Джунипер. История девочки, которая появилась на свет слишком рано - Томас Френч

Теперь, когда из ее груди извлекли трубки, мы могли держать ее на руках. Пока она была в стабильном состоянии, для этого даже не нужно было спрашивать разрешения. Мы научились собирать все провода и трубки, которые до сих пор исходили из ее носа, рта, рук и стоп, приподнимали ее, заворачивали в одеяло, садились с ней в большое кресло в углу и раскачивались.

Она периодически переставала дышать. Иногда это случалось, когда мы были в палате одни. Она просто забывала делать вдох, становилась серой, слабой. Мы с Томом стали экспертами в том, как растирать спину малышке, чтобы вновь ее оживить.

«Давай, Джунипер, — говорила я ей. — Дыши».

Когда она возвращалась, то всегда выглядела удивленной, словно не понимала, что произошло. Позднее я поняла, что задерживала дыхание и делала вдох вместе с ней. Я все время напоминала Джунипер, что ей необходимо будет дышать каждый день на протяжении всей жизни.

Когда мы говорили о чем-то простом, то всегда проводили сравнение: «Это так же просто, как дышать». Однако Джунипер не могла дышать рефлекторно, потому что ее мозг был еще не до конца сформирован. Осознанное дыхание на йоге заставляло меня чувствовать себя так, словно вот-вот случится паническая атака. Я представить себе не могла, как, вероятно, сложно быть такой маленькой и уделять так много внимания каждому вдоху и выдоху.

«Потом станет легче», — говорила я ей.

Однажды медсестры прикатили в палату детскую кроватку, и мы тут же помчались в магазин покупать мобиль. Я выбрала одну из современных черно-белых моделей, но через два дня поняла, что этот для мам, а не малышей, поэтому пришлось его вернуть. Мы заменили его на пластмассовый, который вращался, играл музыку и отбрасывал блики на потолок. Джунипер всегда завороженно смотрела на него. Трейси принесла качели для новорожденных, и мы положили туда нашу дочь.

Анна-Мария продолжала показывать нам, как успокаивать ее с помощью голоса и прикосновений. Она сказала, что в инкубаторе младенец лежит неподвижно, из-за чего его мышцы напрягаются и могут возникнуть проблемы с дыханием. Когда руки Джунипер лежали вдоль тела, ей было некомфортно, словно они парили в воздухе. Анна-Мария показала нам, как сгибать колени Джунипер, подносить ее руки к лицу и подпирать ее тельце подушками так, чтобы оно принимало наиболее удобное положение.

Сэм был дома все лето. Он приходил к сестре каждый день, держал ее на руках, убаюкивал и развлекал неловкими историями про своего отца.

Линда, мама мальчиков, часто навещала Джунипер и ворковала с ней.

«Я бы хотела поближе познакомиться с ней, если вы позволите», — сказала она.

Майку тоже наконец-то удалось взять ее на руки. «Господи, — сказал он, впервые подняв ее. — С ней точно все будет в порядке».

К началу июля наш список дел выглядел следующим образом:

•Пережить роды

•Научиться дышать (сейчас в процессе)

•Восстановить кишечник

•Уговорить Трейси

•1000 г

•2000 г

•Отказаться от дыхательного аппарата

•Научиться обходиться без подачи кислорода

•Избавиться от трубок в груди

•Растворить кровяной сгусток

•Научиться есть

•Завести пони

•Победить пространство и время

На протяжении нескольких недель она носила кислородную маску СИПАП с маленьким пластиковым конусом, закрывающим ее нос.

В праздник Четвертого июля медсестра на минутку приподняла маску, и я увидела глубокие вмятины, оставшиеся от ремешков, удерживающих ее на месте. «Это останется навсегда?» — спросила я, а медсестра лишь хихикнула. В течение пяти-десяти минут я растирала руками лицо и крошечную голову Джунипер, пытаясь привести все в норму. Медсестра просто разрешила мне насладиться телесным контактом.

Пришла Диана.

«Вы видели, что ее перевели на полноценное питание?» — спросила она.

Я посмотрела на металлическую стойку капельницы, которая раньше была загружена под завязку, а теперь стала легче. Пакета с прозрачным жидким питанием не было. Все семьдесят дней Джунипер жила только на нем, что, вероятно, нанесло вред ее печени. Теперь она получала по трубке семь миллилитров грудного молока в час.

Вскоре Диана распорядилась добавить витамины и железо, а подачу октреотида постепенно сократить.

«Вам, пожалуй, уже нужно подумать о детском автомобильном кресле, — сказала она. — Ей не так долго осталось здесь находиться».

Теперь, когда приближалась предполагаемая дата появления Джунипер на свет, Диана впервые сказала, что малышка, вероятно, все же покинет больницу. Я ощутила эйфорию, но вскоре это чувство сменилось волнением. Остаток дня мы с Томом были озадачены. Нас лихорадило, накатывали слезы.

«Что со мной такое?» — спросил Том.

Вечером мы уехали из отделения интенсивной терапии. Взяв нашу собаку Маппет и захватив ее любимый теннисный мячик, мы отправились на пляж Форт Десото, который являлся частью цепочки крошечных островов рядом с самой южной точкой округа Пинеллас.

Был будний июльский вечер. Австралийские сосны возвышались над песком рядом с мангровыми деревьями и юниолой метельчатой. Велосипедисты и роллеры проносились мимо старой крепости, палаточных лагерей и прокатов каяков. Собачий пляж находился чуть дальше и представлял собой участок чуть менее чистого песка, чем белая пудра, что покрывала более популярные участки береговой линии. Мы ушли на самый конец пляжа и стали бросать Маппет мяч, а она носилась за ним. Был сильный ветер, волны сталкивались друг с другом и наперегонки мчались к берегу. Уши Маппет развевались, она виляла хвостом и словно пританцовывала.

Пока я наблюдала за тем, как Маппет носится вперед-назад по пляжу, я поняла, почему мы упали духом. На протяжении нескольких месяцев мы измеряли время минутами и часами. Мы никогда не заглядывали вперед, не подвергали себя риску разочарований. Теперь все изменилось.

Том крепко обнял меня.