Меч и пламя - Патриция Филлипс

– Нет, пока леди Сен-Клер не окажется вне опасности.

– Черта с два! Она останется там, где находится сейчас, – крикнул в ответ Йейтс, для большей выразительности потянув за уздечку коня Адель.

– Ты собираешься сражаться, используя даму вместо щита?

Лоркин Йейтс пришел в такой гнев, что лицо его сделалось пунцовым. На поле воцарилась гнетущая тишина.

– Черт бы тебя побрал, женщина! – прошипел Йейтс, с трудом развернув запыхавшегося жеребца Адель. – Я проклинаю тот день, когда мы с тобой встретились. Ты не принесла мне ничего, кроме неприятностей.

После нескольких минут ожидания он крикнул:

– Если ты не желаешь сразиться со мной один на один, тогда нам не о чем больше говорить. Атакуйте нас.

* * *

Адель с изумлением наблюдала за тем, как рыцарь развернулся и поехал назад, к своему отряду, оставив ее на милость этого сброда. Когда она услышала его голос и убедилась в том, что перед нею действительно Рейф, сердце в ее груди забилось чаще от радости и облегчения, и она каждое мгновение ожидала, что он нарушит ряды и галопом помчится ей на выручку. Едва увидев, что он направляется в ее сторону, Адель затаила дыхание; колени ее дрожали от волнения. Его последнее заявление, произнесенное так сухо и деловито, тотчас погасило всю ее радость. Даже его требование доставить пленницу в безопасное место до начала поединка являлось в ее глазах не более чем обычным знаком вежливости по отношению к даме, попавшей в беду. Рейф ни разу не взглянул на нее, не спросил о ее здоровье и не обрушился с упреками на Йейтса за то, что тот ее похитил. Его видимое пренебрежение глубоко уязвляло Адель. Все надежды разом покинули ее, и, словно пузырь, из которого выпустили воздух, она сникла в седле, скрывая горе за спутанной массой волос. Как только Рейф мог оставаться таким холодным и безучастным после всех испытаний, через которые ей пришлось пройти? Неужели он и впрямь решил бросить ее на произвол судьбы? Сердце Адель болезненно сжалось, и ей стало трудно дышать. Единственный человек, которому она доверяла, нанес ей жестокий удар.

Пауза затянулась, каждая из сторон ожидала первого шага противника. Адель заметила вымпел Монсореля, развевавшийся рядом со знаменем Рейфа во главе отряда. Значит, Джералд тоже был здесь. Почему они вместе не попытались прийти ей на помощь? Будь под ней Лунный Свет, она сама преодолела бы галопом короткое расстояние, разделявшее их. Правда, толпа черни во главе с Лоркином Йейтсом превосходила отряд рыцарей по численности, однако у них явно не хватало смелости начать сражение. Лоркин мог называть их своей армией, однако этим воинам в лохмотьях никто не платил, к тому же они ничего не ели с самого утра. Пройдет немного времени, и большинство из них найдет себе другого хозяина, поскольку верность не принадлежит к числу добродетелей голодных людей.

Вновь обретя решимость, Адель откинула со лба волосы, почувствовав приятное прикосновение прохладного ветерка к влажным разгоряченным щекам. И что только нашло на этих мужчин? Позади нее толпа необученной черни о чем-то спорила и препиралась между собой, впереди вооруженные люди из отряда Рейфа и Джералда Монсореля стояли неподвижно, как истуканы. Неужели желание показать свою гордость было в них сильнее заботы о ее благополучии? Лоркин Йейтс уже успел спешиться, едва не подравшись при этом с молодым гигантом, который состоял при ней в качестве телохранителя.

Тут в голову Адель пришла мысль настолько смелая, что по ее телу пробежала дрожь волнения. Она не станет ждать, пока ее спасут, а возьмет свою судьбу в собственные руки. Несчастное дряхлое животное, на котором она притащилась сюда, устало опустилось на землю, бока его были покрыты незаживающими шрамами. Еще один последний отчаянный рывок мог стать роковым. Адель потрепала подрезанные, все в струпьях уши коня, шепотом обращаясь к нему и поглаживая загрубевшую шкуру. В этом жалком создании заключалась сейчас ее единственная надежда на спасение.

Ударив коня пятками по бокам и одновременно дернув за удила, она вернула его к жизни, и перепуганное животное тут же ринулось вперед. Ветер бил в лицо Адель, волосы развевались за ее спиной, и в общем шуме она могла различить голос Йейтса, приказывавшего ей немедленно повернуть назад. Некоторые из его людей ринулись за ней в погоню, пытаясь перехватить ее уздечку, но она, не обращая на них внимания, что было силы подгоняла своего одряхлевшего скакуна.

Едва придя в себя от изумления, Рейф пришпорил своего жеребца и с быстротой молнии понесся ей навстречу, мигом преодолев разделявшее их расстояние. Не успел Йейтс снова забраться в седло, как все было уже кончено. Адель мчалась как сумасшедшая к своему любовнику.

Рейф протянул к ней руки, глаза его под забралом шлема были полны любви и тревоги. Его чувства были настолько очевидными, что Адель снова воспрянула духом.

– Адель, дорогая! Слава Богу!

Одним движением Рейф стащил ее с дрожащего от потери сил животного и усадил на своего огромного гнедого жеребца. Адель упивалась силой его теплых рук, откинувшись на его грудь и чувствуя себя в безопасности под его защитой. Ей так хотелось обнять и поцеловать его, однако сейчас было не время и не место для подобных проявлений нежности.

– Твое появление стало ответом на все мои молитвы, – прошептала она. Ветер обдувал ее мокрое от слез лицо, но теперь это были слезы радости.

Ей с трудом верилось, что она снова находится в безопасности.

Когда они поравнялись с людьми Рейфа, солдаты громкими криками приветствовали ее отважный поступок. Рейф пересадил Адель на свежую лошадь и поместил ее в самую середину отряда, чтобы защитить в случае опасности, а коня, который прежде был под ней, выпустил на свободу.

Когда Рейф обнял ее, его кольчуга показалась Адель на ощупь холодной и чужой, но почти тут же жар его губ заставил ее забыть обо всех неприятностях. Он целовал ее горячо, страстно, а она упивалась его близостью – теплом его тела, нежным прикосновением рук и ароматом губ. Все кончилось слишком скоро. Взгляд Рейфа смягчился; он смотрел на нее с такой невыразимой любовью, что Адель стало стыдно. Как она могла в нем усомниться!

Рейф еще раз улыбнулся ей и, вернувшись к своим людям, занял место во главе отряда.

– Итак, трус, теперь ты получил то, что хотел! А теперь выходи и сразись со мной! Или ты и дальше намерен прятаться за спины своих солдат? – донесся до них с противоположной стороны полный ярости голос Йейтса.

Леденящее душу сознание того, что до полной победы пока еще далеко, проникло в душу Адель; Рейф же тем временем решал, как ему поступить. Одно препятствие уже было преодолено – Адель находилась в безопасности, однако теперь долг рыцаря требовал от него взять Лоркина Йейтса под стражу как преступника, объявленного вне закона. Де Монфор не без оснований полагал, что толпа оборванцев, окружавшая Йейтса, быстро рассеется, как только дело дойдет до серьезной схватки, однако у него к этому человеку были свои личные счеты и больше всего ему хотелось, чтобы Йейтс заплатил сполна за то горе, которое он причинил Адель.