Дурное поведение - Эмилия Грин

Да, реальность распалась на пиксели. Столяров оказался прав: ружье заряжено, и оно скоро выстрелит. Возможно, неоднократно. Кто-то угрожал Светлане и Агнии. Я так и не смог выяснить, кто из братьев это вытворял, но полностью поддерживал решение отца увести свою новую семью подальше от сборища душевнобольных.

Видит Бог, я пытался оградить её от себя. Специально вёл себя как конченая мразь, зная, что эта добрая нежная Красная шапочка – моя женщина без всяких границ. Истинная пара. Настоящая любовь. И мы бы справились, если бы не чертов сосед. После их поцелуя дышать не мог, кровь остыла. Знал, что собственными руками сталкиваю её вниз, но мы оба летели в пропасть с самой первой встречи. Настало время просто насладиться полетом.

В последние дни мое состояние ухудшилось. Я всё чаще видел какую-то чертовщину и практически перестал спать по ночам. В кошмарах являлась мама… Нежная милая Машенька Царева. Она прижимала меня к себе, гладила по волосам, звала с собой…

– Мой родной сынок, ты так устал бороться. Пойдем в нашу сказку…

Утром перед праздником я понял, что Агния решила остаться. Нет. Этого нельзя было допустить. Я бы, скорее, удавился, если бы с её головы по моей вине упал хоть один рыжий волос. Увы, я не мог раскрыть правду. Иначе бы любимая принялась меня жалеть, а её жалость уничтожила бы меня еще раньше. Единственный выход – обрубить все концы. Да, больно, когда чувства выдирают с мясом, но иначе никак. Я знал, что моя сильная молодая волчица сможет не упасть, не сломаться, а жить дальше с широкой улыбкой на губах.

План возник спонтанно.

Несколько дней назад Люкина подкараулила меня возле въезда в поселок, огорошив информацией о моем «чудесном спасении». Большего бреда в жизни не слышал и, разумеется, сразу послал её ко всем чертям. Но вчера утром, заглянув в грустные зеленые глаза Агнии, обнаружил единственный способ сжечь все мосты. Разумеется, беспринципная девица с радостью согласилась мне помочь…

* * *

– Руслан?! РУСЛАН?! Да посмотри ты на меня! – Я улыбнулся сквозь зубы, сотрясаясь от мелкой дрожи. – Сынок… Я должен серьезно с тобой поговорить. Вот результаты анализов, которые ты сдавал несколько дней назад…

– Что там? – Я старался, чтобы голос звучал ровно, но внутри все пульсировало и искрило.

– Там…

– ЧТО ТАМ? – прохрипел, превращаясь в волка. – Началось, да?

– Да, – голос отца дрогнул.

Неожиданно батя поднялся с места, крепко меня обняв. Последний раз мы так обнимались в день смерти матери.

– Я должен столько всего тебе рассказать, – в карих глазах отца появились слезы, и я медленно сглотнул комок. Он выглядел измотанным и постаревшим. Откинувшись на спинку кожаного кресла, добавил дребезжащим тоном: – Твоя мама. Она… она…

– Она болела шизофренией. Я знаю. – Наши взгляды задержались друг на друге.

– Но откуда ты…

– Пару месяцев назад я подслушал ваш разговор со Столяровым. – Зловеще улыбнулся, ощущая, как на пояснице выступил пот.

– Прости меня… – с каменным выражением лица он тяжело вздохнул.

– За что? Ты столько лет пытался оградить нас от всего этого кошмара. Мне не за что на тебя обижаться. Я просто хочу, чтобы ты рассказал о маме.

– Ах, Машенька. Я до сих пор не могу себе простить, что закрывал глаза на её странности. Возможно, если бы я вовремя отреагировал, она бы до сих пор была жива.

– Я хочу знать всё! – склонил голову вперед, сжимая его теплую влажную ладонь. – Расскажи мне правду!

После небольшой паузы отец начал быстро и путано говорить:

– Это началось после первых родов. Как-то раз Машенька проснулась посреди ночи и несколько часов не могла уснуть. Она сидела на постели, напевала тихую мелодию и звала кого-то. Говорила, что видит жуткую старуху с огромной бородавкой на носу. Её всю трясло. Поразительно, но с утра твоя мама даже не вспомнила об этом инциденте.

– Что было дальше? – прошептал, пытаясь отлепить язык от неба.

– Спустя пару месяцев повторилось нечто подобное: только на этот раз она гонялась за старухой по дому, называя её Бабой Ягой. Когда же я попытался с ней поговорить, Маша перевела всё в шутку. Она даже слышать не хотела о психологической помощи. Какое-то время все было спокойно, но во время беременности Гвидоном ситуация резко усугубилась. У Машеньки стала спутанная речь и появилась мания – страх выйти на улицу.

– И? – я нервно дернул плечом.

– Я снова пошел у любимой на поводу. Маша убеждала, что это предродовая депрессия и ничего больше. Ну а я, наивный чурбан, так много работал, что даже не подумал связаться с квалифицированным специалистом. Через какое-то время после родов всё пришло в норму. Ну а дальше… – батя заломил руки, подскакивая.

В помещении установилась гнетущая тишина.

– Отец?

– Состояние Машеньки резко ухудшилось: у нее появились вспышки гнева, бредовые идеи, галлюцинации. Однако твоя мама упорно отказывалась от госпитализации. Говорила, что наложит на себя руки, если я упеку её в психиатрическую клинику. Третья беременность была случайной, а когда выяснилось, что у нас близнецы, она как с цепи сорвалась – боялась, что у нас их украдут. На этом фоне начались осложнения. Она попала в перинатальный центр, а ночью попыталась задушить медсестру, которая решила проверить, все ли у нее нормально…

– Мама… Ну как же так? – я шумно сглотнул комок нервов.

– Я замял дело, но, разумеется, Машу пришлось отправить на принудительное лечение в частную клинику. С этого момента она перестала со мной общаться. Говорила, что я организовал заговор с целью отобрать у нее детей. Ну а дальше ты знаешь – начались преждевременные роды, сопровождаемые отслойкой плаценты. Выбор стоял между ней и детьми. Машенька умоляла спасти малышей…

– Отец… – я закашлялся, опуская глаза в пол.

– Ваша мама безумно вас любила. Иногда от любви, как видишь, сходят с ума. Она назвала вас с Гвидоном в честь персонажей любимых сказок Пушкина. А я назвал близнецов Мишей и Львом – созвучно с диким зверьем, разорвавшим мою сказочную девочку, мою царицу… Первые месяцы с ума сходил от боли и не мог простить малышам, что она ушла. Тогда-то я и встретил доктора Столярова. Он один из лучших психотерапевтов страны… – Батя поднял на меня взгляд, промокнув кончиками пальцев уголки глаз. Его губы тряслись, на лице появилась мертвецкая бледность. – Сынок, у тебя в крови обнаружены белки, которые являются биологическими маркерами для определения одного из самых тяжелых психических расстройств – шизофрении. Если ты сейчас ляжешь в больницу, то с очень большой вероятностью через несколько месяцев сможешь вернуться к обычной жизни.

– А как анализы парней?

– К счастью, у них в крови все чисто.

– Значит, не повезло только мне… И каковы прогнозы? Когда я окончательно дурканусь?