Имперские ведьмы - Святослав Логинов

По счастью, Каина тоже оказалась страстной любительницей быстрых полетов, а то бы, несмотря ни на какие предупреждения Чайки, был бы Родригес взнуздан, лишен воли и навсегда заперт в рубке собственного звездолета, разделив скорбную судьбу капитана Стаса и многих тысяч других пилотов. Но и без того при виде Родригеса лицо Каины застывало гневной маской, и при первой возможности ведьма отсылала непрошеного напарника в рубку.

Родригес понимал, как страшно он виновен в глазах Каины, и терпеливо сносил опалу. Каине принадлежала вся власть в этом поневоле сложившимся дуэте, именно ведьма решала, куда они полетят и что будут делать. В основном они воевали: нападали на базы, на отдельные корабли, на ведьминские ступы и на сестер, которые покуда обходились одним помелом. Никого щадить Каина не собиралась, хотя и не препятствовала Родригесу орать в микрофон его дурацкую правду. По счастью, приходилось не только воевать, но и устраивать нормальную жизнь. О судьбе Каины в совете ведьм никто ничего не знал, никаких заклятий на нее наложено не было, так что разбойная пара могла свободно находиться в любом месте Новой Земли, где нет ведьминских поселков. Тем не менее лагерь был обустроен на одном из островов. Каина считала себя отрезанным ломтем и на Новой Земле жить не желала. И все же появляться там приходилось, равно как приходилось и общаться с напарником. Пришлось добывать капитану одевку, а это значит — учить его обращаться с болотной зверюшкой. Можно было бы оставить его в прежних тряпках, но тогда ступу придется слишком часто проветривать. Опять же, напоить ступу вдвоем — довольно просто, а в одиночку это занятие на несколько дней. Ради будущего своего спокойствия Каина согласилась общаться с мерзким слизняком.

С Чайкой Каина за эти месяцы не виделась, но однажды отправила ей весточку, особым, у ведьм принятым способом. Ведьмы любят обмениваться сплетнями, так что в один из прилетов на Новую Землю Каина сумела поболтать с какой-то из товарок, которая не знала, что Каина признана советом неудачницей и ее должно скормить диким ступам. Во время беседы Каина и услышала сенсационную историю, как древняя ступа, упавшая некогда из океана и полсотни лет провалявшаяся на земле, взбесилась и пожгла множество сестер, слетевшихся поглазеть на это диво. Каина сразу поняла, что скрывается за невразумительной новостью, и с немалой долей злорадства сообщила Чайке:

— Помер твой отшельник. Сестры его нашли, вздумали захомутать, а он их пожег и сам сгорел на фиг.

В таком виде и дошла печальная весть до единственных людей, кому небезразлична была судьба старого летчика.

Кроме мстительных набегов, Каина занималась еще и охотой. Она жадно хватала бирюзовиц, в ее арсенале было уже три золотых птаха. Но больше всего Каина мечтала отловить заряну. Раз у Чайки заряна есть, она должна быть и у нее. Вот тогда можно будет посчитаться с обидчицей. По счастью, заряна Каине не встретилась, иначе ведьмачка очень быстро убедилась бы, что такая добыча ей не по зубам. Безответной влюбленности Родригеса не хватило бы ни на пролет сквозь инферно, ни на схватку с заряной. Для подобных подвигов нужно не только летать на пару, но и быть вместе.

Во время отдыха на островах Каине приходилось спускать Родригеса из люка, а потом поднимать его обратно, приходилось разжигать для капитана костер, без которого сама ведьма прекрасно могла бы обойтись. Еду для себя Каина и Родригес готовили по отдельности. У капитана имелся перочинный нож и шоковый пистолет, не было только зажигалки. Шоковый пистолет бьет от силы на полтора десятка метров, но в стране непуганого зверья дичь подпускает охотника едва ли не вплотную, поэтому всякой водоплавающей мелочью Родригес снабжал себя в изобилии. Каина, забивавшая на ужин какого-нибудь крупного зверя, остатки неизменно сжигала, чтобы не привлекать к кораблю трупоедов.

Наконец, однажды потрафило и Родригесу. Он сумел подобраться достаточно близко к стаду жвачных зверей и парализовать неосторожного сеголетка. Выбрасывать остатки туши не хотелось, и Родригес принялся коптить мясо.

Откуда потомок испанцев взял способ коптить дичину, вымочив предварительно в горько-соленой морской воде? На этот вопрос могут ответить лишь предки, веками воевавшие с басками и перенявшие у них секрет байонской ветчины. Запах, плывущий над берегом, оказался столь силен, что Каина подошла к костерку, где жарились над углями толстые ломти, и спросила, глядя поверх головы:

— Что это?

У Мануэля достало разума не отвечать сразу, а сначала отсечь вибромолекулярным лезвием лучший кусок и молча протянуть Каине.

— Жареная ветчина, — сказал он, когда Каина кончила жевать и отерла тыльной стороной руки жирные губы.

Видать, не только к мужскому сердцу натоптана дорога через желудок. Трудно считать грязным животным того, кто делил с тобой кусок ветчины.

— Расскажи про Старую Землю, — сказала Каина, опускаясь на траву.

И Родригес принялся рассказывать. Он говорил про хрустальные купола Торено, про суровые горы Невии, где находилась летная школа и где он служил курсантом, про виноградники Ибертиды, откуда он родом и где до сих пор живут его родители и братья. Испокон веку они были виноделами, и погреба, устроенные в выработанных медных шахтах, хранят столетние вина: знаменитую «Гневную дочь» — вино, которое не каждому удается попробовать. Родригес рассказывал, забыв, что, строго говоря, это не Земля, а планеты, освоенные его предками и, несмотря на унифицирующее действие имперской идеологии, сохраняющие древний язык и нравы. Там живут потомки еретиков и инквизиторов, самый воздух там пропах католичеством, и даже повара, готовя острые закуски, не просто соединяют рыбу с огурцом, а распяливают соленый анчоус на крестовине из маринованных корнишончиков и безыскусно называют свое творение «распятием».

— Я бы такое съела с радостью, — усмехнулась ведьма, принимая новый, истекающий соком ломоть мяса, засоленного, подкопченного и, наконец, зажаренного на углях.

Никто лучше Родригеса не умел управляться с мясом во время офицерских междусобойчиков. Сослуживцы называли его произведения «барбекю». Что они могут понимать? Сравнивать байонскую ветчину на вертеле и пошлое барбекю все равно что ставить в один ряд шедевр Гойи и порнографический снимок. Сюда бы еще бутылочку «Гневной дочери», и вечер мог бы закончиться так, как обязаны заканчиваться такие вечера… Однако от прохладных, запятнанных селитрой и разводами малахита подвалов Ибертиды их отделяло немалое число парсек, а имперский флот уже подходил вплотную к планете, где на берегу моря горел одинокий костер. Десятки тысяч людей приникли к экранам, замерли возле пультов, привели в готовность самое страшное оружие, и все для того, чтобы так удачно начавшийся вечер не кончился вообще никак.

Каина вскинула голову и неожиданно обострившимся взглядом обвела небосклон.

— Идут!.. — произнесла она, кажется даже с удовлетворением. — Ишь ты, сколько!

— Кто? — Родригес вскочил, шоковый пистолетик был у него в руках, готовый открыть пальбу по всякому, кто посмеет кинуть хотя бы один косой взгляд на его подругу.

В следующее мгновение Каина довольно невежливо зашвырнула его в люк истребителя, и там, едва лишь кинув взгляд на приборы, Родригес понял все. Хамские налеты на космические крепости и мародерство на оживленных трассах возымели-таки действие. Империя судорожно разворачивалась, чтобы садануть по источнику раздражения всей своей чудовищной силой.