Высматривая путь. Том II - Борчанинов

«любить». Он и сам не знал любил ли Деру. И если чувства к ней сравнивать с теми, что он испытывал к Трисс, тогда на любовь это мало походило. Перед чародейкой ему хотелось пресмыкаться, потакать ей, ублажать и неустанно ждать, когда она соизволит предложить ему себя в качестве благодарности за покорность. И тогда он был уверен, что прогибается так оттого, что влюблен. Но с Фредерикой было иначе. Прогибаться не хотелось. Но хотелось заботиться, прикасаться, делать для нее что-то хорошее. Ею хотелось владеть как физически, так и морально, но падать в ноги — нет. А она почему-то и не требовала от него этого. Даже скорее наоборот, делала все, чтобы он чувствовал себя главным, сильным и мужественным. Потому и не понимал он как назвать эту их тягу друг в другу. Любовью ли? Дружбой ли? Или есть еще какое-то особое определение?

Огонь медленно угасал, а ведьмак даже и не обращал на это внимание. Пугг уже отключился и принялся храпеть так, что камни завибрировали, Василек тихонько фырчал, но спал стоя, склонив голову к земле, а сам Эскель все смотрел на тлеющие бревна и пил. Ночь длинная и до утра еще далеко. Ливень все не утихал, судя по шуму что доносился из коридора, а значит время для стенаний у него предостаточно. По крайней мере до тех пор, пока не увидит в бутылке дна.

* * *

Дера вскочила, как ошпаренная, и ощупала пальцами чуть припухшее лицо. И не только от неудобной позы сна, учитывая, что спала она свернувшись калачом и обняв свои сумки, прямо на голой земле, а больше из-за того, что каждый обитающий здесь эльф считал своим долгом отвесить ей пару оплеух. Громыхнуло еще раз, и травница с силой вцепилась пальцами в кожаную поверхность сумок. Не то чтобы она шибко боялась грозы, просто нервы были натянуты словно цимбальная струна. Потому, каждый звук ввергал ее в неподдельный ужас вперемешку с жутким дискомфортом. Крепко зажмурившись, девушка принялась считать до десяти. В детстве она всегда так делала, когда чего-то боялась. Например, поджидающей под кроватью стрыги или бабы-яги за окном, что ходит и смотрит все ли дети спят в своих кроватях. Вот почему она постоянно просила нянюшку плотно задергивать шторы. Но это почти никогда не помогало. Страх все равно неприятно клекотал где-то внутри. Вот как сейчас. А когда счет перевалил за третий десяток, Фредерика поняла, что этот, проверенный годами, способ успокоения сейчас совершенно бесполезен. Неторопливо сев и проведя ладонью по пыльному лицу, девушка попыталась прикинуть хотя бы который час, и закончилась ли вообще ночь. В землянке всегда стояла темень, и исходя из того, что эльфка еще не зажгла свечей и вокруг стояла тишина — она могла еще спать. А если так, то скорее всего на дворе все еще ночь. Ну или начало рассвета.

Усевшись поудобнее, Дера уперлась спиной в одну из деревянных досок, что служили здесь стенами. Завтра должен вернуться Эскель и тогда они, наконец, покинут этих долбанных эльфов с их ненавистью ко всему человеческому. Нет, определенно на то были причины, как и на все в этом мире, но почему именно она должна испытывать на себе всю эльфскую злобу к роду людскому? Сдавленно выдохнув, она запрокинула голову назад и всмотрелась в темноту. Подумать только, каких-то десять лет назад ей казалось, что там обитают жуткие чудовища, готовые сожрать ее в любой момент, только потеряй бдительность. Но сейчас пришло осознание, что жуткие чудовища не всегда любят скрываться. Тем более в тени. Например, одно из них сейчас умиротворенно спит где-то с ней в одной комнате. И останавливает его от каких-то радикальных действий только незримая боязнь ведьмака.

Комментарий к Часть 15. Пугг хочет быть возьмаком

Бечено

Часть 16. Монстры бывают всех размеров и форм

Дера проснулась от громкой ругани, что заполнила своим отвратительным эхом всю землянку. Она неторопливо открыла глаза, с нескрываемой обреченностью взглянув перед собой, но вставать не спешила. Хотя куда ей спешить? Ночь выдалась непростой, так что уснуть получилось далеко не сразу. А может, она сомкнула глаза только с рассветом? В этой чертовой халупе поди разбери, когда луна сменяет солнце и наоборот. Гвалт все не прекращался, а девушка лишь тихонько вздыхала, прижав к груди свои дражайшие сумки. Вспомнилось детство, когда ее будили громкие голоса родителей, вернее, матери, которая имела ужасно раздражающую привычку верещать на отца так, чтобы непременно слышало все поместье. Тогда нянюшка заходила в комнату и обязательно приносила что-то запрещенное. Например, плюшку с сахаром, засахаренную клубнику или леденец на палочке. Вот только в данный момент нянюшка не войдет, а вместо мягкой перины тело чувствует прохладную землю. Подумать только, она, дочь Радослава Лазаревича, достопочтимого реданского аристократа и знатницы Берзе де Бейль, теперь спала, словно зверь какой. Вот прямо так, на голой земле. Хотя нет, хуже, чем зверь. Ведь даже домашним животным стелют подстилки или сено, а дикие находят свой ночлег в листьях или мягкой траве.

— Мы должны будем уйти, Мэйв. Как же ты не поймешь это?

Дера нахмурилась, уловив среди прочей брани на треклятом Старшем наречии, фразы на всеобщем. И, судя по голосу, то это был главарь всей этой лесной братии собственной персоной. Стало любопытно, что же он не поделил со старой стервой. Девушка тут же напряглась и прислушалась, стараясь не шевелиться. Мало ли что любопытного или полезного ей удастся услышать. А в случае чего всегда можно просто прикинуться спящей.

— Потому что ты не дойдешь. Ты хоть представляешь где находиться Dol Blathanna?

— А ты считаешь меня неразумным мальцом? Конечно представляю. И я доведу туда всех. И даже тебя, несносная ты женщина.

— Но я не хочу никакой долины. Я хочу только одного: чтобы ты прожил как можно дольше! А если ты будешь в таком состоянии пересекать весь Аэдирн, то не проживешь и месяца.

Дере точно не показалось — в голосе эльфки проклюнулись нотки мольбы и отчаяния. Подумать только, значит ли это, что она способна на что-то большее, чем язвительность, предвзятость и гнев? Девушка нахмурилась и закусила нижнюю губу. На языке почувствовалась горечь от пыли, но она не обратила на это внимания. Этот так называемый главный эльф, выходит, болен. Какой интересный факт. А не связан ли он с отсутствием Эскеля? Фредерика затаила дыхание от лихой мысли, что пришла в ее голову. Боги, а если этот командир уговорит