На острие клинка - Эллен Кашнер

— Этой зимой мы теряем одного за другим, — рассказывал кучке аристократов нобиль по имени Галэно — худощавый мужчина с резкими чертами лица. — Если так пойдет и дальше, город совсем опустеет, и голосовать на весеннем Совете станет некому.

— Неужели? — поднял бровь лорд Феррис, не обращая внимания на Горна, отчаянно жестикулировавшего на заднем плане. — И кто же отсутствует сейчас?

— Во-первых, еще до Нового года из-за болезни уехало семейство Филисэндов, — со всей обстоятельностью принялся перечислять Галэно, — потом у Раймонда умер тесть, затем состоялась дуэль, после которой нас покинул герцог Карлейский, а теперь куда-то подевался юный Годвин. Его не видели уже много дней, и особняк заперт.

— Теперь понятно, отчего Горн себе места не находит.

— Надеюсь, с ним ничего не случилось, — участливо произнес Феррис.

— Ровным счетом ничего, — успокоил Галэно. — Слуги сказали, что приказ запереть особняк они получили от него лично. Другое дело — никто не знает, куда он уехал. Никто, даже юный Бероун, на которого обычно можно положиться.

Должно быть, что-то сорвалось. Не повезло Асперу, очень не повезло. Впрочем, совершенно ясно, что лорд Майкл оставил город, а быть может, даже страну, и это вполне вписывалось в планы Ферриса. «А что, если Годвин вообще никуда не уезжал, а просто прячется в особняке у Дианы?» — неожиданно подумал Энтони, но тут же отбросил эту мысль. Она не станет ни утруждаться, ни идти на такой риск. Да, она проявляла к молодому человеку определенный интерес, но у всего есть свои границы. Скорее всего, Годвина предупредили об опасности, он и уехал. Большего Феррису и не нужно.

— Скажите, лорд Феррис, а во время вашей поездки на юг вам довелось встретиться с герцогом Карлейским? — поинтересовался кто-то из проницательных гостей. — Он всегда очень радушно встречает гостей, а сейчас, наверное, и вовсе помирает со скуки. Думаю, он был бы рад любой компании, даже политическому противнику.

— Нет, я его не видел. — Если хотят, пусть верят, не хотят — не надо. Но Феррис действительно к нему не ездил. Во-первых, не надо внушать герцогу мысль, что его фигуре придают значение, во-вторых, Энтони хотел быстрее вернуться в город и приступить к плану, в котором был задействован Сент-Вир. Лорду Холлидею он скажет, что герцог проявил смирение. Впрочем, сейчас не слишком важно, что от него услышит Холлидей. — Что нам герцог Карлейский? — обратился лорд Феррис к пэрам. — Лишь безумец станет пытаться в следующем месяце сменить Великого канцлера.

— Но закон…

— Объявим о чрезвычайных обстоятельствах и отменим. Вечно случается что-нибудь чрезвычайное.

Все одобрительно засмеялись, вспомнив о ткачах.

— Вот, значит, каков у вас план, — ворчливо произнес Тилман. — Сослаться на чрезвычайные обстоятельства? На пожар, угли которого никогда не гаснут и продолжают вечно тлеть?

Резко повисла напряженная тишина. Тилман принадлежал к поколению герцога Карлейского, к поколению, которое выросло на сказках о злых королях и суверенных правах нобилей. Феррис почувствовал, как его обдало волной жара. Сейчас все внимание оказалось прикованным к нему. Гости, стоявшие на лужайке, причем даже те, кто не знал о содержании беседы, стали поворачивать головы к Энтони. Феррис не имел ни малейшего желания вступать в пикировку и защищать Холлидея, но в то же время сторонникам Великого канцлера не повредило бы лично убедиться, что у них есть союзник.

— Милорд, — он впился здоровым глазом в старика, — ваши слова никому не делают чести.

Дракон-канцлер обладал и властью, и весом в обществе, поэтому Тилман предпочел пойти на попятную.

Я искренне надеюсь, милорд, — с достоинством промолвил он, — что сказанное вас не оскорбило. Однако вы сами понимаете, дело крайне важное, и мы здесь не шутки шутим.

И очень зря, — прозвенел чей-то голосок. Это была герцогиня. Быстро почувствовав перемену в настроении гостей, она тут же поспешила к стоявшей кружком компании. На этот раз она взяла Ферриса под руку. Ветер играл с зелеными и серебристыми лентами, украшавшими ее шляпку и платье, — Я чувствую, вы завели речь о политике. Я об этом сразу догадалась, ведь вы ввели запрет на шутки. А я вам говорю, на этой вечеринке должно царить веселье, поэтому мы все ждем веселых острот. Вы только поглядите, что за чудный день стоит. Как будто его ссудило нам лето. Ума не приложу, почему вы, джентльмены, вечно ищете повод для ссоры. — Голос Дианы развеял последние остатки повисшего напряжения. — Ну а коли вы все-таки не можете удержаться от раздоров, то пусть причиной им будут женщины или еще что-нибудь стоящее… — Так, не умолкая ни на мгновение, она отвела Ферриса в сторону. Те, кто оказался к ним ближе всего, увидели, как она склонила головку к Энтони, и услышали, как она с упреком произнесла: — Право, милорд, вы буквально ничем не отличаетесь от них. — Не понижая голоса, она продолжила: — Идемте же, найдем вам местечко, где у вас не получится влезть в очередной спор и где я смогу за вами приглядеть. Не думаю, что вам удалось приобрести шерсть за разумную цену, однако…

Энтони покорно позволил подвести себя к широкой скамейке под липой. Диана расположилась на ней, раскинув юбки и оборки так, что Феррису практически не осталось свободного места, однако лорд, элегантно одернув манжеты, ловко примостился на самом краешке.

Устроившись на скамейке, он тут же стал жертвой лорда Горна. Оставить хозяйку считалось верхом неприличия, поэтому, как только Феррис заметил устремившегося к нему нобиля, он решил принять бой и как можно скорее избавиться от Горна с помощью Дианы. К смятению Энтони, герцогиня не выказала ни малейшего желания прийти на подмогу:

— Аспер! — воскликнула она. — Какой у вас чудесный наряд! Вам всегда надо носить голубое, вам так идет этот цвет! Вы не находите, Тони?

— Вне всякого сомнения. — Феррис почувствовал, как у него снова начинает болеть голова. — Хотя я всегда считал, что лишь зеленый цвет оттеняет порочность.

— Неужели? — самодовольно спросил Горн. — А вы, милорд, полагаете, что порочность следует пестовать?

«Господи!» — простонал про себя Феррис. В отчаянии он уставился на играющих в крокет.

— Мадам! Герцогиня! Вы прервали игру, никого не оставив взамен себя. Позвольте завершить ее за вас.

— Крокет, милорд? — Губки герцогини насмешливо скривились. — Вы не находите эту игру несколько скучной?

— Все зависит от настроения, — пожал плечами Феррис. — Меня научили в нее играть мои сестры. И даже несмотря на то, что у меня один глаз, я обещаю довести ваш мяч до конца партии.

— Благодарю, Тони, я польщена до глубины души, однако, боюсь, вам не удастся выполнить обещанное. Видите ли, мой мяч треснул. Так что вынуждена отказаться от вашей услуги.

— Давайте на время забудем о крокете, — любезно улыбнувшись, предложил Горн. — Вы не могли бы немного прогуляться со мной, мой милый?

— И правда, Тони! Покажите Асперу коллекцию скульптур у меня в саду. Думаю, он еще не имел удовольствия лицезреть все мои новые приобретения. Хотя, насколько мне известно, саму коллекцию моего покойного мужа он успел повидать еще в те годы, когда дорогой Чарльз был еще жив. Понимаете, Тони, я не могу бросить гостей, поэтому я очень надеюсь на вас, и если вы не возражаете…