Кошмарная практика для кошмарной ведьмы - Анна Замосковная
Шрифт:
Интервал:
Отдёрнув руку, я подхватила плащ и зашагала прочь, громко стуча набойками по полу, лестнице. Щёки горели, внутри кипело и клокотало: это несправедливо! Я веду себя пристойно! Ни разу не переступила границ дозволенного – с этими двумя точно не переступала. И со стражниками, и… Щёки зажгло сильнее: с де Гра я перегнула палку, если бы не Полина…
Я застыла внизу лестницы, покачивая занесённой в воздух ногой и мысленно повторяя: «Полина… Полина. Полина!»
Ночью – тайно! – Полина де Гра ехала в сторону выселка Жаме. Выселок защищали амулеты её отца – Мосса. Была тут связь? Или она, как и я, просто оказалась не в то время не в том месте?
Выдохнув – всё это время я не дышала, – я медленно, ни на кого не глядя, подошла к дверному проёму. Дождь то чуть стихал, то превращался в серую стену, и брызги почти долетали до порога, на котором застыла я, снова и снова вспоминая мелькнувшее во тьме лицо Полины де Гра. Испуганное, бледное лицо очень спешившей женщины.
Холодеющими пальцами я раскрыла сумку, вывернула карту. Свет из-за дождя был блеклым, дрожащим, я вглядывалась в названия выселков, домов, построек, солевых карьеров, холмов и… на одном из них, рядом с городом и выселком Жаме, значилось более корявым, чем остальные надписи, почерком: «п. де Гра». Туда вела дорога, почти перпендикулярно подходившая к той, по которой я вчера ехала.
Руки дрогнули, я поспешно сложила хрусткую карту, запихнула в сумку и прикрыла лицо руками: успокоиться. То, что Полина была ночью на дороге, не доказательство вины: поездка к любовнику, прогулка после ссоры с мужем. Хотя на прогулку обычно не ставят заглушающие цокот копыт заклятия. И амулеты Мосса…
Ну надо было так встрять на практике: куратора сожрали, инициировалась с гомункулом, меньше чем за неделю здесь покуролесили два гуля. Сюда армию пора вводить, лучших следователей высылать. Или бургомистр, покрывая тестя, отправляет лживые отчёты?
Даже сердце защемило: о семейной поруке я не подумала.
Но Катель решил взяться за дело всерьёз, уж его-то запрос, надеюсь, пойдёт не через бургомистра. Да, надо предупредить Кателя! Я шагнула вперёд, и брызги застучали по сапогам.
«Подождёт», – передёрнувшись, я сложила руки на груди.
С носков сапог медленно стекали капли. Сточные канавы прочистились, бордово-серо-бурые камни мостовой блестели… этот городок будто застыл в прошлом. Смотришь на узкие домики, маленькие тёмные окна, эти несчастные открытые стоки и забываешь, что в дне езды отсюда ходят поезда и люди покоряют воздух. В Холенхайме можно было бы неплохо провести время, насладиться духом умирающей старины…
Умирающей… да, ассоциации у меня совсем не радостные. Под стать ситуации. Прикрыв глаза, я вспомнила старика Жаме. Бодрый был, пусть и не во всех местах. Почему он так разложился? Ведь несколько часов назад он говорил, действовал, был тёплым на ощупь – явно не зомби.
А если это было какое-то колдовство гуля?
– Хм… – Я потёрла подбородок.
Кахенское царство и Вальдан были средоточием знаний о гулях, а наши маги гулей не изучали, задавили их хорошей системой слежения и грамотной организацией ликвидации в ранних формах. Но здесь оповещение не сработало, и оба гуля были уничтожены практически случайно. Хотя весьма в духе истории: оборотни были лучшими охотниками на гулей, именно за эту способность беженцев Кахена приняли и призывали на войны подчищать заразу среди погибших.
Я возвратилась в желтоватый свет таверны и, потупившись, тихо поднялась по лестнице.
– …повторяю: она не такая, как Адели, – с каким-то сожалением уверил Валентайн.
«Опять Адели», – я пригнулась, села на ступеньку.
– Ты просто не умеешь целоваться, – отозвался Ксавье.
Тонко позвякивали столовые приборы, забулькала жидкость.
– Умоляю, хватит надо мной издеваться, – устало попросил Валентайн.
– Слушай, это не моя вина, что ты тогда застеснялся и сбежал. Её бы и на тебя хватило.
– Куда? – В голосе Валентайна звучало почти отчаяние.
– Ну, к сведению: у женщин три места, куда могут войти сразу трое мужчин. Одно предназначалось тебе. Мы бы дали тебе выбрать.
– Ксавье!
– Что? Я уже тридцать четыре года Ксавье и знаю, о чём говорю. Адели была самой изумительной женщиной из всех, кого я знал. И очень жаль, что ты её не узнал… с какой-нибудь стороны.
– Ксавье, – простонал Валентайн.
Я посмотрела между столбиков лестничного ограждения: сидевший у торца Ксавье бодро орудовал ножом и вилкой. Почти скрытый перегородкой Валентайн прижимал ладони к лицу, между торчавших волос ярко пунцовело ухо.
Облокотившись на стол, Ксавье покачал вилкой с насаженным куском мяса:
– Она даже с пятью стражниками одновременно ночь провела. С пятью, – он растопырил пальцы свободной руки и помахал перед Валентайном. – А ты постеснялся втроём. Мог бы, в конце концов, попросить, и мы бы постояли за дверью.
С пятью сразу? Понятно, почему её запомнили. Я тоже её помнить буду, хотя ни разу не видела.
– Зачем ты это говоришь? – впиваясь ногтями в волосы, прорычал Валентайн.
– Чтобы ты не питал иллюзий и не наступил на те же грабли. Знаю, тебе нравятся такие грудастые, с большими синими глазками, взирающие с томным обожанием, но не надо идеализировать. Ты хотел Адели – я привёл Адели и сторговался удовлетворить любые – абсолютно любые – твои желания, а ты?
– Я её любил! – треснул кулаком по столу Валентайн и подскочил с перекошенным лицом. – Любил, слышишь, ты, пошляк!
Багровея, Ксавье сжал вилку, и она изогнулась.
– Она тоже любила. Просто тебя ей было немножко мало, и это не повод орать на меня! – Отшвырнув вилку, Ксавье схватил кубок и залпом осушил. Обтёр скривлённые пухлые губы, не поднимая взгляда на нависшего над ним Валентайна. Прорычал: – Прекращай детский лепет. Хочешь эту ведьму – я тебе её куплю. Только не заступайся передо мной за её честь. Уж я-то знаю, какая это эфемерная штука – женская порядочность.
У меня горели щёки: покупать он меня вздумал!
Валентайн глухо зарычал, Ксавье зарычал в ответ. Я осторожно развернулась.
Яростно скрипнул отодвигаемый стул, кто-то быстро зашагал к лестнице. Моё сердце привычно ухнуло в пятки.
Слишком много дел, мелких деталей, забот – записывайте их, иначе рискуете потерять важное.
Переступая на цыпочках, я метнулась вниз. Ступени прыгали перед глазами, перила упархивали из-под руки, и всё как-то шаталось, но вот я поймала последний столбик перил и, выровнявшись, припустила к выходу.
«Бежать дальше?»
Яростно барабанил дождь, я затормозила под навесом. Сложила руки на груди, переводя дыхание – рваное, шумное. В ушах слегка гудело. Сбоку показалось тёмное плечо Валентайна, вынырнул красивый чёткий профиль – с румянцем на щеках.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!