Романтичные сказки - Вероника Карпенко

class="p1">«Конечно, не будет! Мы же теперь большие девочки», — ответила я.

«Большие детки, большие бедки», — подытожила Верка.

Глава 5

Вечером на пороге квартиры вкусно пахло куриным супом. Мама кашеварила, отпросившись с работы пораньше. Чтобы ее непутевая дочь не сидела голодом трое суток! Я обняла ее сзади за плечи и чмокнула в постриженную макушку.

— Ты собралась?

— Дядь Леша с утра заберет и привезет в субботу к вечеру, — предвосхищая мои вопросы, ответила мама, помешивая ложкой желтый бульон.

— Как пахнет! — блаженно протянула я.

— Суп на обед, на завтрак творог…

— А на ужин макароны с сыром! — продолжила я. Посыпанные сыром макароны были моей любимой едой. Вообще, я искренне верила, что сыром блюдо не испортить. И посыпала им все подряд: картошку, хлебный мякиш и спагетти. А однажды умудрилась "засырить" даже гречневую кашу.

— От макарон пузяка растет! — возразила мама.

— А от капусты сиськи! — весело добавила я.

Мама с укоризной посмотрела на меня.

— Мамуль, — начала я, — а что, если Верка со мной переночует? А то мне одной страшно, ты ж знаешь…

Мама нахмурилась и зачерпнула ложкой бульон:

— Начинается! — она сунула мне ложку с супом под нос, — Попробуй на соль.

— А Верка, между прочим, к тебе хорошо относится, — обиженно сказала я. — Нормальный, — кивнула на суп.

— Я к ней тоже! — удивленно вскинула брови мама. — Хорошая девочка, твоя Вера. Только вы с ней друг на друга плохо влияете! Лучше бы мужиков нашли хороших. Вон Машка… — завела мама привычную «шарманку».

— Ой, не начинай про Машку! — встряла я, — У Машки тоже не все гладко.

— Что тебе мое разрешение? Все равно ведь притащишь свою Верку, — обреченно вздохнула мама.

Я снова обняла ее за плечи и прижалась к мягкой спине.

— А я тебя люблю! — примирительно протянула я.

— Я тебя тоже! — сердито буркнула она.

Они с отцом развелись за год до его смерти. Может оно и к лучшему. А может, и нет, кто знает. Так, или иначе, мама «застряла» на стадии «все мужики козлы». Но при этом, как любая мать, искренне верила в то, что на мою долю обязательно выпадет чуток женского счастья. И я непременно встречу «не козла». А достойного, зрелого, состоятельного, красивого, умного и мудрого, но при этом безумного одинокого и влюбленного в меня по уши мужчину. Он будет решать все мои финансовые проблемы. Но при этом не станет перечить! Как все это могло совпасть между собой, мама не знала. «Мужчину нужно делать самой», — говорила она, — «отношения — это труд!». Но трудиться я не любила! Мне хватало целого дня в офисе. Наверное, поэтому в моей жизни попадались сплошь самовлюбленные, не особо состоятельные, порой очень красивые, но не слишком умные экземпляры.

В коридоре послышалась возня. Мама стояла на пороге в домашних тапочках и наброшенной поверх халата куртке.

— Сбегаю в магазин, пока не закрылся. Молока нет и сахар на исходе, — отчиталась она.

Все-таки хорошо иметь магазин в доме! Можно сбегать за хлебом даже в халате. В «Продуктовом раю» Татьяны отсутствовал дресс-код. И шоколадные вафли она отпускала даже тем, кто пришел в домашних тапках. Конечно, к числу товаров первой необходимости вафли не относятся. Но было не просто устоять, когда ароматные политые шоколадом, они зазывно лежали перед носом покупателя. Тем более, Таня, зная всех жителей дома в лицо, часто отпускала товар в долг. Мы не раз пользовались ее добротой, но старались не затягивать с выплатами. Ибо не видать нам вафель, как своих ушей!

Мама вернулась домой с маленьким пакетиком в руках и загадочной улыбкой на лице.

— А у меня кое-что есть, — заговорчески шепнула она, будто соседи могли подслушивать под дверью.

— Что? Свежие вафли? — обрадовалась я, предвкушая вечернее чаепитие.

— Нееееет! — покачала головой мама.

— Ну, лучше вафлей могут быть разве что пирожки с маком, — предположила я. Действительно, свежие маковые пирожки были прекрасны! Маленькие и невзрачные на вид, они становились настоящим сдобным наркотиком для тех, кто единожды их отведал. В отличие от большинства себе подобных, они действительно были маковыми. Внутри пирожка скрывалась пропитанная сладким сиропом начинка из целой пригоршни маковых зернышек. После такого лакомства приходилось чистить зубы. Но оно того стоило!

— Лена, тебе лишь бы пожрать! — махнула рукой мама. И достала из пакетика белый конверт. — Тебе письмо.

Хитро улыбаясь, она покрутила конвертом у меня перед носом.

— Какой-то ухажер! — на одном дыхании выпалила она, не в силах больше сдерживать эмоций.

— Ой, мам! Какой еще ухажер! — усмехнулась я, махнув рукой. Но внутренне собралась, предчувствуя что-то неладное. Между тем, мама торжественно вручила мне конверт и, гордо задрав голову, прошествовала на кухню. Будто это ее рук дело! А что? Сколько раз она пыталась свести меня с каким-нибудь «чудесным мальчиком», неженатым сыном своих подруг. Может опять взялась за старое? Но, к чему было придумывать таинственные письма. Нет! Это не ее почерк.

На лицевой стороне конверта не было ни адресов, ни имен. Была лишь надпись «Прекрасной незнакомке». «Что еще? Какой незнакомке? Это я незнакомка?». Пока я растерянно стояла в коридоре, не решаясь вскрыть почту, мама уже нарисовалась рядом, застыв в ожидании объяснений.

— Ну? — вопрошающе заглянула она мне в лицо.

— Что ну? — покачала я головой. Для начала хотелось бы самой разобраться, что к чему. Потому, я решила, как обычно, свалить все на Верку.

— Ну, рассказывай! Кто там тебе пишет любовные письма, — не унималась мама.

— Да, блин! Это Верка дурачится, — небрежно махнула я рукой. — Я отправила ей Валентинку от таинственного поклонника. Так она, видимо, решила отомстить.

Мама с досадой поджала губы. Как будто разочарованная концовкой любимого сериала.

— Вот великовозрастные кобылы! Когда вы уже повзрослеете, — бросила она и, потеряв интерес, пошла на кухню.

Перед сном я внимательно изучала находку. «Чья-то глупая шутка? А может и вправду Верка дурачится? А что, если это адресовано не мне, а маме? Вдруг это у нее завелся тайный поклонник. А я сейчас попросту разрушу всю романтику, прочитав чужое письмо». Но любопытство пересилило, и я открыла конверт.

Внутри обнаружился лист белой бумаги. Одна его сторона была исписана мелким кривоватым почерком. Было видно, что писавший старался сделать текст понятным, но удавалось ему это с трудом. На оборотной стороне был рисунок… Простой карандаш очень точно передавал игру света и тени. Рисовавший явно был профессионалом. Он изрядно потрудился, чтобы черно-белая картинка заиграла красками, задышала и ожила. Очертания дома, ветви высокого дерева, темные галочки птиц, и неявный профиль девушки…

«Привет, девушка из соседнего дома! Если я