Триумвират - Игорь Черепнев

Топография по старой памяти тоже далась нетрудно. Зато остались самые тяжкие экзамены, и средний балл потихоньку пополз вниз. Хотя, честно сказать, особенно я этим не заморачивался. В этом учебном заведении и спустя восемьдесят лет говорили, что лучше иметь синий диплом и красный нос, чем наоборот. Общую тактику и инженерное дело с фортификацией сдал на восемь баллов, а вот на артиллерии чуть было не засыпался. Хотя это слишком громко сказано. Сей предмет в училище преподавал полковник Каменцев, имевший позывной «Пушка», или «Пушечка». Маленького роста, черноволосый, с бородой, классически расчесанной на две стороны, как преподаватель, он был выше всяческих похвал, артиллерию знал, как никто другой, но вот манера общения…

Опрошенные накануне в курилке господа юнкера, весьма польщенные тем, что геройский штабс-капитан вот так, запросто, пускает дым вместе с ними и беседует как с равными, сообщили, что при малейшей ошибке экзаменуемого полковник орет благим матом, хватается за штык, которым пользуется вместо указки, и со всей дури колотит им по столу. Юнкера от такого темперамента терялись и отвечали еще хуже, что вызывало только усиление воплей и грохота. Признаться, на экзамене, когда полковник задал неожиданный вопрос, и я ответил не совсем уверенно, началась вполне ожидаемая реакция с повышением голоса и барабанной дробью четырехгранной деталью от «мосинки».

Первым желанием было выхватить свою парадно-наградную шашку и рубануть по столу, но потом сдержался. Оказалось, что достаточно рявкнуть, перекрикивая темпераментного экзаменатора, «Господин полковник!» и, недоуменно подняв брови, вопросительно посмотреть на оппонента. «Пушечка» осекся и довольно быстро сообразил, что безусая мелкая зелень под названием «господа юнкера» и фронтовик-орденоносец, у которого по слухам на счету от нескольких десятков до нескольких сотен убитых германских солдат, – несколько разные физические величины. Тем более учитывая близкие, по тем же слухам, отношения фронтовика с генералом Келлером. Поэтому дальнейший экзамен прошел в обстановке дружбы и взаимопонимания, но семь баллов он мне все-таки вкатал!..

Оставалось сделать последний рывок, сдать «Тактику родов войск», и – все, свобода!.. Которая вас примет радостно у входа и быстро штоф вам поднесет!.. Но это – завтра. А сегодня надо еще смотаться в Ораниенбаум, посмотреть, как там мои орлы под общим руководством старшего унтер-офицера Буртасова, и пообщаться с Федоровым по поводу чертежей и бумаг на получение привилегии и на представление в комиссию Арткомитета. Потом вернуться на квартиру и полистать учебники где-нибудь до полуночи, вызывая законные подозрения хозяина-мастерового и его жены: мол, офицер, а ни пьянок, ни баб, всё книжки по ночам читает, уж не революционер ли часом? Или еще похуже. Один наш старый товарищ майор как-то рассказывал, что за подобный образ жизни как-то даже секретарь парторганизации вызвал на беседу и мягко, по-отечески, выдал перл в стиле: «Водку вы не пьете, в женских общежитиях не замечены… Признайтесь, вы – наркоман?..»

* * *

Экзамен длился уже полчаса, и за это время я рассказал почти все по билету, добавляя сверх изученного свои мысли, подкрепленные боевым опытом, типа необходимости нахождения артиллеристов-корректировщиков в боевых порядках пехоты для своевременного переноса огня и организации атаки за огневым валом, или необходимости взаимодействия авиации, артиллерии и пехоты. Скрип двери отвлекает и меня и экзаменаторов, на пороге появляется начальник училища генерал Вальберг. Иван Иванович объясняет, типа, стало скучно, вот и зашел послушать, не обращайте на меня внимания и продолжайте. Заканчиваю отвечать по билету и жду дополнительных вопросов, которые следуют не с фронта, а с тыла.

– Господин штабс-капитан, я имел удовольствие намедни общаться со своим старым приятелем генералом Филатовым, и в разговоре всплыла ваша фамилия. Оказывается, вы и там отличились – бронеавтомобиль по собственному проекту, какие-то хитрые карабины и, самое главное, – новая тактика наступления с помощью всех этих новинок, которую вы обещали показать Николаю Михайловичу.

– Так точно, ваше превосходительство. Только автор задумки не я, а штабс-капитан Поплавко, о котором услышал там же, в Офицерской школе. Он предложил использовать штурмовые группы гренадеров, вооруженных пистолетами Маузера, гранатами и ножами, которые в броневиках прорываются к окопам противника и захватывают их, после чего дожидаются подхода основных сил. Я только немного дальше развил эту идею.

– Да, мы об этом тоже говорили, – начальник училища согласно кивает головой и далее выдает фразу, от которой я впадаю в состояние легкого офигевания: – Более того, Николай Михайлович был настолько любезен, что пригласил меня и нескольких преподавателей училища посмотреть на вашу идею своими глазами. А учитывая, что сегодня у вас последний экзамен… Я предлагаю перенести его окончание на полигон Офицерской школы. Вы согласны?..

Вот это фортель!.. Типа, трындеть про всякие нововведения можно сколько угодно, а воочию показать слабо? Да нет, не слабо. Мы это уже отрабатывали на базе, и не раз, но только без боевой стрельбы. Ну, значит, совместим приятное с полезным…

– Когда прикажете отправляться, ваше превосходительство?

– Да вот прямо сейчас и отправимся, – генерал Вальберг одобрительно улыбается и обращается к моим экзаменаторам: – Вас, господа, также прошу следовать за нами. Авто уже ждет…

* * *

Спасибо генералу Филатову, что выбрал на полигоне участочек почище, чтобы самому не испачкаться и гостей в грязи не выкупать. Начальство и лица, к ним приближенные, рассредоточились на небольшом бугорке, а мы стоим на исходном и ждем отмашки. Сценарий очень прост – две сотни метров до окопа, в котором роль врага выполняют мешки с песком, выглядывающие на высоту пикельхельма. За полсотни шагов до них – колючка в три ряда. По сигналу мы должны двигаться за броневиком, в то время как один из наших пулеметчиков будет долбить по «германцам» из «максима», установленного на турели. После прорыва заграждений рассыпаемся цепью и атакуем, создавая такую плотность огня, чтобы противник не мог даже высунуться. Бойцы сменили свои карабины на одолженные у Федорова «стеньки», у каждого боезапас – один магазин, то бишь тридцать выстрелов. На дистанцию в сорок метров вполне достаточно. Пострелять из них они уже успели вчера, так что шансы удивить и, следовательно, победить есть.

Ещё раз напоминаю бойцам: до прорыва заграждений не высовываемся, работает только пулемет, как прошли колючку, по свистку рассыпаемся в цепь и работаем двойками – один бежит, другой прикрывает, высаживая пару-тройку патронов по мешкам. Народ кивает головами, мол, всё помним, не в первый раз, на базе сколько уж бегали. Илья Буртасов, работающий сегодня водилой, высовывается из кабины и кричит, что есть сигнал. Понеслась!..

«Реноха» ползет вперед с пешеходной скоростью, обдавая нас легким ароматом выхлопных газов, мы крадемся сзади двумя короткими колоннами, «прикрываясь» от гипотетического огня противника, который, судя по всему, виртуально лупит по нам из всех стволов. Быстренько выглядываю из-за борта, до колючки осталось метров двадцать… Буртасов коротко сигналит клаксоном, мы отстаем на пару метров, он с разгона таранит колья с проволокой… Затем, чуть сдав назад, еще раз… И еще… Есть!.. БТР проезжает чуть дальше порванной колючки, высвистываю «Атаку», бойцы шустро разбегаются на пятьдесят шагов вправо-влево от машины, половина уже начинает стрельбу по «гансам», половина несётся к окопу… Работающий со мной боец пробегает вперёд, пока я дырявлю пару мешков короткими очередями, падает на колено, прицеливается…