Океанский патруль. Том 1. Аскольдовцы - Валентин Пикуль

Обер-лейтенант Вульцергубер выкинул на стол восемь костей, перевязанных цветными нитками. Суттинен присмотрелся к ним и не сразу понял, что это фаланги человеческих пальцев.

— Нет, — сразу протрезвел он, вставая из-за стола. — Я благодарен вам и так. Но мне никогда не нравилось играть со скелетами!..

В ротной землянке его встретил пожилой немецкий офицер в поношенной армейской шинели. Туповатое лицо его выражало какое-то застенчивое добродушие, а глаза глядели почти с нежностью, как у доверчивой собаки.

— Извините, что не явился к сроку, — сказал офицер, жалобно моргая. — Дорога была очень длинная. Поездом, морем и по воздуху. Потом вот здесь уже, в Петсамо…

— А вы, простите, кто такой?

— Обер-лейтенант Штумпф. Придан вашей роте в качестве наблюдателя. Вроде военного советника.

— Зачем?

— Не знаю…

Суттинен расхохотался:

— Ну, и что же вы мне посоветуете для начала?

Штумпф дружески подмигнул, разводя большими руками.

— Мисся войси рююпятя? — сказал он, намекая на выпивку. — Халуайсин суурести юода паловиина!

И хотя это желание опохмелиться было высказано через пень в колоду, но все же понятно для любого финна.

— Откуда вы знаете мой язык?

— Да, черт возьми, я уже служил советником. Летом меня подшибла русская «кукушка». Пуля содрала кору с дерева и залупила эту кору мне под шкуру. Я чуть не сдох от гангрены. После госпиталя меня хотели оставить в Германии, но я сам попросился на фронт.

— Почему?

— Да потому, армасустявя, что в Германии сейчас хуже, чем на фронте. И жрать нечего. И бомбы. И глупости. И молчат все. И вообще — пошло все в такапуоли!

Этот немец чем-то сразу понравился лейтенанту. Суттинен вызвал своего капрала Ориккайнена и сказал ему:

— Слушай, Теппо, где хочешь, а достань спирту нам. И завтра утром не буди нас. Мы сами проснемся…

Потом повернулся к обер-лейтенанту Штумпфу:

— А где ваши вещи? Раскладывайтесь.

Штумпф раскрыл перед ним чемодан — он был пуст.

— Все? — спросил лейтенант.

— Еще вот только то, что на мне, — ответил Штумпф. — А остальное все осталось по дороге. Городов-то по пути много. И в каждом городе необходимо выпить.

— У меня в роте есть лишний миномет, — доверительно сообщил Суттинен. — Мы его отправим куда надо. Бочки самогона нам хватит надолго.

— Хватит! — убежденно заверил Штумпф. В этот вечер они подружились.

Погоня за человеком

Одинокой женщине трудно. Еще труднее с ребенком. И совсем плохо в чужом городе. Ни единой родной души… «

Начальник военкомата, пожилой человек, уже отвоевавший свое в полную меру, проходил однажды по коридору. Протез его гулко скрипел в пустом коридоре, и на этот, очевидно, скрип обернулась сидевшая на диване женщина. Полковник заметил ее заплаканное лицо и прошел дальше. Мало ли он видел женских слез на свете! Но что-то заставило его обернуться, и женщина тоже встала ему навстречу.

— Может, вы мне поможете? — спросила она.

— Чем могу быть полезен? — с услужливостью интеллигента осведомился полковник.

— Вы знаете, я вот уж какой день… Все хожу сюда. И никакого толку. А мне хоть что-нибудь, хоть что-нибудь… О нем бы узнать мне!

— Буду рад услужить вам. Пройдемте ко мне и поговорим…

Аглая Никонова прошла за полковником в кабинет. Взволнованно и сбивчиво женщина поведала этому человеку горестную историю поисков своего мужа.

— Мне бы хоть один след от него! Хоть что-нибудь…

— А вы обращались к товарищу Потулову? Что же он ответил вам? Ничего не ответил? Странно… А товарищ Степанов? Тоже не знает… А как же?

— Помогите мне, — умоляла Аглая. — Мне бы хоть след!..

— А я вот тоже своих ищу, — сказал полковник. — Тоже коренной ленинградец. Вы на какой улице жили?

— На Международном. Около Фрунзенского универмага.

— Ну, нет. Я на Васильевеком острове. Хоть самому поезжай. Никаких следов… Ну, мать-то — старушка, навряд ли выжила. А жена — не знаю. Не пишет. Аттестат послал ей — никакого ответа. Что делать? А вашего мужа мы найдем…

Он не поленился подняться с нею на третий этаж, заставил сотрудников перерыть архивы сорок первого года.

— Мобилизация-то ведь, сами знаете, проходила в спешном порядке. Раз-два, винтовку на плечо — и пошел солдат! Тут не до канцелярщины было! Однако найдем…

Работники военкомата с добросовестностью подчиненных, за спиной которых стоит начальник, перерыли содержимое трех громадных шкафов, но ничего не нашли.

— Может, он не в нашем городе призывался?

— Да он совсем не призывался, — снова заплакала Аглая. — Он добровольцем пошел…

— А в той картотеке, — с ударением на слове «той» подсказал полковник, — вы тоже смотрели?

— Нет.

— А вы проверьте на всякий случай…

Работник военкомата ушел и скоро вернулся, листая какой-то документ.

— Никонов? — спросил он.

— Да.

— Константин?

— Да.

— Петрович?

— Да.

— Год рождения пятнадцатый?

— Он! — вскрикнула Аглая.

Полковник тоже взглянул на документы.

— Так вот, — сказал он. — Это уже не по нашей части. Вам надо пройти на Песочную, там увидите… Такой деревянный особнячок. А мы сами ничего не знаем.

— Спасибо, большое спасибо!..

Однако на Песочной улице, в учреждении, которое могло дать ответ, уже никого не было, и дежурный матрос посоветовал прийти завтра пораньше.

Тетя Поля встретила ее на пороге обычным вопросом:

— Ну как? Нашла?

— Кажется, завтра узнаю все. А пока — ничего…

Напрасно боцманша уговаривала ее не сидеть дома:

— Да выйди ты хоть куда-нибудь. Ну что тебе со мной-то, со старухой, делать тут? Эвон, хочешь соседского мальчишку за билетом пошлю в кино? Недалече тут от нас. «Радугу» показывают. И такая-та там курва играет. Муж-то у нее, слышь-ка, на фронте кровь проливает, а она, стерва мокрохвостая, с немцем жить стала. Сегодня на комбинате только про эту картину и говорят девки. Хочешь, и я с тобой пойду?

Но Аглая в ответ только качала головой, лежа кверху лицом на диване, как-то холодно, почти машинально ласкала свою девочку, тормошившую ее, и настойчиво, тяжелодумно смотрела прямо перед собой в чисто выбеленный потолок.

Среди ночи она встала и разбудила боцманшу.