Африканская охота для дам - Мария Жукова-Гладкова

– Какого дьявола дяде Леше атаковать гору? – спросила я.

Впрочем, от дяди Леши можно ожидать чего угодно… В особенности если он в Африку как раз пострелять приехал по живым мишеням. Не получилось по четырехлапым, решил по двуногим. Папуас – тот же зверь, только прямоходящий. И ведь Лешка даже предположить не мог, что мы с сыном и подружкой находимся внутри горы! Хотя, будучи не один год знаком с нашей компанией, мог был предположить, что мы окажемся если не в гуще событий, то где-то поблизости.

В чувство нас троих вернули Серега с Витьком, предложившие побыстрее покинуть гору. Нечего нам тут оставаться. Ждать возвращения африканцев, вместе с которыми мы заходили сюда, не приходится. Ведь обвал произошел как раз в той стороне, куда они ушли.

– Ты уверен, Сережа, что мы найдем дорогу назад? – спросила подружка.

Услышав Верку, телеведущий зарыдал, вздрагивая всем телом. Я же первым делом велела всем выключить фонарики, оставив только свой. Мало ли сколько нам тут бродить придется…

– Не каркай! – рявкнула на меня Верка.

Телеведущий промычал, что хочет есть.

– Похудеешь, – рявкнула Верка уже на него. – Важнее найти питье.

«А ведь это в самом деле большая проблема», – подумала я. Никаких источников мы по пути не встретили…

– Пошли все-таки вперед, – твердо сказала я вслух. – Посмотрим на завал. Может, удастся перелезть. С той стороны выход должен быть ближе. Стреляли-то совсем рядом.

– Лана права, – поддержал меня Витек. – Посмотрим на завал, а там будет видно.

И мы пошли.

6 января, четверг

Первый завал, который мы увидели, оказался вполне проходимым. По этим камушкам мы все легко поднялись на его верх и слезли с другой стороны. Конечно, ободрали колени и локти, так как все были в шортах и майках, а Витек вообще в наряде местного вождя. Но на такие мелочи никто не обращал внимания. Телеведущий шел последним и пускал сопли. Но, по крайней мере, шел.

После первого завала мы оказались перед развилкой – коридор делился на целых три рукава.

– И кто это все пробивал?! – рявкнул Витек так громко, что где-то впереди упало еще несколько камней.

– Тише ты! – цыкнули мы все на него.

– Инопланетяне, – язвительно заметил мой сынок, а затем по-английски, ровным голосом, с обычной громкостью спросил, есть ли поблизости кто живой.

Мы подождали ответа. Но его не последовало. Тогда Серега задал тот же вопрос по-русски. Я спросила по-французски, Верка по-немецки. Внутри горы царило молчание.

– Ну, хоть совесть у нас будет чиста, – заметила я вслух. – Никого спасать не надо.

Телеведущий напомнил про оставшегося связанным депутата.

– Выберется, – махнула рукой Верка. – Депутаты вообще живущие. И непотопляемые. Правильно все-таки говорят, что дерьмо не тонет.

Телеведущий хотел было что-то возразить, но Верка на него цыкнула, заметив: если он еще хоть слово вякнет, его мы тоже оставим здесь. Телеведущий заткнулся.

А мы стали обсуждать, в какой коридор следует идти. Все пятеро (телеведущий в дискуссии не участвовал, буквально поняв Веркин приказ) склонялись к тому, что выход должен быть справа – именно оттуда еще недавно слышались выстрелы. Поэтому мы всей толпою двинулись вправо, однако были вынуждены вскоре притормозить: тот коридор был завален от пола до потолка. Более того, из-под завала торчала одна черная нога. При виде этой ноги, высвеченной моим фонариком, телеведущий опять чуть не лишился чувств и получил очередную затрещину.

– Покойников, что ли, никогда не видел? – спросил его Витек.

– Я не в криминальной хронике работаю! – взвизгнул телеведущий.

– И на заказные убийства героев своих прошлых передач не выезжаешь? – удивилась Верка. – Неужели неинтересно?

– Я не маньяк!

– Это вопрос спорный, – заметил Витек, специалист по маньякам, и пообещал свериться со справочником.

– С каким справочником? – не понял телеведущий.

Витек пояснил, что с собой в Африку он взял одну-единственную книгу – «Сексуально-маньячный Петербург», где рассказывается не только о питерских маньяках (в Питере их все-таки не так много, как в Москве, а про Москву такой шедевр еще почему-то никто не написал, телеведущему следует подать идейку своим знакомым журналистам), а и о маньяках вообще. Перечисляются их характерные признаки. Телеведущий соответствует большинству критериев.

– Вы за это ответите! – рявкнул телеведущий. – Я потребую компенсации морального ущерба! Я найду вас, маньяков, на краю земли!

– А не оставить ли нам его здесь? – предложил Витек.

– А выкуп? – Верка не могла упустить возможность подзаработать.

– Но терпеть оскорбления в свой адрес! – я решила вступить в игру.

– Ему поддать надо бы хорошенько, – заметил Серега. – Чтобы стал как шелковый. Или руку прострелить. Ногу не стоит, конечно, чтобы нам его на себе тащить не пришлось, а руку, для профилактики, – можно. Его же майкой и перевяжем.

– Можно я выстрелю, мама? – спросил Сашка, взводя автомат.

– Вы – маньяки! – завопил телеведущий и попятился к завалу, споткнулся о торчавшую из груды камней черную ногу и на нее же грохнулся с истошным воплем. Вопль вызвал камнепад (или камнепад вызвало падение и сотрясение завала), и на голову телеведущему сверху упал довольно крупный кусок. Телеведущий отключился.

– Что делать будем? – спросила Верка после нескольких секунд созерцания лишившегося чувств московского маньяка.

– Пусть здесь остается, – сказал Серега. – Жить захочет – выберется.

Но жить мы хотели все и прекрасно понимали: нам нужно поскорее выбираться самим. Мы тут долго без воды не продержимся. Радовало одно: никаких трудностей с дыханием мы не испытывали. А значит, в эти пещеры откуда-то поступал свежий воздух. Вот только откуда?

– Кто-нибудь помнит, как эти горы снаружи выглядят? – спросила я, глядя на Серегу с Витьком. Ведь они же в этих местах провели гораздо больше времени, чем мы.

Парни задумались.

– По-моему, они не очень широкие, – промямлил Серега.

– А ты в состоянии определить, где тут ширина, а где длина? – ехидно спросила Верка.

– В любом случае нам надо вернуться на развилку, – сказала я. – Продолжение коридора – длина, значит, пойдем по другому ответвлению. Пусть выйдем с другой стороны массива. Ну и что? Главное – выйти. А там видно будет.

Поскольку других предложений не было, мы тронулись в обратный путь. Телеведущий остался лежать у завала. Он так пока что и не пришел в чувство. Совесть немного меня мучила, но я утешала себя мыслью, что этот мужик – большой мерзавец. Ну, не может подобный телеведущий не быть мерзавцем, раз делает одним хвалебные передачи, а других смешивает с дерьмом (причем тех, кого я лично считала по крайней мере профессионалами в своем деле).