Чужая воля - Наталья Александрова

– Эрик, я должна задать тебе очень важный вопрос!

– Я знаю, что ты хочешь спросить и отвечу: да, я тебялюблю.

Я замялась:

– Видишь ли, мне, конечно, очень приятно это слышать,но я хотела спросить, что мы, собственно, будем делать с препаратом ВалентинаСергеевича?

– Ты считаешь, что это важный вопрос? – в голосеего звучало разочарование.

– А ты считаешь, что нет? – мгновенно вскипела я.

– Нет, потому что этот вопрос я уже решил, –невозмутимо ответило это белобрысое чудовище. – Препарат я передам своемудругу-немцу. У него связи в области фармакологии, он пристроит его в надежныеруки. И если действительно это хорошее лекарство, то его будут выпускать иназовут – препарат профессора Запольского. А денег мы с них никаких не возьмем,пусть больные дети скорее получат свое лекарство.

Я подумала немного и решила, что у нас, в России, вряд лилекарство скоро найдет своего больного, уж очень у нас сейчас все сложно, исогласилась с Эриком.

– Ну, теперь я тебе задам важный вопрос, –усмехнулся Эрик.

– Да, дорогой, конечно, я тебя люблю, –проворковала я ему в плечо.

– Мне, разумеется, тоже очень приятно такое слышать, ноя хотел спросить, будем мы сегодня ужинать или нет?

Бывший разведчик караулил весь день и следующий тоже. Вквартиру Марии никто не пришел. Следовало признать, что он упустилзлоумышленников. Насчет того, что люди, которых он видел в квартире –злоумышленники, он не сомневался: шестое чувство говорило ему об этом. Натретий день он понял, что в квартиру Марии больше никто не придет. Что делать?Как ему искать Марию?

Когда-то давно он бывал в Петербурге, хорошо знал этотгород, были у него тут связи. Пришлось признать, что один он ничего не сможетсделать, и обратиться за помощью. Номер бежевого «крайслера» ему ничего не дал– оказалось, что «крайслер» принадлежал одному типу, Андрею Кошелеву, а тот ужетри дня как пропал, и домашние не представляли, куда он мог деться. Выяснениясвязей Андрея результатов не дало. Пришлось обратиться в известную организацию,бывшего разведчика провели в архив, и там тщедушный маленький человечек выдалему папку с досье Марии Николаевны Амелиной. Ничего там не было такого, о чемне знал ее возлюбленный. Он посидел над папкой, поглядывая по сторонам,впитывая в себя атмосферу архива. Что-то такое было здесь, за что можнозацепиться. Пару раз он перехватил встревоженный взгляд обитателя архива ипонял, что был прав, что-то было связано с этой папкой.

Рабочий день подходил к концу. Хозяин архива шуршал чем-тоза стойками. Бывший разведчик не спеша оглянулся по сторонам. Никого не былорядом с ним, только далеко у входа сидела девушка за столиком и копалась вформулярах. Человек осторожно шагнул в направлении шуршания.

Архивариус испуганно пискнул, когда сильная рука схватилаего за плечо.

– Вы мне расскажете все об этой папке, – прозвучалглуховатый голос у его над ухом. – Кто еще ей интересовался за последнеевремя?

Архивариус заглянул в жесткие глаза спрашивающего и понял,что расскажет все.

Александра Петровна захлопнула за собой дверь. Железныестворки лязгнули как огромные стальные челюсти, как створки капкана. Когда-тособственная квартира казалась ей надежной пристанью, убежищем, но теперь нигдеона не могла чувствовать себя в безопасности.

Романцова сбросила уличную обувь, нашарила тапочки… ейпоказалось, что она оставила тапки в другом месте. Неужели кто-то побывал здесьбез нее? Страх побежал по позвоночнику холодным щекотным насекомым. Да нет,ерунда! Кто мог знать, кроме нее, этот адрес? Андрей? Андрей… Но он там, вмаслянистой темной воде. Он больше не опасен.

Александра Петровна прошла на кухню, включила кофеварку.После крепкого кофе будет не заснуть, но она и так уже которую ночь не спит, акофе придаст ей хоть немного сил… Она налила чашку густого темного напитка,поднесла ее к губам, и в это мгновение зазвонил телефон. Этот звук был такимнеожиданным в тишине квартиры, так ударил по нервам, что чашка выпала из руки,кофе разлился по столу.

Романцова схватила трубку, поднесла ее к уху, но в трубкемолчали. Ей показалось, что на том конце различается чье-то дыхание, нонаверняка она сказать не могла – возможно, разгулялись нервы.

– Андрей? – спросила она, не выдержав долгогомолчания. – Виктор?

Трубка безмолвствовала. Романцова швырнула ее на рычаг,схватилась руками за голову. Что с ней творится? Что за бред лезет в голову? Стого света не протянута телефонная линия!

В голове нарастала пульсирующая боль, ставшая привычной запоследние дни. Пульсирующая боль и шум, скрежет – будто огромный составтрогается с места, и вагоны с лязганьем пробуют сцепку. Александра Петровнаподняла глаза, и ей показалось, что узор обоев, которыми была оклеена ее кухня,поплыл и переменился. Среди цветных пятен одно за другим всплывали лица –Андрей, Виктор, та рыжая женщина из Сосновки… Вдруг, оттеснив все другие, настене возникло насмешливо улыбающееся лицо профессора Запольского.

– Чему ты улыбаешься, старый идиот? – вслухпроизнесла Романцова. – Надо мной смеешься?

Профессор не отвечал, только презрительно щурил глаза.Романцова зажала себе рот и в испуге огляделась.

– Боже мой, что происходит? Я сижу одна на кухне иразговариваю сама с собой… или с привидениями, что еще хуже…

Пульсирующая боль и скрежет в голове все усиливались,становясь невыносимыми. Александра Петровна выпила две таблетки анальгина,прекрасно зная, что они ей нисколько не помогут.

Снова зазвонил телефон.

Романцова смотрела на него, как на приготовившуюся к прыжкукобру, как на гранату с выдернутой чекой. Она не хотела брать трубку, но звонокза звонком ввинчивались в ее мозг, как электродрель. Не в силах дольше выноситьэту пытку, Александра Петровна поднесла трубку к уху.

– Что вам нужно? – спросила она хриплым отстрадания голосом.

– Что вы сделали с Марией? – вопросом на вопросответил глуховатый мужской голос на том конце провода.

– С какой… с какой Марией? – переспросилаРоманцова, холодея от страха и понимая уже о ком идет речь. – Ведь у ее… унее никого не было?

– Никого… – как эхо отозвался мужскойголос, – никого, кроме меня… И я ей не смог помочь, меня не было рядом…Что вы с ней сделали?

Романцова снова швырнула трубку и выскочила из кухни. Она немогла оставаться на месте, ею овладело болезненное беспокойство. Она немедленнодолжна была что-то сделать, дать выход этому беспокойству. Кто этот человек?Как он нашел ее? Откуда он взялся?

Он не мог ее отыскать, скорее всего, это не живой человек, аплод ее больного воображения, порождение ее мозга, измученного непосильныминагрузками и приемом проклятого препарата, такой же призрак, как лица на стенахкухни… Те, кто видел ее, все мертвы. Единственно внушала опасения та глупаябаба с собакой, любовница немца… Только она может опознать Романцову, всеостальные убиты, погибли и уже не смогут причинить вреда, а с той кретинкойнадо разобраться…