Семь или восемь смертей Стеллы Фортуны - Джульет Греймс

– Какие такие ценные сведения мы можем сообщить? – негодовал Джо, лишенный возможности слушать передачу «Доктор-преступник»[15] и выступления комика Джека Бенни, которого обожал Луи.

Для юношей открылся короткий путь к избавлению от унизительного статуса «враждебный иностранец». Запишись в армию, рискни жизнью за новое отечество – и будет тебе гражданство США. Именно так за годы войны поступили полмиллиона итальянских иммигрантов. Каковой факт выводит нашу историю к важному повороту.

В тот день, когда Стелла впервые заговорила с Карменантонио Маглиери, был сильный снегопад. Стоял январь сорок второго года. Сестры Фортуна возвращались с вечерних курсов, оскальзываясь и спотыкаясь впотьмах на обледенелой мостовой.

Кармело, покуда неизвестный Стелле, ехал в автомобиле. Поравнявшись с девушками, он сбавил скорость. Теперь автомобиль тащился как черепаха вдоль тротуара, что очень нервировало сестер. Как ни темно было, Стелла с Тиной сумели разглядеть, что оба – водитель и пассажир – молоды и одеты в военную форму цвета хаки.

Кармело опустил окно.

– Барышни, вас подвезти?

Вот первая фраза, сказанная им Стелле Фортуне.

А вот ее первая фраза:

– Катитесь своей дорогой.

Кармело, разумеется, не внял. Наоборот – высунулся по самые плечи, расплылся в милейшей улыбке. Стелла покосилась на копну черных кудрей, подставленную мокрым снеговым хлопьям. Дожили: ее с сестрой преследуют двое на автомобиле. Да еще в темноте. Происходило все на Фармингтон-авеню, то есть до дома оставалось минут двадцать. По гололеду им не убежать, если что.

– Полезайте к нам, не упрямьтесь, – продолжал Кармело по-итальянски с южным акцентом. Отдельные иммигранты нарочно его вырабатывают, чтоб объясняться с земляками, которые говорят на многочисленных региональных диалектах. Вот и пойми, из какой области Италии родом этот нахал. – Красоточкам вроде вас не годится ножки бить на таких колдобинах, да еще в темноте. А мы вот с другом вас до дому довезем. Решайтесь, барышни.

– Спасибо, но мы не поедем, – ответила Тина. – Мы никогда не садимся в машину к чужим.

Она взяла Стеллу под руку, и сестры поспешили дальше. Следы их туфель на каблуках походили на жирные восклицательные знаки.

Автомобиль катил вровень с ними. Кармело уговаривал:

– Разумеется, это правильно – к чужим не садиться. Но погода до чего мерзкая! А мы вас не обидим.

Ни Тина, ни Стелла не ответили. Занятые тем, чтобы глядеть себе под ноги, они отлично слышали, как шуршат по мостовой автомобильные шины. Теперь путь лежал мимо лагеря бродяг, над которым висела чреватая бедой тишина. Мокрый снег копился на полупродавленных, ветхих крышах. Хотя было полнолуние, из-за туч лунный свет казался мутным. Каждый раз, возвращаясь с занятий, Стелла гадала, что лучше: луна, позволяющая загодя заметить преступника, или кромешный мрак, дающий возможность спрятаться.

– Ну же, барышни! – взывал Кармело. – Здесь опасно. Мы доставим вас прямо домой. Клянусь солдатской честью. – Он улыбнулся слаще прежнего. Щеки заиграли соблазнительными ямочками. Стелла отметила чистую, гладкую кожу и общую привлекательность незнакомца и решила про него: скользкий тип. Он успел поймать ее взгляд, и Стелла поспешно прищурилась – чтобы не обольщался.

– Знаем мы вашу солдатскую честь, – бросила Стелла и сразу раскаялась. Пижону вроде этого только дай повод – всякого навоображает про них с сестрой.

Кудрявая голова скрылась и после короткого совещания с пассажиром вынырнула вновь.

– Ваш отец – Тони Фортуна, верно, барышни?

– Откуда вы знаете? – ляпнула Тина. Стелла так пихнула сестру локтем, что бедняжке пришлось за нее же и уцепиться – иначе шлепнулась бы на тротуар.

– Вот видите, мы совсем не чужие друг другу! – торжествующе улыбнулась голова. – Тони Фортуна отлично нас знает. Можете сами у него спросить, как только мы вас домой доставим – то есть через несколько минут. Он вам всю подноготную и выдаст. Я – Кармело Маглиери, а это, – большим пальцем он указал на пассажира, – мой друг Рокко Караманико. Я работал с вашим отцом. То есть мы работали. Вместе.

Слишком возбужденный, Кармело Маглиери путался в показаниях.

– Мы к вам не сядем, – произнесла Тина, а Стелла уточнила:

– Где вы работали? Где именно?

Озноб взял верх над недоверием – вот что со Стеллой случилось. Она теперь только одного желала – оказаться в тепле автомобиля.

– В строительной компании. Обновляли торговый центр «Джи Фокс». Позапрошлым летом, – отбарабанил Кармело Маглиери.

Похоже, не врал. Отец и впрямь позапрошлым летом горбатился на названной стройке. И вдруг Тина проявила нездешнюю проницательность:

– Если вы правда знакомы с нашим отцом, вы должны понимать, что он в жизни не позволил бы нам сесть в машину с чужими мужчинами.

– Не дури, Тина, – сказала Стелла. Ноги ее ныли от ковыляния по ледяным колдобинам. – Они просто до дому нас подбросят.

– Стелла!

– Хочешь – топай пешком. А я поеду. – Стелла шагнула к бровке тротуара, и Кармело тотчас заглушил мотор. – Смотри, шею себе не сломай впотьмах, сестренка.

– Стелла!..

Отчаяние на Тинином лице, красная помада в неверном лунном свете кажется гораздо темнее, на локонах тают снежинки… Ни дать ни взять кинозвезда в самой что ни на есть драматичной драме!

Стелла тем временем успела скользнуть на кожаное сиденье.

– Ну, что стоишь? Полезай ко мне.

Тина колебалась, и Стелла повторила уже мягче:

– Садись в машину. Все будет хорошо.

У Тины просто выбора не осталось.

Сестры благополучно добрались домой. Отец даже не наорал на них. Проблема крылась в другом. В Стеллином кругу были распространены свои понятия. Если девушка садится в автомобиль к незнакомому мужчине, о ней начинают судачить. Причем холод, лед, темнота и прочее смягчающими обстоятельствами не являются. Словом, севши к Кармело Маглиери, Стелла сама себе судьбу выбрала.

Внимательный читатель, вероятно, ждал появления в рассказе Кармело Маглиери с тех самых пор, как его отец, Томазо, получил известие о рождении сына и поделился радостью с Антонио Фортуной. Ну а Стелла вот не ждала; она о Кармело и слыхом не слыхивала. Сейчас я изложу отдельные факты его биографии, ибо Кармело Маглиери, раз возникнув, остался. Невзирая на многократные протесты Стеллы; невзирая на ее неприязнь.

Карменантонио Маглиери, известный как Кармело, родился в марте 1921-го в горной деревне Сепино региона Абруццо. Деревня Сепино представляет собой лабиринт из узких, мощенных булыжником улочек и располагается непосредственно над руинами древнего самнитского города Алтилия. История региона Абруццо на диво богата, идиллические пейзажи – сочетание гор, руин и цветов – считаются брендом, а вот работы там во времена детства Карменантонио, увы, не было. Томазо посылал семье деньги, заработанные в Америке на строительстве железных дорог. В 1935 году ему почти сравнялось шестьдесят; семья поняла, что дальше Томазо в одиночку их не прокормит.