Рыцарь на золотом коне - Диана Уинн Джонс

– Скучища! – сказала Фиона. – Перечисли-ка первые симптомы солнечного удара.

Полли обернулась через плечо. Да, лавка никуда не делась. Осталась на прежнем месте. Лавка скобяных товаров Томаса Пайпера. На этот раз снаружи были выставлены садовые кресла. Внутри, наверное, прохладно.

– Давай скажем, что хотим купить косилку, – предложила Полли.

Фиона захихикала. Только они собрались тихонько улизнуть, как к ним подскочила Нина и стала громким шепотом спрашивать, куда это они.

– Нина, тебе там будет неинтересно, – сказала Фиона.

Поскольку Фиона недолюбливала Нину, говорить так было отменной глупостью, раздраженно подумала Полли. Нина, само собой, потащилась за ними через площадь, и в чистую прохладную лавку они вошли вместе.

Похоже, в Стоу-на-Излучине уже начались каникулы. Единственной живой душой в лавке был Лесли. Он сидел на посту за кассой в коричневом комбинезоне, который был ему велик на несколько размеров. У него отросла целая грива золотых кудрей. Полли едва различила среди них блеск сережки в виде черепа. Как только Лесли увидел девочек, лицо у него озарилось плутовской улыбкой.

– Привет-привет! – воскликнул он. – Ну, чем сегодня могу служить?

Этого приглашения для Нины оказалось достаточно. Она оперлась локтями на столик у кассы и выпятила на Лесли свой пресловутый бюст.

– Хотим купить косилку, – проворковала она.

Лесли притворился, что отпрянул.

– Мне их доктор запретил, – сказал он. – Говорит, косилки вредны для здоровья. А вы откуда?

– А угадай, – потребовала Нина.

– Мы три таинственные незнакомки, – сказала Полли.

– А что у вас есть, кроме косилок? – спросила Фиона.

– Много будешь знать – скоро состаришься! – парировал Лесли. – Сначала скажи, откуда вы!

– Много будешь знать – скоро состаришься! – ответила Нина.

Все понимали друг друга с полуслова и еще некоторое время кокетничали напропалую. Потом Лесли показал на Полли.

– А я тебя знаю, – сообщил он. – Ты приходила сюда с тем долговязым, который вылитый мой дядя Том. – Когда Полли перестала удивляться, что он ее запомнил, Лесли продолжил: – Значит, вы все из Мидлтона!

– Откуда ты знаешь? – воскликнула Нина. Они набросились на Лесли с расспросами, а он напустил на себя таинственность, но потом не выдержал и рассмеялся:

– Видел, как вы вылезали из автобуса. «Братья Твидл, Мидлтон». Я сам скоро собираюсь в Мидлтон. Вот и спросил.

Девочки хором загалдели, что да как. Лесли подмигнул Фионе и сказал:

– Слыхали про Уилтон-колледж?

– Тебя туда не возьмут! – заверещала Нина. – Это же закрытая частная школа!

– Уже взяли! – возразил Лесли. – Я получил стипендию по музыке. С осени буду там учиться. Скажите, как вас зовут, и я вас разыщу, когда приеду.

Никто ему не поверил. Нина сказала, пусть морочит голову кому-нибудь другому.

– Кому – другому? – спросил на это Лесли. Фиона сказала, мол, Лесли там будет белой вороной. Полли сказала, что мальчикам из Уилтон-колледжа запрещают встречаться с городскими девочками.

– А я буду. Я не таковский. Все ходы-выходы разведаю, – пообещал Лесли. – Вот честное слово, разыщу вас. Какое сегодня число?

– Двадцать четвертое июня, – ответила Полли.

– Значит, двадцать четвертого сентября, – сказал Лесли. – Ну вот, дату назначили. Теперь скажите, где удобно встретиться.

– На ступеньках городского совета? – с сомнением протянула Фиона.

– Во сколько? – спросила Нина.

– Да уж, если даже мы хотим выставить себя на посмешище, все равно не стоит торчать на ступеньках весь день, – подхватила Полли. – Когда?

– Я тоже там торчать не собираюсь, – заверил их Лесли. – Вот что я вам скажу… Ой!

На кассовый столик оперся двумя узловатыми ладонями высокий человек, тоже в коричневом комбинезоне. Очки его зловеще блеснули в сторону Лесли. Лесли заерзал, вид у него стал совершенно раздавленный.

– Девочки, вы хотите что-то купить? – резко спросил мистер Пайпер.

Никто не сумел сообразить, что тут можно купить, хотя бы для виду. Нина сглотнула. Фиона уставилась в пол. Полли вытаращилась на мистера Пайпера. Да, мистер Пайпер в чем-то был поразительно похож на мистера Линна. Он был того же роста, с такими же поднятыми плечами и так же держал голову вперед. И лицо у него было очень похожее. Но этим, к облегчению Полли, сходство и исчерпывалось. Губы мистера Пайпера были надуты, выдавая вспыльчивость и уверенность в своей правоте. Морщины на лице говорили о вздорном характере, а глаза были темные. И волосы оказались седые и остриженные коротко, как у Нины.

– Ясно, – процедил он. – Тогда пошли вон отсюда. Знаю я вас. Мне в магазине такие девчонки не нужны!

Фиона залилась яркой отчаянной лиловой краской. Нина обиженно отлепилась от столика у кассы. Полли сказала:

– Мы просто разговаривали. Зачем вы грубите-то?

– Разговоры бывают разные, сама знаешь! – противным голосом произнес мистер Пайпер. – Пошли вон!

Они медленно-медленно потянулись к двери. Нина с большим самообладанием громко заметила:

– Полдвенадцатого – пора обедать!

И демонстративно поглядела на часы, на которых, по правде говоря, было без двадцати три. Лесли, скромно смотревший в стол, слегка кивнул.

– Пошли вон отсюда! – рявкнул мистер Пайпер.

Они выскочили на улицу, под палящее солнце. – Кошмарный человек! – сказала Фиона. Полли согласилась. Ей было неприятно думать, что мистер Пайпер – наполовину ее выдумка, хотя и шиворот-навыворот. А от того, как он был похож на мистера Линна, ее и вовсе мутило.

– Умно я придумала, правда? – сказала Нина. – Про время. Думаете, он…

В этот момент их разговор прервал мистер Партридж – его интересовало, куда это они запропастились, а ругался он еще противнее мистера Пайпера.

И стану я в твоих руках

Оленем быстроногим,

Но ты держи, не отпускай…

Тэмлейн[4]

Дэвид Брэгг ушел от Айви вскоре после того, как Полли исполнилось тринадцать. Полли узнала об этом, поскольку Айви в начале каникул явилась к бабушке и сама все рассказала.

– Я не говорю, что это ты во всем виновата, – сказала она Полли. – Но отчасти это произошло из-за тебя: ты хитрила и совала свой нос куда не следует. В результате я больше не могла ему доверять. Мне было нужно всего-то чуточку счастья для нас двоих, а теперь все кончено.

Полли поежилась. Память о поездке в Бристоль была еще болезненно свежа, и от нее Полли бросало в краску. Теперь она понимала: Айви не правдивее папы.