Царский сплетник и шемаханская царица - Олег Шелонин

Меньше всего Виталику сейчас хотелось слушать старческое брюзжание Кощея.

— Я так понимаю, ты хочешь узнать: как у нас идут дела с подготовкой Библии к печати? Отвечаю: работа идет полным ходом. Все кипит, бурлит и парится. Кстати, относительно древних фолиантов всяких могу дать наводку. Загляни к немецкому послу, он тебя облагодетельствует. Большие деньги на этом деле срубить можно. Но чтоб потом мне мой процент за наводку отстегнул.

— Ну вот, — расстроился Кощей, — я ему про Фому, а он мне по Ерему. К Вилли я, конечно, зайду, но кому я только что внушал, что торопитесь вы слишком, молодежь?

— Слушай, дедуль, ну некогда мне твои загадки разгадывать, — нетерпеливо сказал юноша. — Давай сразу к делу, а?

— К делу, говоришь? Ну давай к делу.

Тазик отлетел в сторону, разбрызгивая по полу кипяток. С плеч бессмертного злодея соскользнула шуба, а сам он начал медленно приподниматься из-за стола, наливаясь яростью и мощью.

— Ты, козел, что творишь? — прошипел Кощей, упираясь кулаками в стол.

У Виталика прошел мороз по коже. Нет, он не испугался бессмертного злодея… ну, может быть, совсем чуть-чуть, совсем капельку — мороз по коже у него пошел не по этой причине. Царскому сплетнику вдруг стало жутко холодно, а изо рта вместе с дыханием начали вырываться клубы пара. Оторопевший юноша перевел взгляд на тазик и увидел, что вода в нем замерзла. Затрещали окна, покрываясь изморозью.

Царский сплетник от неожиданности нервно икнул. Только сейчас до него по-настоящему дошло, что он имеет дело не с простым криминальным авторитетом Великореченска, а с древним славянским богом, только что прикидывавшимся этаким добродушным дедушкой. И бог этот уже мало походил на хрестоматийного Кощея Бессмертного из детских сказок. На голове его поблескивали инеем седые волосы, лицо украшала пышная белоснежная борода и усы. На этом белом фоне ярко выделялся красный, как у заправского алкоголика, нос-картошка. Довершали картину злые, налитые яростью глаза древнего бога, ледяными буравчиками сверлящие Виталика из-под седых бровей.

— Ты за каким хреном на шемахана сегодня на базаре наехал? — прошипел Кощей. — Тебе что, царь-батюшка с попами мало денежек отсыпали? Решил еще с приезжих бабла по-легкому срубить? Зачем мирного торговца прилюдно унизил? Отвечай!

— Надо было, — хмуро буркнул юноша.

— Надо?!! — еще больше рассвирепел Кощей. — А ты на чьем подворье живешь, не забыл?

— У Янки я живу.

— А кем она мне приходится, случайно не помнить?

— Внучкой.

— Ну и кто первый попадет под раздачу, когда шемаханы придут на Янкино подворье тебя резать? Ты хоть понимаешь, кого подставил, идиот?

Виталик сразу спал с лица. Об этой возможности, планируя наезд, он как-то не подумал.

— Дай сюда перо! — потребовал Кощей.

— Что? — встрепенулся царский сплетник.

— Перышко покажи, придурок! — рявкнул на него бессмертный злодей.

До Виталика наконец дошло, о чем идет речь, и он выудил из кармана стальное перо странной птицы, уже дважды пытавшейся отправить его на тот свет.

— Дай сюда!

Получив перо, Кощей внимательно рассмотрел его со всех сторон, повертел между пальцами.

— Не нашей магией от него несет, не нашей. Нехорошо это, ох нехорошо!

— Я поначалу решил, что на меня кто-то стигийских птичек пустил, — осторожно сказал юноша, — но у них перья медные.

— Неплохо тебя на твоем журфаке готовили, — усмехнулся Кощей, к которому постепенно начал возвращаться первоначальный облик.

В комнате заметно потеплело, и оконные стекла начали оттаивать.

— Уф-ф-ф… — с облегчением выдохнул Виталик, — а я уж думал, ты меня сейчас со злости в ледышку превратишь. Так и тянуло брякнуть что-нибудь типа: «Здравствуй, Дедушка Мороз, борода из ваты».

— А ты все-таки дубина. Перехвалил я тебя. Хреново вас в Рамодановске готовили. Вам что, на вашем журфаке не объясняли, как раньше звали Кощея Бессмертного? Я бог лютой, студеной смерти по имени Карачун, дурачок. Это уже потом меня Кощеем Бессмертным нарекли, а еще позже Дедушкой Морозом с мешком за спиной, в котором подарки для детишек лежат. — В глазах Кощея заплескалась извечная русская тоска. Нет, не та, что возникает поутру у мужиков с дичайшей похмелюги. То была ностальгическая грусть о чем-то дорогом, возможно, навсегда утраченном. — Ладно. Давай о деле. Надеюсь, наезжая на этого торговца, ты знал, что делал. Кстати, а кто за ним стоит, ведаешь?

— Думаю, что шемаханская царица, хотя меня и убеждают, что Шемахой правит царь.

— Соображаешь. Ну а за шемаханской царицей кто стоит? — продолжал допытываться бессмертный злодей.

— Кощей Бессмертный.

— Чего-о?!! — выпучил глаза Кощей.

— По данным одного авторитетного товарища по имени Андрей Белянин, за шемаханами всегда стоишь ты, — задумчиво сказал Виталик.

— Какой Белянин? Я не знаю никакого Белянина! — начал возмущаться Кощей. — Ты что, с ума сошел, сплетник? Чтоб я на родную Русь всякую нечисть иноземную натравливал? Да ни в жисть!

— Попробую поверить. Считай, что оправдался.

Тут до Кощея дошло, что царский сплетник просто мелко мстит за страх, который ему удалось нагнать на постояльца своей внучки.

— Тьфу! — невольно сплюнул он и опустился обратно в свое кресло. — Ладно, слушай и запоминай главное. Шемаха стоит на пересечении торговых путей. А ты знаешь, с кем последнее время они все чаще пересекаются?

— С кем?

— С венецианскими купцами. Это тебе ни о чем не напоминает?

— Венеция…

— Италия… — подсказал Кощей.

— Сицилия… — продолжил логический ряд юноша.

— Это уже ближе.

— Рыбка тухлая на крыше с цветочками красненькими… Ну если за всем этим шемаханы стоят, то… Хотя это вполне может быть и Дон.

Кощей обреченно махнул рукой.

— Значит, так: срочно утрясай вопросы с шемаханами. Причем желательно полюбовно. А не утрясешь — с Янкиного подворья вон! Чтоб духу твоего там не было!

— Она мне за этот наезд и без тебя чуть на дверь не показала, — честно признался Виталик, вставая из-за стола. — Ой…

— Ты чего? — насторожился Кощей, глядя на застывшего юношу.

— Если ты добрый Дедушка Мороз, то Янка у нас, выходит, Снегурочка?

— Тьфу! Бестолочь!

— Не, ну я серьезно, дед! Меня хоть и не Лель зовут, но все же… она у меня на руках не растает?

— Уйди с глаз моих долой, не то окончательно осерчаю!

— Я же тебя серьезно…

Виталик едва успел пригнуться. Пузатый самовар просвистел над его головой, и вместе с дверью ушел в общий зал. Следом вылетел Виталик.