Седьмой царевич - Иван Шаман

— А что с Берёзовым? Он же тоже был союзником, а теперь?

— А теперь нет, — сухо ответил император. — Намекаешь на то, что и Баранов может пойти против меня? Для него статус графа не менее значим,чем для Берёзова, и разногласий у нас с ним почти нет. В отличие от других. А ты мне такую свинью подложил! Ладно, всё можно использовать себе на пользу, нужно только понять как.

— Так вроде очевидно. Присвоить мне княжеский титул, и послать обратно в Сочи, одновременно пустив правдивый слух, что Анжела связана с наркотрафиком.,— недовольно морщась проговорил я. — Затем дать пару наводок милиции, через меня, одновременно учредив боярскую дружину. Сделать аккредитацию, разработать свод правил и дать лицензии на поимку и отстрел преступников. Объявить о наградах за голову особенно наглых уродов…

— Ничего ты план набросал, наполеоновский. Только кто бы дал ему осуществиться. Любую поправку придётся проводить через думу. А там у нас хлипкое равновесие, большинства нет, так ещё и тема острая.

— Ну так постепенно делать. Курочка по зёрнышку амбар склевала, — вздохнул я, как не пытался отнекиваться и стараться как можно дальше держаться от политических игрищ, но вот, уже догнали. Тут даже загадывать не надо, инициатива всегда наказуема. А я хочу просто отдыхать в отпуске!

Ходить с девушками на свидания, не напряжно учиться, купаться в море, когда захочется, бегать по пляжу, в своё удовольствие. А не вот это вот всё! Я, блин, несколько сотен лет провёл, лавируя между десятком кланов, каждый из которых обладал уникальным родовым даром, грозящим разрушить последний оплот человечества. Хватит!

— Если подумать, дружины — не худший вариант. Как и награды за головы авторитетов. Это может быть частная инициатива, поддержанная государством. И если развернуть всё на сто восемьдесят градусов… говоришь у тебя есть записи с компроматом на Анжелу? Можно вывернуть всё наоборот: что её использовали, подсадив на наркотики, обвинить этих воров и сдать их Баранову. А потом предложить назначить награду.

— Дочь борца с преступниками была убита и сожжена ворами в законе, которые с ней спали, — вновь поморщился я. — Ну да, такое люди примут на ура.

— Верно, — кивнул Василий Первый, зло улыбаясь. — Мне нужны эти записи.

— А ты мне что? Императорское помилование от всех прошлых и будущих возможных прегрешений? Может политический иммунитет, как у послов?

— За убийство, Вань, да ещё и массовое, послов объявляют персонами нон-гранта и высылают из страны. А потом с этой страной долго торгуются, что она даст в обмен на улучшение отношений.

— Это мы ещё до дуэлей не дошли, — вздохнул я, вновь откидываясь на койку.

— Какие ещё дуэли, ты о чём? Это атавизм, которому лет двести, как минимум. Не будет у нас такого.

— Ага, будут, как их? Стрелки. Которые будут забивать. Только вместо шпаны с кастетами и цепями будут одарённые со способностями. Даже не знаю, что опасней. А если совместить символы и оружие, — я хмыкнул, тут же представив в голове десяток тактических схем по использованию Толчка с огнестрельным оружием. Пулю им не остановить, конечно, но можно откинуть гранату на лету, оттолкнуть дымовую завесу, опрокинуть бойцов противника с уступа…

— Стрелки между одарёнными недопустимы. Нас и так слишком мало!

— Значит, нужен дуэльный кодекс, который разрешит выяснение отношений в присутствии секундантов и представителей власти. В защиту их одеть. Так чтобы они друг друга точно не поубивали, но отмудохали до поросячьего визга. Чтобы всякая дурь из голов выветрилась. Ну и плюс, из этого можно сделать шоу…

— Нет. Ни в коем случае. Мы пока умудряемся скрывать наличие горстки одарённых за тоннами шарлатанов и фокусников. Люди ненавидят всех непохожих, а восстановление дворянства и боярства — уже вызов, — покачал головой Василий Первый. — Моя задача — сохранить как можно больше одарённых и перетянуть их на нашу сторону. А не кидать в мясорубку.

— Люди никогда не смирятся с наличием кого-то стоящего выше только «потому что» и не важно, что это. Право по рождению или приобретённое звание, — спокойно ответил я. — Так что идея с дворянскими факультетами в целом хорошая, хоть пока и не особенно рабочая. А вот дружины, боярские, — это повод для людей посмотреть и сказать: «Да они другие, но они это заслуживают своей работой».

— Дружины… можно начать с казачества, брать только отслуживших, сделать небольшую надбавку, — вслух рассуждал Василий Первый. — Из социального и исторического феномена сделать полезный инструмент. Туда же добавить… хм… может и сработать. Я даже знаю несколько людей которым эта идея придётся по вкусу.

— Ну и отлично. Рад что помог, на этом, надеюсь, всё?

— А тебе так не терпится улететь из родного дома обратно в город, где приходится убивать, чтобы выжить? Это что, какое-то садистское наслаждение?

— Просто хочу быть как можно дальше от политических интриг, в которые вы, дорогой батюшка, явно собираетесь нас всех окунуть. Так что — да. Уж лучше так.

— Торопишься… неужели в ту девчонку влюбился, которая в зале была? — подняв бровь спросил Василий. — Ты смотри, развлекайся, но до мезальянса не доводи, у нас договорённости со всеми правящими домами мира. И на тебя есть вполне конкретные планы и виды.

— Как хорошо, что я ещё слишком юн для того, чтобы жениться. Отучусь, отслужу, стану настоящим полковником, вот тогда можно и подумать…

— А это уже не тебе решать, геополитика — крайне важная сфера. Нам нужны союзы, в том числе брачные, — отрезал император. — Так что гуляй, пока молодой, но смотри, чтобы за тобой не пришлось подчищать.

— Да-да, особенно та мифическая группа, которая должна была меня прикрывать вначале от взрыва в парке, потом от покушения в городе, — фыркнул я. — Уж защитили так защитили, пылинки сдували.

— Как выяснилось, у них возникли некоторые трудности, — теперь настала пора Василию Первому недовольно морщиться, но он так и не сказал, что случилось с сотрудниками безопасности. Впрочем, я и так догадывался. Нашёлся какой-то предатель, который решил всё поломать, возможно их даже убили.

Но это тоже было причиной уехать как можно дальше, потому что, если в северной столице, в средоточии верных идее монархии людей, объявился тот, кто всех продал, значит, никто не в безопасности. А в Сочи я как-нибудь сам разберусь. Там