными и неяркими. Окончательно теряя терпение, она отталкивает его голову и надавливает на плечи, принуждая Джоэля лечь на спину. Он покорно подчиняется, позволяя ей исполнять ведущую роль. Отбросив назад растрепавшийся высокий хвост, Уэнсдэй сдувает со лба чёлку и устраивается сверху на его бёдрах. Торопливо расстёгивает пряжку ремня, резко дёргает язычок молнии и стягивает джинсы вниз, высвобождая напряжённый член. Чуть подрагивающие от желания пальцы смыкаются у основания, скользит вверх, ложатся на чувствительную головку. Гликер на мгновение прикрывает глаза, неосознанно подаваясь навстречу умелым движениям её руки — становится значительно лучше, градус возбуждения нарастает, приближаясь к критической отметке. Но пару секунд спустя он опять перехватывает её запястье, заставляя остановиться.

— Подожди секунду… — севшим голосом бормочет Джоэль, принимаясь шарить по карманам наполовину спущенных джинсов.

Oh merda, ну что ещё?

Уэнсдэй едва не шипит от возмущения.

Упоительный момент безнадёжно испорчен, и неуклонно нарастающее раздражение неизбежно испепеляет желание.

— Проклятье, у меня нет с собой презервативов, — с досадой вздыхает он, выдавливая виноватую полуулыбку. — Прости, я не думал, что мы…

— Я на таблетках, — у неё абсолютно не остаётся сил ждать. Сейчас или никогда. Аддамс впивается в его лицо тяжёлым немигающим взглядом исподлобья. — Слушай внимательно. Либо ты трахнешь меня сию же секунду, либо я придушу тебя голыми руками.

— Прости, — чёртов Гликер снова извиняется непонятно за что, усиливая неуемное желание ударить его ножом под рёбра.

Но всё же берёт себя в руки.

Сжимает горячими ладонями её бёдра, немного приподнимая над собой — и плавно опускает, насаживая на напряжённый член до самого основания. Долгожданное чувство наполненности заставляет Уэнсдэй зажмуриться от удовольствия и запрокинуть голову с протяжным стоном. Она мгновенно принимается двигаться в быстром жёстком ритме, позволяя ему выходить практически полностью и тут же погружаться обратно. Тугие внутренние мышцы, истекающие обжигающе горячей влагой, требовательно сжимаются вокруг твёрдого члена, посылая импульсы наслаждения по всем нервным окончаниям. Джоэль пытается коснуться изнывающего клитора двумя пальцами, но она безжалостно отталкивает его руку и начинает ласкать чувствительное место самостоятельно.

А потом случается тотальное сокрушительное фиаско — взбудораженное воображение взрывает в голове бомбу замедленного действия, и на обратной стороне опущенных век калейдоскопом проносятся непрошенные воспоминания. Как проклятый фальшивый профессор с упоительной беспощадностью трахал её в своём кабинете… И кровати в своей квартире. И на кухонном столе. Грубо, властно, бесцеремонно — не спрашивая разрешения, не позволяя отстраниться и полностью контролируя ситуацию.

Oh merda. Эти неуместные мысли становятся последней каплей. Пульсация внутри стремительно нарастает, а лихорадочно быстрый темп толчков быстро приближает желаемую разрядку. Проходит не больше пяти минут, прежде чем по всему телу Аддамс прокатывается волна дрожи, а с припухших губ срывается протяжный громкий стон. Оргазм наконец-то накрывает её с головой, наполняя каждую клеточку концентрированным удовольствием.

— Твою ж мать… — голос Гликера доносится словно сквозь плотный слой ваты, но в нём отчётливо слышится неприкрытое раздражение, обычно ему несвойственное.

Уэнсдэй упирается ослабевшими ладонями ему в грудь и распахивает глаза — Джоэль отчего-то выглядит непривычно злым. А потом и вовсе совершает немыслимый поступок. Буквально сбрасывает её с себя и решительно поднимается на ноги, принимаясь с лихорадочной поспешностью натягивать джинсы и застёгивать ремень.

— В чём дело? — она отползает к стене и недовольно скрещивает руки на груди, искренне не понимая причин столь внезапной смены настроения. Что вообще на него нашло? Ведь всё было более чем приемлемо.

— Я сразу сказал, что не надо было этого делать! — Гликер внезапно повышает