Покоренная горцем - Пола Куин

— Капитан Гейтс говорит правду о моих родичах. У нашего клана долгая и кровавая история, но не всегда — по нашей вине. — Рассказывать об этом Джиллиан оказалось легче, чем он ожидал. Возможно, потому, что он в детстве часто наблюдал за отцом и учился у него. — Мой отец бежал из темницы в замке моего прадеда и скрылся на острове Скай, где построил крепость Кэмлохлин высоко в горах, окутанных туманом. Это надежное убежище для любого мужчины, женщины или ребенка. Отцу пришлось много воевать, но теперь опала снята, и мы живем в мире и радости. На наших зеленых холмах резвятся дети.

Увидев мечтательную улыбку на губах Джиллиан, Колин понял, что ее больше не придется уговаривать, и снова повернулся к Гейтсу.

— Вам еще многое предстоит узнать обо мне, но будьте уверены в одном: эта леди и ее сын очень мне дороги. Я искренне хочу им помочь и клянусь: они будут в безопасности. Мой отец очень недоверчив и подозрителен по натуре. В Кэмлохлин можно попасть только двумя путями по суше и одним — по воде. Стены крепости постоянно патрулируются воинами и охраняются пушками, направленными на восток, на запад и на юг.

— А на севере у вас нет врагов?

— Нет. Позади нас горы. Они называются Сгарр-на-Стри.

Джиллиан повторила это гэльское название гор с явным удовольствием — судя по улыбке на ее губах.

Колину оно тоже нравилось. Он описал, как туман опускается с заснеженных вершин Куллинс и как лиловый вереск, поблескивая, колышется на пустошах.

Он ужасно скучал по дому. Скучал по чистому воздуху и суровым горам, а также по звону мечей на тренировочном поле, где его отец и братья совершенствовали свое мастерство.

— Эдмунду обязательно нужно будет научиться плавать. Там дети часто играют в заливе возле замка.

— Ему там понравится, — сказала Джиллиан, закрыв глаза, чтобы яснее представить мир, который он описывал.

— Да, понравится. — Глядя на нее, Колин представлял, как она смеется, сидя за шитьем с его матерью и другими женщинами из замка. — Вам обоим там понравится.

Джиллиан открыла глаза и одарила его улыбкой, которая, как он опасался, когда-нибудь заставит его собирать цветы.

— Теперь расскажите мне снова, что я должна говорить, чтобы обмануть Джеффри. А потом — к делу, Колин Кэмпбелл.

Джиллиан прислонилась спиной к отвесной скале на берегу, прижимая к себе Эдмунда. Она испытывала гордость за своего сына, стойко хранившего молчание, — это давало ей возможность спокойно подумать кое о чем.

Она была абсолютно уверена, что за последние две недели без памяти влюбилась в Колина Макгрегора. И это ее пугало. Она-то знала, какие могли быть последствия… Однажды ей уже довелось пережить предательство, и она не хотела повторения. Но она не смогла предотвратить того, что случилось. Колин был не только ее ангелом-хранителем, защитником и другом. Он любил Эдмунда. Господи, это было видно по его глазам, по его ласковой улыбке… Последние восемь дней он большую часть времени проводил с ними, променяв часы тренировок во дворе на рыбалку, ловлю лягушек и обучение Эдмунда искусству делать мяч из тряпок — чтобы они потом могли перекидывать его друг другу.

Колин заставил ее снова почувствовать себя живой, полной энергии — даже за толстыми каменными стенами мрачной тюрьмы. Он заставил ее забыть о принце Оранском и угрозах кузена жениться на ней.

Джеффри не подозревал об их все возрастающем влечении друг к другу, хотя она много времени проводила с Колином. Что ж, в конце концов, он сам назначил горца охранять ее… Колин обязан был также повсюду сопровождать ее и Эдмунда, то есть занял место Джорджа. Но его-то ей никогда не хотелось поцеловать…

Скрип шагов по песку заставил ее сердце забиться быстрее. Джиллиан улыбнулась Эдмунду, прижав палец к губам.

— Где же они могут быть?! — воскликнул Колин.

Малыш хихикнул, уткнувшись в юбки матери.

Минута прошла в абсолютной тишине. Затем — еще одна. Джиллиан уже собралась выглянуть из-за скалы, чтобы посмотреть, не перестал ли Колин их искать, как вдруг он появился с другой стороны.

— Ага, нашел!

Эдмунд завизжал от восторга, и горец, подхватив мальчика на руки, подбросил его в воздух.

— Вот я и нашел вас, — сказал он с усмешкой, удерживая малыша под мышкой.

— Я молилась, чтобы вы нас нашли.

Колин шагнул к ней, и она улыбнулась сыну — чтобы держать глаза подальше от темной щетины, оттенявшей резкие очертания его скул и подбородка.

— В самом деле? — Его дыхание щекотало ей ухо и притягивало к нему ее взгляд.

— Да, — ответила она без всякого притворства. Ей хотелось, чтобы Колин знал, как много он для нее значит. Хотелось, чтобы обещал никогда ее не покидать. — Да, молилась. Уже очень долгое время.

Его губы изогнулись в улыбке и слегка коснулись ее губ — короткое волнующее прикосновение, едва не лишившее ее чувств.

— Теперь наша очередь искать? — спросила Джиллиан.

Колин смотрел ей в глаза достаточно долго, чтобы она поняла: он на этом не остановится. Затем он вопросительно взглянул на Эдмунда.

— А ты умеешь считать?

— Один, два, три, — радостно проговорил мальчик.

— Тогда чего же мы ждем? — Горец опустил малыша на землю и попросил считать помедленнее. Потом Джиллиан отвернулась вместе с сыном, и они начали считать.

Она услышала, как Колин скользнул за отвесную скалу, возле которой они стояли. Дальше он не успел бы добраться за то время, которым располагал. Джиллиан улыбнулась и, взяв Эдмунда за руку, пошла в противоположную сторону искать его. Она чувствовала, что безумно, безрассудно влюбилась в этого горца. Влюбилась как последняя дура — и ничуть не жалела об этом.

Они вернулись в замок на час позже обычного, и у Джиллиан осталось не так уж много времени, чтобы позаботиться об Эдмунде перед ужином. Обещание Колина уладить дела с ее кузеном не улучшило настроения Джорджа. Но Джиллиан предполагала, что капитан все еще переживал из-за своей отставки с места ее сопровождающего. Бедный Джордж… Джеффри постоянно загружал его всякими дурацкими поручениями, которые он ни за что не согласился бы выполнять, если бы не план Колина. Но он выполнял их… ради нее. И Джиллиан обожала его за это.

Когда они с Колином расстались, она затворила дверь в комнату Эдмунда и, мечтательно вздохнув, прислонилась к ней спиной. Силы небесные, кто бы мог подумать, что ужин в Большом зале с Джеффри и его людьми перестанет быть для нее самой отвратительной частью дня? Благодаря Колину он стал вполне сносным. Они почти не разговаривали за едой, но тайные улыбки, которыми они обменивались, когда Джеффри тискал служанок, придавали крылья ее мечтам.

Не снилось ли ей все это? Неужели они с Эдмундом и впрямь навсегда покинут Дартмут? Неужели ее действительно ждет впереди жизнь, о которой она мечтала, жизнь, в которой она будет свободна? Она сможет приходить и уходить, когда захочет? И никто не назовет Эдмунда «бастардом», не станет угрожать, что отнимет у нее сына? Каково ей покажется в горах, в обществе пресловутых горцев? Захочется ли там остаться? Останется ли Колин с ними? Как долго еще она сможет обнимать Эдмунда, прежде чем его увезут от нее?